Домик в прерии ч.2 - Уайлдер Лора Инглз (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
Оттого что Джек сидел на цепи, он с каждым днем становился все злее и злее. Но делать было нечего. Он ни за что не хотел признать, что тропа принадлежит не папе, а индейцам. Лора понимала: если Джек обидит индейца, случится ужасное несчастье.
Под блеклым небом поблекла трава, ветер выл так, словно искал что-то и не мог найти. Дикие звери нарядились в густые зимние меха, и папа поставил в русле ручья капканы. Каждый день он их проверял и каждый день ходил на охоту. Теперь, когда ночи стали морозными, он добывал оленей на мясо, а лис и волков — на шкуры. В капканы попадались бобры, ондатры и норки.
Папа растягивал шкурки и аккуратно прибивал их к наружным стенам дома для просушки. По вечерам он разминал руками просохшие шкурки, чтобы они стали мягче, связывал их и складывал в угол. С каждым днем связка шкурок все увеличивалась.
Лора любила гладить густой лисий мех, мягкие коричневые шкурки бобров и лохматые волчьи шкуры, Но больше всего ей нравился шелковистый мех норки. Все эти шкурки папа весной отвезет в Индепенденс и там обменяет на провизию. У Лоры с Мэри теперь были шапки из кроличьего меха, а у папы — из меха ондатры.
Однажды, когда папа был на охоте, явились два индейца. Они вошли в дом, потому что Джек сидел на цепи.
Индейцы были грязные, противные и злые. Они вели себя так, словно пришли к себе домой. Один залез в мамин буфет и вытащил все лепешки, второй взял папин кисет с табаком. Индейцы посмотрели на крючки, где всегда лежало папино ружье. Потом один из них схватил связку шкурок.
Мама держала Крошку Кэрри на руках, а Мэри с Лорой стояли рядом. Они смотрели, как индеец забирает папины шкурки, но помешать ему не могли.
Индеец донес шкурки до двери. Потом второй индеец что-то сказал ему, и они стали переговариваться хриплыми гортанными голосами, Потом первый индеец бросил шкурки, и оба ушли.
Мама села на кровать, прижала к себе Лору с Мэри, и Лора услышала, как у мамы громко стучит сердце.
— Ничего,—— улыбаясь. сказала мама.— Спасибо, что они не забрали семена.
— Какие семена? — удивленно спросила Лора.
— Все семена на будущий год, они завернутые в связку со шкурками, — объяснила мама.
Когда папа вернулся домой, они рассказали ему про индейцев. Папа огорчился, но сказал: «Все хорошо, что хорошо кончается».
Вечером, когда Мэри с Лорой уже легли спать, папа заиграл на скрипке. Мама сидела в кресле, укачивая Крошку Кэрри. Прижав ее к груди, она тихонько запела:
Голос мамы и звуки скрипки потихоньку замерли, и Лора спросила:
— Мама, а куда девался голос Альфараты?
— Как! — воскликнула мама. — Ты еще не спишь?
— Я сейчас усну.— сказала Лора.— Но пожалуйста, скажи мне, куда девался голос Альфараты?
— Я думаю, что Альфарата ушла на запад, — ответила ей мама.— Индейцы всегда уходят на запад.
— Почему они всегда уходят на запад? — не унималась Лора,
— Они должны туда уходить.
— Должны? Почему?
— Потому что так им велит правительство, — сказал папа. — А теперь спи.
Он немного поиграл на скрипке, но очень тихо, Лора сказала:
— Папа, я хочу еще тебя спросить...
— Не «хочу», а «можно».— поправила ее мама
— Можно мне...
— Что, Лора? — перебил ее папа.
Девочкам нельзя перебивать взрослых, потому что это невежливо, но папе, конечно, можно.
— А этим индейцам правительство тоже велит уйти на запад?
— Да,— сказал папа.— Когда белые поселенцы приезжают в какое-нибудь место, правительство велит индейцам оттуда уходить. Этим индейцам правительство тоже со дня на день прикажет уходить на запад. Поэтому мы тут и поселились. Белые люди скоро заселят всю эту округу, а мы приехали первыми и поэтому заняли самую лучшую землю. Теперь ты поняла?
— Да, папа‚— сказала Лора. - Но я думала, что здесь Индейская Территория. Разве эти индейцы не рассердятся, если...
— Хватит задавать вопросы, Лора,— остановил ее папа. — Тебе давно пора спать.
Мистер Эдвардс встречает Санта-Клауса
Дни стали короткие и холодные, ветер выл и ревел, но снега все не было, Шли холодные дожди. Они лили день за днем, капли стучали по крыше и скатывались на землю по стрехам.
Мэри с Лорой сидели у очага, шили лоскутные одеяла, вырезали из оберточной бумаги человечков и слушали шум дождя. По ночам было так холодно, что каждое утро все ожидали увидеть снег, но из окон виднелась только жалкая сырая трава.
Девочки прижимали носы к стеклянным квадратикам, которые папа вставил в окна, и радовались, что могут выглянуть во двор. Они ждали снега, но его все не было.
Лора беспокоилась — ведь приближалось Рождество, а Санта-Клаус со своим оленем может приехать только по снегу. Мэри боялась, что, если даже снег и выпадет, Санта-Клаус все равно не найдет их в такой глуши на Индейской Территории. Они спросили об этом маму, но она ничего не могла им ответить, потому что и сама не знала.
— Какой сегодня день? — озабоченно спрашивали девочки. — Сколько еще дней до Рождества?
Они все время считали дни, и наконец остался всего один день.
В то утро все еще шел дождь. На сером небе не было ни единой светлой полоски. Мэри и Лора почти не сомневались, что Рождества нынче не будет, но все-таки надеялись.
Незадолго до полудня вдруг стало светлеть. Тучи рассеялись, и по голубому небу поплыли белые облака.
Засияло солнце, запели птицы, в траве засверкали тысячи водяных капель. Но когда мама открыла дверь, чтобы впустить свежий воздух, они услышали, как ревет ручей.
Девочки совсем забыли про ручей. Теперь они окончательно поняли, что Рождества не будет. Ручей так сильно ревет, что Санта-Клаус не сможет через него переправиться.
В дом вошел папа с жирной индейкой в руках. Если эта индейка весит меньше двадцати фунтов, он готов съесть ее вместе со всеми перьями и потрохами, сказал он и спросил Лору:
— Нравится тебе такой рождественский обед? Как ты думаешь, ты с такой ножкой справишься?
Конечно, справится, сказала Лора. но радости в ее голосе не слышалось. Потом Мэри спросила папу, не спала ли вода в ручье, но он ответил, что вода все еще поднимается.
Маму это очень огорчило. Ей было жаль мистера Эдвардса, который на Рождество должен сидеть один и есть свою холостяцкую стряпню. Мистер Эдвардс был приглашен к ним на рождественский обед, но папа сказал, что каждый, кто теперь попробует переправиться через ручей, рискует своей жизнью.
— Куда там, — сказал он. — Течение слишком сильное. Придется нам смириться с мыслью, что Эдвардс завтра не придет.
