Под солнцем любви (сборник) - Мазаева Ирина (читать книги TXT) 📗
— Валя, пошли готовить! — услышала я голос Любы, которая стояла у костра.
— Иду! — откликнулась я и подошла к костру.
— Особо обильным завтрак не будет, потому что еды осталось мало. Придется немного поголодать до вечера, пока не дойдем до поселка и не купим провизии, — проинструктировала Люба.
Никто, даже Жанна, ничего не ответил. Мы просто молча кивнули и отправились кто куда: одни — искать хворост, другие — готовить еду, третьи — умываться.
Из-за того что тушенки было мало, мы решили сделать суп. Каша с водой и тушенкой объемнее, чем просто каша с тушенкой.
Люба начала раскладывать еду.
В воздухе чувствовалась тревога. Еда закончилась. Это было очень необычное ощущение — знать, что нет еды.
— Сейчас поедим и двинемся в путь, — сказал Роман Семенович. — Вечером дойдем до поселка и купим наконец еды.
Я присмотрелась к Роману Семеновичу. Он был поникшим и расстроенным. Когда я увидела его впервые возле поезда, это был энергичный и веселый человек, а сейчас он был задумчивым и озабоченным. Видимо, неприятные происшествия в группе выбили его из колеи.
Едва я это подумала, как Роман Семенович громко сказал:
— Группа! Я делаю официальное заявление! Лично я не верю, что нас ограбил пастух! Если в самое ближайшее время телефон Жанны и деньги Коли не вернутся на место, то мне придется лично обыскать вещи каждого! Прерывать поход из-за одного человека будет нечестно по отношению к остальным. Каждый платил деньги за эту путевку, и люди имеют право насладиться походом! А вместо этого у нас происходят кражи! Я просто в шоке! За всю мою практику такого никогда не было! Повторяю еще раз — или возвращается телефон и деньги, или я обыскиваю каждого, — предупредил руководитель и сурово оглядел всех. — А теперь — завтрак.
— Вот это правильно! — одобрила Жанна. — Давно пора! Если придется обыскивать вещи, то говорю заранее — на моем телефоне сзади была царапина в виде галочки! Это младший брат поцарапал! Поэтому телефон я обязательно опознаю!
Через пару часов мы собрали лагерь и стали подниматься в гору.
На одном участке дороги нужно было пересечь неглубокий горный ручей. Чтобы перейти его и не намокнуть, следовало аккуратно идти по крупным камням, которые лежали в ручье, но верхушками возвышались над водой.
Я стала рассматривать камни, прикидывая, по каким можно перейти ручей.
Но неожиданно ко мне подошел Игорь и взял меня на руки.
— Отпусти! — возмутилась я, пытаясь стать на землю. — Что ты делаешь?!
— Выполняю свою работу, — улыбаясь, прошептал он.
— Ой… я забыла… — наигранно улыбнулась я в ответ.
Держа меня на руках, Игорь ступил на камни и пошел по ручью. Мне стало страшно. Игорь не отличался крепкой фигурой, он был высокий, но не мускулистый, и я боялась, что он…
Не успела я додумать эту мысль, как Игорь вдруг поскользнулся и вместе со мной упал в прохладную воду.
— Ракета! — внезапно услышала я испуганный голос Кирилла.
Он подбежал ко мне и взял меня за руку, чтобы помочь подняться. Ручей был неглубокий, но я упала на камни и больно ударилась.
— С тобой все в порядке? — в волнении спросил он. — Ты не ушиблась?
— Руки от нее убери! — вставая с камней, рявкнул Игорь. — Не прикасайся к ней!
Кирилл медленно, нерешительно отпустил меня.
— Да я просто помог… — растерянно сказал он.
— Я и сам могу поднять свою девушку! — отрезал Игорь.
— Не надо ее ронять — тогда и поднимать не понадобится, — ответил Кирилл и ушел, раздраженно шлепая кроссовками по ручью.
Я стояла в воде. С меня текли струйки.
— Извини… — виновато опуская глаза, проговорил Игорь.
— Ничего страшного, — ответила я и вышла наконец на сушу.
«Зачем этот сынок воспитательницы бросился мне помогать?! — возмущенно подумала я. — Кто его просил?! Я бы и сама поднялась! Героя из себя строит!»
Я скрылась за кустами, раскрыла рюкзак и надела сухие вещи.
После того как ко мне прикоснулся сынок воспитательницы, я чувствовала себя какой-то грязной, как будто упала не в чистейший горный ручей, а в грязную лужу.
К вечеру мы поднялись на высоту тысяча сто метров. Деревья начали редеть, камней становилось все меньше. Мы вышли на поляну.
— А вот и поселок! — Роман Семенович указал вперед.
Перед нами лежала сказочная долина между двумя горами. Она была покрыта сочной зеленой травкой, и в ней ютился небольшой поселок. На полях паслись овцы, коровы, куры и гуси. Чуть дальше виднелись домики, возле которых ходили люди.
— Тебе это ничего не напоминает? — внезапно я услышала возле себя голос Кирилла.
Между нами тут же вырос Игорь и грозно сжал кулаки:
— Я тебя предупреждал или нет? Я не понимаю, почему я все время вижу тебя рядом с Валей?
Вздохнув, Кирилл отошел в сторону.
Этот пейзаж действительно был до боли знакомым, но я не могла понять, где видела его раньше.
Я стала терзаться в сомнениях — что мне делать? Кирилл явно знает, что это за пейзаж. Но если я у него спрошу, то, получается, снова с ним заговорю.
Я долго раздумывала, но любопытство все-таки взяло верх.
— Что ты имел в виду? — спросила я у него.
— Вспомни фотообои, — намекнул Кирилл и, посмотрев на нас с Игорем, отправился к группе.
Я ахнула: точно! Сейчас перед моими глазами словно ожила картинка, которую много лет я разглядывала в детдомовской спальне. На фотообоях был именно этот пейзаж! Эти горы, эта долина, эти луга с цветочными полями, эти голубые реки! Сколько раз я прикасалась к стене, воображая, что нахожусь в горах, а сейчас действительно стою на этом месте! Значит, фотограф, по снимку которого были произведены фотообои, сфотографировал именно это место!
— Валя, я что-то не понял, что все это значит? — недовольно спросил Игорь. — Зачем ты с ним заговорила? Зачем ты сама все портишь?
— Он меня заинтриговал, — смущенно ответила я.
— Так мне помогать тебе или нет? — недоуменно развел руками Игорь. — То ты просишь оградить тебя от него, то сама к нему подходишь! Ты какая-то непонятная!
— Это вышло случайно, — растерянно ответила я.
Я действительно была растеряна. Я не понимала, что со мной происходит. Мне было страшно признаться самой себе, но я поняла — почему-то я больше не злюсь на Кирилла. У меня ничего не получается! Все эти годы, что прошли с тех пор, как он отрезал мне волосы, я не могла о нем даже думать — настолько сильно он был мне противен, — а сегодня вся злость куда-то ушла.
Вдруг я сообразила! Все то время, что мы здесь находимся, я всячески отталкиваю от себя Кирилла. Но, если рассудить здраво, на самом деле он не делает ничего плохого. Наоборот, он постоянно ведет себя даже благородно. Он простил меня за то, что я прилюдно обвинила его в воровстве. Он помог мне подняться, когда я упала в ручей. И в конце концов, он тоже думает, что Тамерлан — не вор!
В этот момент я вспомнила, что вчера не могла установить палатку. Ко мне подошел Кирилл, а я ему ответила, что не хочу с ним общаться, и ушла просить Игоря, чтобы он оградил меня от Кирилла. А когда вернулась — палатка была крепко установлена. Я подумала, что ее установила Люба, но сейчас поняла, что, скорее всего, это сделал Кирилл. Получается, я ему нагрубила, а он взял и установил палатку. Хотя мог бы просто развернуться и уйти.
А сейчас… Сейчас Кирилл напомнил мне, что этот пейзаж — пейзаж с фотообоев. Это очень много значит. Это значит то, что он очень хорошо меня знает. Выходит, он до сих пор помнит, что я любила те фотообои. Казалось бы, мелочь, но на самом деле это не мелочь, а очень важная деталь.
Я посмотрела на Кирилла. Он стоял на пригорке и фотографировал этот пейзаж. Но сейчас меня интересовал не пейзаж, а сам парень. Легкий ветерок развевал его темные волосы, зеленые глаза были необычайно красивыми и выразительными, а его крепкая фигура навевала ощущение надежности и силы.
И неожиданно в эту секунду я поняла, что совершенно не знаю этого человека. Мы восемь лет находились вместе в детдоме, ели в одной столовой, ходили по одним коридорам, сидели на одном диване, но я не знаю, чем он увлекается, какую музыку любит, по каким улицам Ростова гуляет, не знаю, кем он хочет стать. Мне известно о нем только то, что он противный сынок воспитательницы. И больше ничего!
