И вдруг раздался звонок - Халаши Мария (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Тетя Вильма встревоженно смотрела на девочку: что это, уж не оглохла ли она внезапно?
— Что ты говоришь, Габика?
— Ничего особенного не случилось. Вы, конечно, хотели спросить, какие новости. Я и говорю: ничего особенного, так что, пожалуйста, не спрашивайте.
К счастью для Габи, мама вышла в кухню сварить кофе и позвала с собой папу, чтобы он вставил баллончик в сифон, — производство газированной воды было папиной обязанностью.
Тетя Вильма покачала головой и после долгой паузы сказала:
— Даже не понимаю, когда ты успела так измениться. Шарика славная, хорошая девочка, а сестра у нее такая скверная!
Лицо Габи залила краска. Она хотела было что-то сказать, но тут в глаза ей бросилась стоявшая на столе сахарница, и она промолчала.
Вскоре прибыли дядя Фери, тетя Юци с Золи и малышкой.
Мама поставила на стол горячие сандвичи и блюдо с печеньем, папа налил вина дяде Фери, себе и тете Юци, тетя Вильма заявила, что в вине есть сахар, а в печенье и подавно. На печенье она долго и с нежностью глядела, затем тяжело вздохнула и решительно отказалась от него. Мама положила Шарике сандвичей и печенья, но девочке было не до еды. Она радовалась гостям. Они ходили, оживленно разговаривая, папа шутил, дядя Фери раскатисто смеялся, тетя Юци все время порхала от одного ребенка к другому, от Золи, который в первые же пять минут высыпал из коробок на пол все содержимое настольных игр, к малышке, которая, как только ее поставили на пол, притопала к Шарике и уцепилась за ее плед. Больше всего радости Шарике доставила малышка.
Тетя Юци и дядя Фери поцеловали Шарику. Они спросили у нее, как она себя чувствует, чем занимается, хорошо ли кушает, ведь послушной девочке полагается хорошо кушать. Шарика в ответ утвердительно кивала. Она не любила, когда ее расспрашивали, но знала, что вопросы у взрослых рано или поздно иссякнут. Ее оставят в покое, отойдут и начнут разговаривать, шутить, ходить по комнатам. Наблюдать за этим Шарике очень нравилось.
Малышка дернула ее плед и пролепетала:
— Абарадата. — Засмеялась и продолжала: — Блиубабооо.
— Телекету. Шошомеу, — ответила Шарика.
Малышка громко рассмеялась.
— Миудата, бабобиу.
Шарика погладила короткие волосёнки ребенка.
— Караморо шеушоль, мио мяу кис-кис-кис.
— Кис-кис, — согласилась малышка и потянула к себе ленту с бусами — подарок тети Вильмы. — Кис-кис, — восхитилась она и принялась тыкать маленькими пальчиками в бусы.
— Кис-кис, — прошептала ей на ухо Шарика. Она притронулась щекой к шелковистым волосам малютки и прижала ее к себе.
— Чего ты возишься с этой балдой? — остановилась возле нее Габи. — Дурочка! — презрительно сказала она. — Даже разговаривать не умеет!
— Нет, умеет, — запротестовала Шарика. — Просто ты не понимаешь. Иди сюда, малышка, поиграем с лентой.
Малютка сунула кончик ленты тети Вильмы в рот.
Габи наскучило наблюдать за ними, и она повернулась к Золи, который сидел на корточках над разбросанными настольными играми и пытался выстроить в боевые шеренги маленьких цветных солдатиков.
— Ты слыхал о банде "Шесть с половиной"? — опустилась с ним рядом на корточки Габи.
Золи повернул к ней круглую, розовую, как у поросенка, мордашку.
— Я член этой банды, — продолжала Габи. — Наша банда самая классная во всей Буде. Как раз сейчас она захватывает одну новую неизвестную землю. К сожалению, без меня. Мне пришлось остаться дома, потому что пришли гости. Вы пришли.
Золи сочувственно кивнул.
— Ты никогда не слыхал о нашей банде? — расспрашивала его Габи. — И о том, что у нас есть сторожевая собака? А о том, что мы иногда живем в пещере?
Тетя Юци, как с неба свалившись, неожиданно оказалась рядом с ними. Она энергично вытерла Золи нос, и Золика заревел. Ревел он не очень убедительно, просто в знак протеста против вытирания носа вообще. Как только тетя Юци отошла от них, Золи тотчас замолчал.
Габи сделала глубокий вдох, будто собиралась нырнуть в воду.
— Мы открыли один остров, ясно тебе? Вышли на берег, чтобы бросать камешки, и вдруг услышали стоны. "Ох, ох… умираю…" — стонал кто-то. Посмотрели направо, посмотрели налево и вдруг видим: лежит на берегу одноглазый пират. "Что с тобой, пират?" — спросил Шумак-младший — он уже совсем взрослый. "Умираю, умираю, — говорит пират, — и унесу свою тайну в могилу". Мы тогда его окружили, напоили, вытерли ему лоб, а пират открыл нам, что есть один остров сокровищ, там под каштаном он зарыл награбленные на кораблях сокровища. Сокровища принадлежат светловолосой девушке, а ее держат в плену. На том же острове, в замке. Пират вытащил из-за пазухи карту, отдал ее Шумаку-младшему и умер. Шумак-младший приказал нам отыскать этот остров…
Золика вдруг снова заревел. И в ту же минуту рядом выросла тетя Юци.
— Что с тобой, сынок? — склонилась она над Золи.
— Кубик закатился, — ревел тот.
— Не беда, сынок, — успокоила его тетя Юци. — Найдете вместе с Габикой.
Габи подождала, пока тетя Юци отвернется, и ущипнула Золику за руку.
— Дурак, — шепнула она, — не знает даже, что такое остров сокровищ! Балда!
Не обращая внимания на громкий рев Золики, она встала и спокойно подошла к папе, который что-то объяснял дяде Фери. Папа заканчивал фразу:
— …фазовый сдвиг турбогенераторов влияет на его КПД. Что случилось, Габика?
— Ничего, — пожала плечами Габи и придвинулась поближе к стулу отца. — Просто ты очень интересно рассказываешь.
Папа недоверчиво посмотрел на Габи. Он только теперь услышал: Золи ревет что есть мочи и малышка плачет, вероятно из братской солидарности с Золи. Шарика испуганно поглаживает ее по головке, не понимая, что с ней случилось. Тетя Юци бегает от одного ребенка к другому.
Строгий взгляд мамы искал Габи.
— Ты у меня дождешься! — прошипела она из-за стула тети Вильмы.
Папа ничего не сказал, но отвернулся от Габи.
Габи чуть не расплакалась вместе с малышкой и Золи. Но сдержалась. Она вообще редко плакала. Кто плачет, того жалеют. Кто плачет, тот прав. Она плохая девочка, ей нельзя плакать, она не бывает права. И не надо. Ей ничего от них не надо. Пусть со своей Шарикой нянчатся. Ну, вот, мама уже подскочила к ней и лижет-облизывает. И папа вечно хватает ее на руки и раскачивает, словно грудного младенца. Еще хорошо, что сейчас он так увлеченно говорит на своем тарабарском языке, так занят беседой с дядей Фери, что ему не до плаксивого маленького лягушонка.
Мама вышла в кухню, и Габи почувствовала, что все в ней напряглось до предела.
Папа что-то рисовал дяде Фери на бумажной салфетке, тетя Вильма не умолкая рассказывала тете Юци о серебряных ложках, тетя Юци порхала то к малышке, то к Золи, но обязательно снова возвращалась к тете Вильме, Золи нашел свой кубик и перестал орать. Никто не обращал внимания на Габи. Она осторожно подкралась к комоду — никто даже не заметил. По крайней мере, ей так казалось. Габи бросила взгляд на дверь, не идет ли мама, потом быстро выхватила из сахарницы кусок сахара и зажала его в руке.
Мама еще не внесла кофе, поэтому Габи стояла и ждала, уставившись на тетю Вильму. Та продолжала весело болтать.
Наконец появилась мама с подносом. На нем стояла большая блестящая кофеварка и кофейные чашечки с розами. Дядя Фери понюхал воздух и заявил:
— Какой божественный аромат!
Интересно, сколько бы раз ни приходили гости, когда мама вносит кофе, всегда находится такой дядя Фери, который говорит: "Ах, какой запах!" Понять этих взрослых невозможно! Кофе всегда пахнет одинаково — у него запах кофе. Какого черта всегда повторять одно и то же? Впрочем, кофе вонючий. Невыносимо вонючий.
На лице мамы появилась улыбка, соответствующая моменту и божественному аромату, она поставила поднос на комод и начала разливать кофе в чашки. Габи знала, что первая чашка предназначается тете Вильме. Мама поставит ее перед ней со словами: "Сахар я не положила…"
Мама, держа в руках фарфоровый кувшинчик, в который стёк из кофеварки кофе, взглянула поверх чашки в розочках на Габи.
