Слишком сильный - Попов Валерий Георгиевич (читать книги онлайн TXT) 📗
Я почувствовал, что волосы у меня встают дыбом! Вот так собрание! Я думал, мы солидно соберемся, поговорим, может быть, подпишем какую-нибудь петицию. А так… приковывать себя рядом с бомбой! Такое несколько непривычно! Вряд ли те, кто меня посылал, имели в виду такие действия!
— Опля! — Урсула лихо запрыгнула в автомобиль. Я уселся рядом. Мы рванули вперед. Оглянувшись, я увидел, что арабка на велосипеде без моторчика сразу стала отставать.
«Вот так равноправие!» — успел только подумать я, но в этот момент девчонка с мопеда подала арабке руку, та ухватилась, и теперь они мчались наравне. Ну и дела!
Я вдруг с завистью вспомнил Ланина: насколько, оказывается, он умнее меня — в такую историю его точно бы не пригласили! Солидно выступал, солидно сидел в президиуме, иногда грозил далекому противнику, который в данный конкретный момент опасен для самого Ланина не был… Отлично жил, снимал пенки. А эти — с ходу врезаются в самый огонь, причем не на словах, как это принято у нас, а в действительности! Разве так надо бороться за мир?! Поучились бы у Ланина — тот никогда ничего опасного не сделает, во всяком случае, для себя!
Все остановились в конце узкой улочки, парень из пикапа стал раздавать всем цепи с замками и ключами.
«На меня он, наверное, не рассчитывал? — трусливо подумал я, но тут же сказал себе: — Трус!» — и пошел к пикапу. Цепи, действительно, кончились, даже некоторые из постоянных членов общества остались без цепей, тем более я — все-таки приезжий!
«Эх! Сейчас бы на какое-нибудь уютное заседание!» — подумал я и зябко поежился.
— Выбегаем и пристегиваемся! — Урсула из-за угла показала мне на гнутые трубы велосипедной стоянки возле здания полиции с окнами из толстого, дымчатого стекла. — Ключи отдаем тебе, ты быстро с ними уходишь! Нравится такой ход собрания? — лукаво спросила она.
— Вообще… неслабо! — пробормотал я. — А почему я ухожу?
— Ключей не должно быть — иначе нас отстегнут, а бомбу взорвут! — проговорил Жиль.
— Ты — наш гость, мы не можем рисковать тобой! — проговорила Урсула. — Готовы? Вперед!
Они выскочили из-за угла, рванули к стоянке. Я бежал за ними. Умело — видимо, не впервой — они обматывали цепь вокруг кисти и железной трубы, закрывали замки, передавали ключи мне. За мгновение моя сумка оказалась безумно тяжелой из-за ключей.
— Беги в гостиницу! — крикнула мне уже пристегнутая Урсула. — Скорей! Если будут стучать в номер — не открывай! Ну, скорей же! — Она топнула ногой.
Я медленно, словно во сне, огляделся. Вокруг все застыло, как при свете молнии. Полицейский, который прикуривал у входа, все еще прикуривал — так быстро все произошло. Я побежал. Ключи тяжело брякали в сумке.
Да-а-а! Вот так орлята! Действительно борются за мир — и не где-то там вдалеке, а у себя дома. А я-то думал, будут совещания, потом угощения… а тут… через десять минут может быть взрыв! Я заметался по улице и вдруг увидел, что прямо на меня идет несколько арабов в бурнусах; я, застыв, уставился на них, потом метнулся на другую сторону, чуть не попал под машину!.. Да-а-а, ну и поездочка!
Арабы свернули вбок, я выглянул на площадь. Урсула, увидев меня, с отчаянием махнула рукой: «Уходи!». Полицейские выбегали из здания, усаживались в машины. Несколько полицейских торопливо пилили цепи короткими пилами.
— Алле! (В смысле — уходи!) — снова крикнула мне Урсула.
Раз уж они решили поставить свои жизни на кон, доказать жестокость любого террора — их не собьешь! Вот так жизнерадостная французская молодежь — не только веселье, выходит, у них на уме! А мы? «Что мы делаем хотя бы наполовину такое? — подумал вдруг я. — Да ничего!» Я вошел в гостиницу, посмотрел на часы. Они показывали половину шестого. Я зажмурился. Потом закрыл ладонями уши. Время шло. Или остановилось?
— Ты что, спишь, что ли, здесь? — послышался изумленный голос Данилыча. Он отвел мою руку от уха. Я посмотрел на часы. Тридцать три минуты… Не было взрыва?
Я открыл сумку с ключами и рассказал все Данилычу.
— В полицию, наверно, надо позвонить! — Данилыч растерянно метнулся к телефону.
— Да полиция уже драпает оттуда! — воскликнул я.
— Ну… пошли тогда туда! — скомандовал Данилыч.
Улица была перекрыта двойным строем полиции; на все наши просьбы полицейский лишь молча отдавал честь. Наших не было видно. Потом промчалась тюремная машина, потом — медицинская. Потом цепь полиции стала теснить всех еще дальше и дальше.
— Пойдем. Все равно ничего пока не узнаем! — с отчаянием проговорил Данилыч.
Мы вернулись в гостиницу. Да-а-а… после того что я видел, как же нам теперь жить, как нам теперь бороться за мир? По-прежнему — заседать? Я увидел точилку в виде льва, с таким восторгом купленную мной, и стыдливо запихнул подальше эту детскую игрушку. Мы ходили по номеру.
— Время ужина. Спустимся вниз. Может, что-нибудь известно, — проговорил Данилыч.
Мы вышли. Все спокойно входили в ресторан. Мы вошли, сели. Стрелка прыгнула на семь. И тут мы остолбенели! В зал, весело улыбаясь, впорхнула Урсула в передничке и наколке. Она кинула лукавый взгляд на меня, потом слегка потерла запястье, кокетливо поморщилась — и с ходу врубилась в работу. Вот это да!
— Ну, как? — бросился я за ней, когда ужин закончился.
— Все хорошо! — безмятежно улыбаясь, сказала она. — Террористы позвонили, сказали, где бомба, — за одну минуту до взрыва. Потом полицейские привезли какого-то крупного взломщика, он нас отстегнул! — Она засмеялась.
Ну, весельчаки! Я, тяжело ступая, поднялся в номер и упал на кровать. Ну, поездочка! И это еще первый день!
Потом пришла спасительная мысль: а может, это они просто так играют? Но, во всяком случае, играют в их игры не только они! Честно надо сказать — они активнее участвуют в жизни своей страны, чем мы.
Мне приснился сон: Зотыч с Чапой на руках сидят в маленькой комнате, в нашем доме на острове, и я знаю, что дом наш скоро должны взорвать, но нигде поблизости меня нет, я изо всех сил вытягиваю вперед руки, чтобы хотя бы увидеть свои пальцы, чтобы понять наконец, есть я или нет, но пальцев не вижу.
Проснулся я от завывания машин, — казалось, все на свете машины съезжаются сюда. Я резко встал, осмотрелся. Постель Данилыча была аккуратно застелена — уже куда-то ушел. Из окна ничего не было видно — только крыши. Я вышел в коридор, посмотрел в большое окно. Конкретно на нашей улице ничего не происходило — вой машин доносился с бульвара, в который упиралась наша улочка.
«Опять у них что-то уже начинается!» — с каким-то уже привычным возбуждением подумал я, оделся и пошел к бульвару. Было еще половина шестого утра!
На бульвар из всех улиц выворачивали машины: легковые, грузовые, пикапы, — из них выскакивали быстрые люди, раскидывали что-то вроде раскладушек и быстро раскладывали на них всяческий товар: туфли, кроссовки, дезодоранты и шампуни, кофты, футболки и юбки. Выносили из машин длинные вешалки, на которых сразу раскачивались десятки платьев, причем самых модных, двухцветных, с косой границей цвета через грудь. Уж я-то понимал в этом, наблюдая за тем, как одевается Ирка!
Я нашел одно платье просто великолепное — модное и вместе с тем сдержанной, благородной расцветки — растерянно тискал его, думал: «Купить? Но кому? Вряд ли Ирка оценит мой подарок, во всяком случае, вряд ли в корне изменит свое кислое отношение ко мне. Да и неудобно как-то — дарить платье девушке, с которой, в сущности, у тебя нет ничего общего!»
— Нравится? Купи! — из зарослей платьев вдруг вынырнул Жиль, брат Урсулы.
— А это твои, что ли, платья? — растерянно пробормотал я.
— Мои! — решительно проговорил Жиль. — Мой друг Огюст, он художник, рисует, а мы с Урсулой шьем, на двух машинках! С большими торговыми компаниями у нас контактов, конечно, еще нет — поэтому продаем сами! Купи! Очень дешево!
Так. Оказывается, Урсула еще и шьет — когда же это она все успевает?! И главное — и Жиль шьет, вот что самое удивительное! Чтобы у нас такой красавец, как он, да еще так здорово одетый, да еще имеющий автомобиль, да еще учась, одновременно бы еще шил!.. Такое смешно даже представить. Гордость не позволит! Мы бедные, но гордые!
