Лесные были и небылицы - Бианки Виталий Валентинович (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
Вдруг ему почудился птичий крик из глубины дерева.
Мальчик поднял голову, увидел дупло и вскарабкался на дерево.
- Сюда! - крикнул он сестре. - Тут в дупле кукушка сидит.
Девочка прибежала и попросила брата достать ей птицу.
- Я не могу просунуть руку в дупло! - сказал Мальчик. - Дырка слишком узенькая.
- Тогда я вспугну кукушку, - сказала Девочка, - а ты лови ее, когда она полезет из дупла.
Девочка принялась колотить палкой по стволу.
В дупле поднялся оглушительный грохот. Кукушонок собрал последние силы, ногами и крыльями уперся в стенки и стал вырываться из дупла. Но как ни старался, не мог протиснуться наружу.
- Смотри! - закричала Девочка. - Кукушка не может вылезти, она слишком толстая.
- Погоди, - сказал Мальчик, - сейчас я ее вытащу.
Он достал из кармана перочинный ножик и расширил им вход в дупло. Пришлось вырезать широкую дыру в дереве, прежде чем удалось вытащить из него Кукушонка. Он давно уже вырос с большую кукушку и был в три раза больше своей приемной матери - Пеструшки. Но от долгого сиденья в дупле он был очень неповоротлив и не умел летать.
- Мы возьмем его с собой, - решили дети, - и будем кормить.
Мимо пустой липы пролетали на юг птицы. Среди них была и Кукушка.
Она увидела дупло, куда весной опустила свое яйцо, и опять подумала:
"Какая я ловкая! Как хорошо я устроила своего птенца! Где-то он теперь? Верно, встречу его на юге".
И она скорей полетела дальше.
МИШКА-БАШКА
Из прибрежных кустов высунулась толстая звериная башка, в лохматой шерсти блеснули зеленые глазки.
- Медведь! Медведь идет! - закричали перепуганные ласточки-береговушки, стремительно проносясь над рекой.
Но они ошиблись: это был всего только медвежонок. Еще прошлым летом он вприскочку бегал за матерью-медведихой, а этой весной стал жить сам по себе, своим умом: решил, что он уже большой. Но стоило ему только выйти из кустов, - и всем стало видно, что большая у него только голова - толстая, лохматая медвежья башка, а сам-то он еще маленький - с новорожденного теленка - да смешной: на коротких косолапых лапах, хвостишко куцый.
В этот знойный летний день в лесу было душно, парно. Он и вышел на бережок: тут так приятно обдувал свежий ветер.
Мишка уселся на травке, сложил короткие передние лапы на круглом брюшке. Человечком сидел, степенно поглядывал по сторонам.
Но не надолго хватило у него степенности: он увидел под собой веселую быструю речку, перекувырнулся через голову и на собственных салазках ловко съехал с круглого бережка. Там стал на четвереньки - и давай лакать прохладную воду. Написля всласть и вразвалочку, не спеша, закосолапил вдоль берега. А зеленые глазенки так и сверкают из шерсти: где бы чего напроказать?
Чем дальше он подвигался, тем выше и круче становился берег. Все громче и тревожнее кричали над ним ласточки. некоторые и них проносились иммо самого его носа с такой быстротой, что он не успевал разглядеть их кто такие? - и только слышал жужжанье их крылышек.
"Ишь их тут сколько! - подумал Мишка, останавливаясь и глядя вверх. Что пчел у дупла".
И сразу вспомнил, как прошлым летом мать-медведиха привела его с сестренкой к плечиному дуплу. Дупло было не очень высоко, и медвежата почуяли чудесный медовых запах. Вперегонки полезли на дерево. Мишка первый долез и запустил в дупло лапу. А пчелы как загудят, как накинутся на них! Сестренка завизжала и кубарем вниз. А он отведал-таки душистого сладкого меду. И опять засунул в дупло лапу и опять облизал ее. Но тут одна пчелка больно ужалила его под глаз, а другая - в самый нос. Он, конечно, не заревел, но очень быстро сокатился с дерева. Пчелки хоть совсем махонькие, а сердитые; пришлось удирать подальше в лес. А сестренка еще долго хныкала: ей так и не удалось попробовать меду.
Сейчас Мишка с опаской поглядывал на стаю береговушек: он первый раз их видел и не совсем был уверен, птицы ли они? А вдруг они такие большие пчелы?
Ну, так и есть: вон и дупла их - множество черных дырок под самым обрывом! То и дело вылетают из них все новые береговушки и с криком присоединяются к стае. А что кричат, - непонятно. Мишка их языка не знал. Понимал только, что сердятся.
А ну как возьмут в работу да начнут жалить?! Ой-ой!
А дырок-то, дырок в берегу сколько? И в каждой, наверно, полно меду. Интересно, такой же ли он сладкий, как у тех маленьких лесных пчелок?
Под самой кручей стоял почерневший от старости ольховый пень. недолго думая, Мишка вскарабкался на него. Да нет, - где там достать!
Мишка спустился и полез вверх по круче. Ласточки всей стаей закружились над ним и прямо оглушили его своим криком. ну да пусть: лишь бы не жалили!
Ни одна не ужалила, - и Мишка стал карабкаться в гору храбрее.
А гора песчаная. Мишка старается, лезет, - а песок под ним осыпается. Мишка сильней нажитмает, - песок скорей осыпается. Мишка ворчит, сердится! Наддал со всей силы. Глядь, - что такое? - вся круча поехала! И он с ней едет, едет - и приехал как риаз на то же место, откуда полез в гору...
Сел Мишка и думает: "Как же теперь быть? Этак ввек никуда не влезешь".
Ну да ведь Мишка - башка: живо придумал, как горю пособить. Вскочил да назад по речке, - откуда пришел. Там без труда забрался по траве на невысокий берег и опять сюда, к обрыву.
Лег на брюхо, заглянул вниз: тут они - ласточкины дупла, - прямо под ним! Только лапу протянуть.
Лапу протянул, - нет, не достать!..
А ласточки над ним вьются, пищат, жужжат! Надо скорей.
Посунулся осторожно еще впереед, обе лапы тянет, - вот уж, было, совсем достал, да - кувырк!
Ах ты, глупая ты, толстая, тяжелая медвежья башка! Ну, куда такую башку годовалому медвежонку? ОВедь перевесила...
Летит Мишка под кручу, через голову кувыркается, - только пыль столбом!
Летит вниз, - сам себя не помнит, - да все шибче, шибче...
Вдруг - раз! - его кто-то по лбу.
И стоп: прикатил Мишка, - сидит.
Сидит качается: очень здорово его по лбу треснули. Чихает сидит: в нос песку набилось.
Одной лапой шишку трет на лбу: большущая шишка на лбу выскочила! Другой лапой глазенки протирает: полны глаза песку да пыли.
Ничего толком перед собой не видит. Только будто маячит перед ним кто-то высокий, черный...
- А-а-а, так это ты меня по лбу! - Мишка взревел. - Я ж тебя!.. Ррразоррву!
Пал на четвереньки, встал на дыбы - лапы над головой, - да рраз! - со всей силы черному в грудь.
Тот с ног. И Мишка не удержался: за ним следом. Да оба, обнявшись, бутлых в воду!
А под обрывом омут-то глубокий...
Ушел Мишка в воду весь - и с головой.
Ну, ничего: всплыл все-таки.
Лапами заработал, черного от себя оттолкнул: черный тоже всплыл. Мишка кое-как лягушкой, лягушкой, до того берега вплавь.
Выскочил на берег - и без оглядки, полным ходом мах-мах - в лес!
Береговушки за ним тучей мчатся. Кричат:
- Грабитель! Разоритель! Прогнали, прогнали!
Мишке и оглянуться некогда, вдруг там за ним еще тот - черный гнонится?
А черный в отмуте плавает: это пень. Высокий, почерневший от старости ольховый пень.
Никто Мишку по лбу не стукал: сам Мишка на пень налетел, лбом об него стукнулся, как с кручи-то летел.
Башка-то у Мишки башка, а сам еще маленький. Многому еще учиться надо без мамы.
Хорошо, что такая крепкая башка.
ЗАДЕРИХВОСТ
Хищник должен прятаться, если хочет подтаиться к добыче.
Большой медведь бесшумно крался по лесу, осторожно переступал голыми подошвами через сухие сучки.
Впереди на опушке была куча хвороста. За ней - луг.
Там паслись кони. Они часто поднимали головы, нюхали ветер. Но ветер дул от них на кучу. Кони поворачивали головы против ветра и ни чуять, ни видеть хищника не могли.
