Барсук выслеживает тигра - Чонси Нэн (читать полную версию книги .txt) 📗
Она не нашла бы брата в таком темном лесу, если бы лунный свет не сверкнул вдруг на валявшейся на земле уздечке, превратив ее в кусок блестящего серебра. Удивленная Игги остановила Наррапса и стала водить фонарем вокруг себя. Через мгновение она увидела на земле неподвижного Баджа. Лицо у него было мертвенно-бледно и местами покрыто засохшей кровью.
— Бадж! Бадж! — закричала Игги.
Она подъехала ближе. Опустившись на колени подле Баджа, она продолжала звать его и плакала, думая, что он мертв.
Наррапс вертелся подле рыдавшей Игги, а она не знала, что делать, и боялась дотронуться до неподвижного тела. Наконец, собравшись с силами, она приложила ухо к открытому рту Баджа, чтобы услышать, дышит ли он. Да, сомнения не было — Бадж дышал!
Заливаясь слезами от радости, Игги надежно привязала Наррапса и пошла набрать воды. Ей пришлось носить воду в пригоршнях от ручья несколько раз, пока она не отмыла Баджу лицо. Потом она вытерла его, оторвав полоску от своей рубашки. На лбу у мальчика оказалась большая шишка, а вокруг рта — несколько порезов. Холодная вода, видимо, привела его в чувство — он застонал и, открыв глаза, тупо посмотрел на Игги. Когда она стала задавать ему вопросы, он только головой покачал и выразительно посмотрел на ее мокрые руки. Она поняла и снова стала носить пригоршнями воду, а он жадно пил ее.
— Может, съешь печеньице, если я его размочу в воде? — спросила Игги.
Бадж попробовал пожевать печенье, но изо рта у него опять пошла кровь.
— Ну ладно, вставай, дружок, нам пора домой, — сказала Игги бодро, видя, что он все лежал бы здесь и смотрел на нее с собачьей преданностью. — Ты сядешь на Наррапса, а я поведу его в поводу. Если у тебя голова закружится, обопрись на меня.
И вот медленно, терпеливо пустились они в долгий путь к дому. Игги держала фонарь, и свет его прыгал и метался вокруг, прогоняя ночные тени. Бадж навалился всей тяжестью на плечо Игги и, казалось, ехал все время в полузабытьи.
Так они двигались вперед, и Наррапс уже проявлял признаки усталости, когда тонкий слух Игги уловил вдалеке голоса. Она издала слабый крик, похожий на крик сойки, и на этот зов прибежал отец, а за ним — Ланс, Крошка мама и оба американца.
У Баджа мало что осталось в памяти из событий этой ночи. Он проснулся, когда солнце стояло уже высоко, и обнаружил, что лежит не в лесу, а в своей постели в пристройке. В голове у него стоял туман и мелькали только какие-то обрывки воспоминаний, например, как Игги поила его водой из пригоршней, потом пробовала кормить размоченным печеньем, совсем так, как он сам когда-то кормил птенца какаду, выпавшего из гнезда… А потом Ланс — да, это мог быть только Ланс! — нес его на руках, когда он уже не в силах был ехать верхом на Наррапсе.
У него еще так мутилось в голове, что он не мог сообразить, как и что с ним произошло. Долго лежал он в каком-то полусне, и, если кто входил в комнату, он торопливо закрывал глаза, потому что не хотел отвечать на расспросы — очень уж больно ему было говорить. В их доме не могло быть секретов — все было слышно сквозь стены. И Бадж равнодушно слушал разговор, происходивший в столовой, где работала мать.
— Пока еще нельзя, — говорила кому-то мать, — а когда он проснется, то даже не сможет ни с кем разговаривать. Верхняя губа у него вздулась, а шишка на голове разрослась, как гриб. Вы уж обойдите долину без него. Я послала бы с вами Ланса, но ему некогда, он помогает отцу вырубать заросли, чтобы помешать лесному пожару, если он опять начнется… Кто это там?… — Крошка мама замолчала, услышав, видно, чей-то голос снаружи, потом продолжала: — И почему вас должен вести именно Бадж? Берите Игги. Она знает всё вокруг…
— Эй, мама! Эй, Игги! — закричал Бадж во все горло. То есть он хотел кричать во все горло, но получался только жалкий писк. Это было ужасно! В отчаянье Бадж схватил башмак и изо всех сил стал колотить им в стену. На этот грохот тотчас прибежала Игги:
— Проснулся? Ты уже здоров, Барсучок?
Бадж покачал головой и знаком подозвал ее к постели. Он уже сидел, осторожно водя пальцами по разбитым губам.
— Слушай, Игги, — начал он шепотом, когда ее лицо почти коснулось его щеки. — Это Расс и Док там говорят с Крошкой мамой, да?
— Да. Они все утро бегают сюда каждые пять минут узнать, не лучше ли тебе. Видно, очень за тебя беспокоятся. А Крошка мама говорит, что они не дают работать и здорово ей надоели.
— Ты беги к ним. Я еще никуда не гожусь, голова у меня кружится — будто смотришь с Проволоки вниз на разлившуюся реку. Скажи, что из-за этого я не могу их повести туда…
— Куда повести?
— Придется тебе рассказать… Я обещал не говорить, но понимаешь, должен… должен!
— Ну так выкладывай!
— Хорошо, только ты сперва погляди, в какую сторону они пошли. Потому что тебе придется их догонять.
— Ладно. — Игги вышла и через несколько минут вернулась. — Ну вот, — сказала она, широко улыбаясь, — они пошли к лагерю, но остановились и что-то фотографируют. — Она села на корточки у постели и добавила: — Крошки мамы тоже нет в доме. Можешь говорить шепотом, дружок, я все равно услышу. Чего ради ты помчался вдруг к аркам? Я знаю, ты именно туда ходил. И почему пробыл там так долго? Держу пари, что ты сделал какое-то открытие! Ну, рассказывай, какое!
— Ах, да замолчи ты! — рассердился Бадж. — Ведь нам нельзя терять времени — ты должна их повести туда к заходу солнца. Слушай же!
Игги жадно слушала рассказ Баджа — он шептал ей на ухо, с перерывами, пережидая, пока пройдет боль во рту. Дослушав до конца, Игги кивнула и погладила его по плечу.
— Ладно, я все устрою, проказник. Поведу их туда на закате. Можешь положиться на Игги!
Она встала, выпрямилась, глаза ее возбужденно блестели, а мысли были уже всецело заняты разными планами.
— Знаешь, что я сделаю? — начала было она, но увидела, что Бадж уже лежит молча и не слушает ее.
Баджа не интересовали ее планы. Он переложил бремя ответственности на ее плечи и теперь мог со спокойной совестью погрузиться в долгий, глубокий, целительный сон.
18. ОТЪЕЗД
Проснувшись снова и открыв глаза, Бадж увидел склонившуюся над ним Крошку маму. Она принесла ему парного молока. Он сел, взял у нее кружку и в первый раз с трудом растянул губы в улыбку.
— Ну вот и молодец! — улыбнулась мать. — Сегодня ты выглядишь лучше. Соси молоко не торопясь, через соломинку, оно тебя подкрепит, сынок.
Прислонясь к двери, она смотрела, как Бадж пьет, говорила о том, о сем, но вопросами его не беспокоила.
— Я послала Игги к Рассу и его приятелю, она им поможет делать снимки и не даст заблудиться в лесу. Ведь им завтра утром уезжать. Она скоро вернется — уже темнеет, а кто же станет фотографировать в темноте…
Но Бадж энергично потряс головой. Поставив кружку на пол, он осторожно приподнял распухшую верхнюю губу и пробормотал:
— Они могут. У них такие аппараты, что и в темноте снимают, при вспышках…
— Не говори много, Бадж, не то опять потечет кровь… Допей молоко. Если тебе что понадобится, постучи в стену. Надеюсь все-таки, что они не будут до ночи шататься по лесу со своими аппаратами. Я наказывала Игги, чтоб она вернулась пораньше, но ты же знаешь Игги с ее фантазиями!
— Здравствуй, сын! — В комнате появился отец. Стоя у постели, он проницательно смотрел на Баджа.
А тот, боясь его расспросов, потянулся за кружкой и стал допивать молоко, делая вид, будто всецело этим занят.
— За Игги можно не беспокоиться, — сказал отец строго. — С ней Наррапс, а уж она-то сумеет его привязать, у нее он не сорвется и не убежит. Как это ты тогда его упустил? И кстати — куда ты ездил на нем, когда никого не было дома?
— Оставь его сейчас, Дэйв, ты же видишь, что он еле говорит, да и то шепотом, — поспешно вступилась мать. — Игги думает, что он уехал тогда искать что-то для американцев. Это верно, сынок? Ну, ты получил хороший урок и в другой раз будешь крепче привязывать свою лошадку.
