Пять плюс три - Котовщикова Аделаида Александровна (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
Услышав, что мальчики с кем-то разговаривают, вылезли из канавы и подбежали девочки. На вопрос инспектора ответила Маруся Петрова:
— Давно-давно. Уже нам скоро пора уроки учить.
— А ты и не видела! — возразил Воронков. — Вы в канаве сидели. И совсем недавно. С полчасика.
— Всё равно мы машину слышали, — заспорила Томка. — Целый час назад. Вон какой букетище успели собрать, — Она показала букет. — А подснежников ещё мало.
— Вы гуляете давно? — спросил штатский.
— Около часа, — ответил Костя.
— А сколько сейчас времени? — спросил до сих пор молчавший Матвей.
Инспектор отогнул обшлаг гимнастёрки:
— Без десяти минут шестнадцать часов, то есть, значит, четыре без десяти.
— Ну, так мы здесь гуляем ровно сорок пять минут, — сказал Матвей.
— Откуда такая точность? — штатский выпрыгнул из люльки. — Хоть ноги пока размять…
— Потому что когда мы были в раздевалке, — сказал Матвей, — надевали пальто, на часах было три часа, то есть пятнадцать часов, я видел. Минут пять мы бежали досюда. Ну, и здесь, значит, ходим сорок пять минут. Конечно, не всё время возле этого столба, где сейчас стоим.
— Молодец, — сказал штатский.
— Та-ак, — протянул инспектор. — Значит, грузовик проезжал тут минут 40–35 назад… А номер машины вы случайно не заметили? — спросил он безнадёжным тоном.
— Мы не знали, что надо, — смущённо сказал Костя.
— Она быстро поехала, — сказал Воронков.
— Номер ЦС 81–09, — отчеканил Матвей.
— Как? Как? — инспектор поспешно вытащил планшетку из сумки на боку и мигом записал.
— ЦС 81–09! — повторил Матвей.
— А ты не ошибаешься? — спросил штатский.
— Матвей никогда не ошибается, если цифры, — обиженно заявила Томка.
— Никогда-никогда! — подтвердила Маруся.
— Ну, молодец, если так, — похвалил инспектор, — Как ты его назвала, девочка?
— Матвеем его зовут, — сказала Томка.
— А фамилия твоя как, Матвей? — спросил штатский.
— Горбенко.
Томка приблизилась к парню в штатском и потянула его за рукав. Поняв, что она хочет что-то сказать ему по секрету, парень пригнулся к ней.
— Только про мать не спрашивайте! — шепнула Томка. — Нельзя его про мать спрашивать.
— Ну-ну, — смутился парень, — а я и правда хотел… — Он покосился на Матвея и громко спросил:
— А вы откуда, ребята?
— Из интерната. Вон там внизу, — показал Костя рукой.
— Садись! — сказал инспектор и сам уселся на сиденье мотоцикла. — Бывайте, ребята! Спасибо.
Едва штатский поместился в люльке и махнул ребятам рукой, мотоцикл взревел и в одну секунду скрылся в тумане.
— И как ты номер запомнил? — спросил Костя Матвея. — Мне и ни к чему.
— А как его не запомнить? — удивился Матвей. — Ты, наверно, просто не посмотрел. Там четыре цифры в этом номере: 8, 1, 0 и 9. Сложи первые две цифры — будет 9. Значит, первая часть номера, до чёрточки, равна второй части, после чёрточки, потому что ноль не считается. Раздели первые два числа на третье и четвёртое, первую часть номера на вторую, 81 на 09 — опять получится девятка. А все четыре цифры сложи — будет 18, те же 81, только цифры стоят наоборот. Вот какой номер интересный! Как же его не запомнить?
— Вот как ты запомнил! — с уважением сказал Костя. — Со значением, выходит, запомнил.
— Ох, уж этот Матвейка, Математейка! — Томка покачала головой из стороны в сторону. — И где только он не увидит какое-то значение, этот Матвейка! Вот опоздаем мы на самоподготовку, так будет нам от Любовь Андреевны значение! Она сдёрнула берет с головы Воронкова и с хохотом помчалась вниз по склону. Ребята побежали за ней.
Весна
Пятиклассницы, подружки Стеши Федотовой, на уроках часто поглядывали на Стешу с тревогой. Боялись, как бы она не уснула за партой. Ведь каждое утро встаёт в шесть часов, а то и в половине шестого. Вскакивает безо всякого будильника и сразу бежит в балку. И никак её не удержать.
Спустившись в балку, Стеша забиралась поглубже в кусты и замирала. Балка звенела птичьими голосами. Не только синицы, дрозды, зяблики, щеглы, малиновки и зеленушки сновали в уже крупной листве. Несравненный певец соловей каждое утро и каждый вечер выводил свои сложные, переливчатые рулады в ветвях бузины. А вскоре тонкий беспомощный писк стал слышен из гнёзд: вылуплялись птенцы.
Сладкий запах цветущих черешен, абрикосов и яблонь стоял над плодовым участком интерната. Весна! Короткая и яркая крымская весна поднималась от морского побережья в горы. Не прошло и недели, как затопила она всё вокруг, а в нижнем поясе, у самого моря, дышала уже знойным летом.
На Матвея весна подействовала неожиданным образом: он вдруг увлёкся физкультурой. К тому же отличным физкультурником был Костя Жуков, а Матвей с некоторых пор во всём хотел быть похожим на Костю.
За последнее время Матвей сильно вытянулся. Худой, долговязый, чернявый, он, сжав зубы, неловко карабкался по столбу, цеплялся за перекладину и… сваливался оттуда. Ребята хохотали. Но не над неловкостью Матвея, а над его хвастовством. Почему-то Матвей был убеждён, что физкультурные упражнения получаются у него превосходно.
Поднявшись с земли, красный и сияющий, он спрашивал хвастливо:
— Правда, я здо?рово влез?
— Потрясающе! — со вздохом говорила преподавательница физкультуры Инна Николаевна. — Будь в тебе побольше веса, ты задавил бы Женю Сергеева. Ведь почти ему на голову свалился.
Девочки часто удивлялись:
— Почему ты, Матвейка, никогда не хвастаешься, что так здо?рово задачки решаешь?
— Да чем тут хвастаться? — сердито отвечал Матвей.
Похвалиться своим знанием математики ему и в голову не приходило. Это было дело особое, он не мог бы этого объяснить… Решая задачи, он обо всём забывал, ни малейшей заслуги в том, что задачи у него выходят, не видел, только радовался, когда удавалось. Чем же тут, в самом деле, хвалиться?
Теперь Матвей постоянно играл вместе с ребятами. Ведь Костя, Коля и Слава участвовали во всех играх. Значит, и Матвею приходилось участвовать. Костя сказал, что звёздочка должна быть дружной. Непременно!
Для Кости и для маленького Коли Воронкова, который упорно не хотел расти, Матвей готов был теперь сделать что угодно. Хоть из-за Коли ему и попало однажды от воспитательницы.
Как-то Любовь Андреевна увидела, что Коля горько плачет.
— Что с тобой? — Она обняла его за плечи, наклонилась к нему.
А Коля пуще разревелся:
— Не могу я больше так! Он меня… заставляет и заставляет! В голове всё перемешалось.
— Кто тебя заставляет? Что заставляет?
— Матвейка! — всхлипнул Коля. — Задачи решать. Каждую минуту! Затащит куда-нибудь и говорит: «Реши такую задачу!» Вчера меня к дереву привязал, чтобы я от него не убежал… Ему… Костя велел, а он, конечно, рад стараться! — И Коля залился слезами в три ручья.
Любовь Андреевна подозвала к себе Матвея и Костю:
— Вы что же это товарища замучили? Оставьте его в покое! Я запрещаю Матвею с Колей заниматься. Сама ему объясню, когда не поймёт.
— Но ведь у него больше тройки по арифметике, не бывает, — с огорчением сказал Костя. — Да и тройка-то с минусом. Если бы не Матвейкино чистописание и Колина арифметика, у нас вся звёздочка была бы из отличников.
Матвей сконфуженно молчал: по чистописанию ему никак в пятёрочники не выйти, да и по письму то четыре, то три…
— Всё равно, — сказала Любовь Андреевна. — Нельзя так тиранить Колю!
И Матвей перестал наседать на Воронкова с задачами. Только на вопросы его отвечал, если Коля к нему обращался. Странно: после того как Матвей оставил его в покое, Коля вроде бы стал лучше учиться по арифметике.
После майских праздников на одной из линеек случилось неожиданное.
Линейки бывали почти каждое утро. После завтрака все ребята выстраивались на лужайке перед интернатом. Директор Сергей Петрович кратко сообщал им о том, что особенно хорошее или плохое произошло накануне в интернате, как дежурили старшие ребята, кто из ребят и в чём серьёзно провинился и что ему за это будет. А потом отдавал распоряжения на сегодняшний день. Настроение у ребят становилось деловое, подтянутое, и все расходились по классам.
