Васек Трубачев и его товарищи (книга 3) - Осеева Валентина Александровна (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
— Пойдем!
Витя медленно повернул к нему голову. В его глазах блестели слезы. Васек заволновался.
— Витя, он вернется, твой брат, ты не бойся! — поспешно сказал он, чтобы утешить мальчика.
Ресницы у Вити дрогнули, сбрасывая светлые капли слез, губы зашевелились, но он ничего не сказал, только покачал головой и вытащил из-за пазухи пачку писем, завернутых в газетную бумагу. Письма были смятые, зачитанные, с истертыми, расплывшимися буквами. Витя развернул одну бумажку и прочитал дорогие слова, написанные ему братом перед боем.
Письмо было суровое, но между строк сквозила нежная. большая любовь к младшему братишке. Кончалось оно так:
«…Моряки стоят насмерть. Пусть советские люди крепки надеются на нас — будем бороться до последней капли крови.
И ты, Витька, помни: коли не вернется твой брат, значит, смертью храбрых погиб он на своем посту. И плакать о нем, братишка, не надо. Утешай мать, береги ее за себя и за меня. Вырастешь — станешь моряком. Выйди в море, погляди на город-герой Севастополь, на прибрежные камни, политые нашей кровью, и сними, Витька, шапку перед славными защитниками-черноморцами. Был между ними и брат твой Николай…»
Мальчик опустил письмо. Глаза его сверкнули гордой решимостью:
— Кончу школу — стану моряком. И, если Родина даст мне какой-нибудь приказ, я не посрамлю брата!
Васек с большим уважением смотрел на мальчугана, который с недетской суровостью преодолевал свое горе и твердо знал свой будущий путь.
Васек с беспокойством подумал о себе. А кем будет он, Васек Трубачев? Какие-то неясные мысли тревожили его душу.
Он видел себя и командиром отряда, и строителем, и геологом, но во всем этом не было того главного, прямого, раз навсегда намеченного пути, который был у Вити.
Глубоко задумавшись, Васек не слышал, как Витя тихонько потянул его за рукав и что-то сказал.
Он понял только, что товарищ говорит о море, где, рассекая гребни неспокойных волн, идут на врага боевые советские корабли, где на берегу бьются насмерть севастопольские моряки, где из рукопашной схватки не уйти живыми врагам…
Витя говорил громко, возбужденно, и сила его слов захватывала Васька. Потом он умолк. Лицо его засветилось неизъяснимой прелестью затаенной мечты.
— Уйдем в море, Трубачев! — с восторгом сказал он вдруг. — Ты не знаешь, какое море! Я вырос на берегу. Я видел высокие, как дома, волны — они выбрасывали громадные камни и разбивали их вдребезги. Но моряки ничего не боятся… Уйдем на корабль, Трубачев! Ты не знаешь, какой народ моряки!
Голос Вити проникает в сердце Васька. Стать отважным советским моряком, служить своей Родине, защищать ее от врагов, стоять насмерть, как стоят под Севастополем черноморские моряки…
Васек вскидывает голову. По широкому синему небу уплывают куда-то вдаль тяжелые белые облака. Чудится: в далеком, невиданном море идут на врага боевые корабли, на палубе в черных бушлатах стоят моряки, и, залитый солнечным светом, на высокой мачте реет советский флаг.
— Уйдем в море, Трубачев! — настойчиво шепчет Витя.
Бывает в жизни тревожный и радостный миг, когда в сердце человека зарождается мечта. Васек уже чувствует ее крылатое прикосновение.
— Но ведь это еще не скоро, Витя. Нам еще надо кончить школу, — с трудом возвращая себя к своим делам, к своей теперешней жизни, рассеянно говорит Васек.
— Конечно, конечно! Мы кончим школу и морское училище… Нам еще много надо учиться! — радостно подхватывает Витя. — Ты только скажи мне — пойдешь?
Васек крепко обнимает его за плечи:
— Пойду… Спасибо тебе, Витя! Спасибо тебе…
Васек не знает, за что он благодарит этого черноглазого мальчишку, но чувствует, что Витя Матрос как будто подарил ему синее море с боевым кораблем, и бушлат моряка, и будущие подвиги.
Так зарождается мечта…
Глава 31
НА ПРУДУ
К вечеру работа на пустыре утихла. Рабочие расходились по домам. Свернув трубочкой фартуки и засунув их под верстак, ушли и два Мироныча. Закончил работу кровельщик и, постукивая молоточком по новенькой водосточной трубе, поджидал директора. Две женщины спешно домывали лестницу и комнату на втором этаже, предназначенную для учительской. Ребята собирали разбросанные по двору инструменты и вносили их в дом.
В передней, возле сваленных в кучу дранок и обрезков, Грозный, присев перед табуреткой, кипятил на керосинке чан.
Леонид Тимофеевич, выглянув из окна второго этажа, махнул ребятам рукой:
— Кончайте! Кончайте! Домой пора!
Васек сгреб лопаты, покрыл их брезентом и выпрямился. Исцарапанные плечи его, черные от солнца и грязи, ныли от усталости.
Но сквозь эту усталость он чувствовал, что горячий призыв Вити Матроса влил в него какие-то новые силы.
Казалось, все можно преодолеть в жизни.
Девочки принесли в кружке воды и поливали друг другу на руки. Мазин молча взял у них из рук кружку, жадно выпил тепловатую водичку и, сплюнув, сказал себе в оправдание:
— Все равно не отмоетесь здесь. Незачем и грязь разводить.
Спорить никому не хотелось. Все молча отряхивали платье от въедливой известковой пыли, чистили о траву побелевшие тапки.
— Вот и еще день прошел… — как-то значительно и печально сказал Одинцов.
Васек поднял глаза и встретил тоскующий взгляд Петьки.
— Пойдем на пруд! — бодро сказал Васек. — Там и вымоемся и поговорим.
Он знал, что у всех на душе лежит тяжелый камень — беспокойство за учебу. Аккуратное посещение уроков все еще не налаживалось, каждый день кто-нибудь отсутствовал.
— Надо посоветоваться, — как всегда в трудных случаях, говорил Одинцов.
День уже кончался, но впереди был еще длинный вечер.
— На пруд! На пруд! — оживились ребята. — Девочки, не расходитесь!
— Мне домой надо, — покачала головой Нюра.
— Васек, я сегодня обещала маме прийти пораньше. Она очень много занимается сейчас политучебой. Мне надо еще ужин сварить и посуду убрать, — тихо сказала Лида. — А завтра мама работает, так, может быть…
— Нет, у нас нет больше завтрашних дней. Мы можем потерять шестой класс, понятно?
— Давно понятно! — буркнул Мазин.
— Объявляю сегодняшний сбор на пруду обязательным! — решительно закончил Васек.
Сбор! Знакомое слово всколыхнуло и сразу мобилизовало ребят, все повеселели. Петя Русаков с благодарностью взглянул на Трубачева.
— Молодец! — одобрительно сказал Одинцов.
К Лиде и Нюре подошел Сева Малютин.
— Вы куда?
— Пойдем, пойдем — у нас сбор! Сейчас Трубачев объявил!
— Как? А я ничего не знаю! Мне даже не сказали! — обиделся Сева.
— Да это только сейчас. Мы тоже еще ничего не знали — вдруг он говорит: сбор! — взволнованно зашептали девочки.
— Давно не слышали! — усмехнулся Мазин и, так же как Одинцов, одобрительно сказал: — Молодец Трубачев!
Васек шел впереди, не оглядываясь, но слышал все, что говорили товарищи. Слово «сбор» вырвалось у него неожиданно. И теперь он сам был взволнован этим коротким и торжественным напоминанием о том, что они пионеры, что им необходима пионерская работа, что в ней есть все, чего им не хватает в их жизни и труде. В ней есть четкость, мужество, дисциплина и многое другое, что делает жизнь увереннее и проще и не дает возможности растрачивать бесполезно свое время. Еще минуту назад Васек не знал, о чем будет говорить с товарищами и как выйдут они из своего трудного положения. Но теперь он знал. Да, сбор! На нем всегда решались самые серьезные вопросы.
Васек шел твердым, уверенным шагом и чувствовал, что в его товарищах тоже появились спокойствие и бодрость.
В редкие часы отдыха любимым местом ребят был старый пруд. Заросший и заброшенный, он напоминал им Слепой овражек. Так же на закате в зеленой воде отражались светлые лучи солнца, так же качались над головой шумливые ветки и кричали, пролетая, птицы. Только не было затонувшей в воде коряги. Здесь, среди елок, на темном берегу, как случайная гостья, гляделась в пруд нарядная белая береза. На ее нежном стволе чернели вырезанные Мазиным буквы: «Р.М.З.С.». Л около бывшей землянки, широко раскинув разлапистые ветки, крепко сидела в земле старая ель.
