Ольга Яковлева - Иванов Сергей Анатольевич (бесплатные полные книги TXT) 📗
— Умоляю! Телефон!
— В комнату, в комнату идите, — быстро сказала мама. — Там. Оля, покажи!
Женщина срывающимися пальцами начала крутить телефонный диск. Вызывала «скорую помощь». Ольга узнала её — это была их соседка из квартиры напротив.
— Как её зовут? — шепнула мама.
Ольга пожала плечами. Они стояли в дверях, прижавшись друг к другу, и глядели на женщину. Та наконец дозвонилась, кричала в трубку:
— Панкратова, Вера Григорьевна, семьдесят два… Сердце.
Положила трубку, виновато и устало глянула на маму:
— Как погода меняется, так приступ. И особенно когда оттепель, давление в воздухе падает.
Ольга вздрогнула и замерла. Значит, сейчас и старик ботаники… Ей вспомнились слова Лёли Познанской: «Всё на волоске висит. Кто-нибудь чихнёт не так — и готово!»
Женщина ушла. Но в квартире у них осталась тревога. Мама сидела на диване перед тёмным телевизором. Наконец взглянула на Ольгу:
— Ты чего? Ложись, ложись.
Ольга послушно легла. Звонить всё равно было поздно. Уже сквозь сон ей послышалась пронзительная телефонная песня, и потом к её щеке прижалась горячая и мокрая мамина щека.
— Прилетел, доча! Прилетел, прилетел!..
И больше Ольга ничего не слышала и не видела, кроме хорошего летнего сна про зелёные листья и про птиц… Теперь уж ничего плохого случиться не могло.
Утром они проспали. А чего тут удивляться — полночи колобродили!.. Ольга сама проснулась. Посмотрела на будильник — глазам своим не поверила: восемь часов. Как он не зазвонил, неизвестно. Будто сам проспал всё на свете. А может, звонил, да не дозвонился до ких. А может, и завести забыли.
Ольга быстро думала об этом, пока надевала платье, чулки.
Потом вдруг подумала: «Завтракать же надо — маму разбудить». Но прикинула: всё равно не успеть. Пока чайник, пока то, сё… А мама ещё позже легла. Вообще неизвестно когда! Пусть спит. Небось к своей второй смене проснётся.
Она тихо-тихо собралась — только раза два громыхнула. Но мама даже и не думала просыпаться. Видно, наволновалась, устала.
В животе было непривычно пусто. И как будто даже немного тянуло и царапало. «Так, что ли, на душе кошки скребут?» — подумала Ольга. Но размышлять про кошек было некогда. Только-только бы к звонку поспеть! Она поскакала вниз по лестнице (оба лифта были заняты). Однако перед почтовым ящиком всё же притормозила. Будто кто её за подол потянул. Глянула внутрь — ого, письмо!
Она опасливо посмотрела вверх по лестнице, вниз. Никого. Достала из тайничка ключ. Вынула письмо: «Яковлевой Ольге». Почерк дрожащий и в то же время твёрдый — такой знакомый ей… Неужели?! Да быть не может!.. Неужели от него?!
Но проверить невозможную свою догадку Ольге было совсем уже некогда. Звонок, который должен был разразиться с минуты на минуту, висел над нею грозной птицей… Пять минут — это ничего. Только пять минут и надо обождать-то!..
И она припустила в школу, размахивая таинственным письмом, зажатым в руке. Припустила, не замечая того, что рассветное небо над головою совершенно чисто, и морозец подобрал снежную хлябь, и красное зарево подымается за домами, так что зажжённые фонари стоят вдоль улицы совершенно ненужно и бледно. Словно привидения.
Наталья Викторовна не любила в классе свет зря жечь. И это было хорошо. Когда она щёлкнула выключателем, все сразу притихли. По классу плыли предутренние сумерки. За окнами разгоралось огромное небо. Наталья Викторовна подняла руку.
— Тишина!.. Послушайте, как солнце встаёт. А я пока проверю домашнее задание. Тетрадки откройте, — и пошла по рядам.
Светилось небо. Красным и малиновым накалились облака. Весь класс смотрел лучшее в мире кино, которое человеку можно смотреть сколько хочешь, а видит он его лишь несколько раз за всю свою жизнь. Почему? Да так уж всегда выходит! Тот обязательно проспит, тот — даже в ранний час — занят неотложными своими делами. Вот как Ольга — при далёком, неверном свете восхода она читала с волнением письмо:
«Здорово! Я живу хорошо. Но где— сказать не могу. Это тайна. В юнги пока не попал. Надо ждать до весны, накопить денег на билет. Деду пока не говори. Я ему напишу из училища юнг. Геннадий».
«Геннадий! — повторяла Ольга, со злостью поддёргивая эти хвастливые и дурацкие буквы „эн“. — Геннадий! Надо же!..»
— Яковлева, а ты почему не открыла тетрадь? — Над нею стояла Наталья Викторовна.
— А я… — Тут Ольга сообразила, что ведь нужно спешить!
— Не сделала?
— Я… нет! Здесь, — она ткнула пальцем в тетрадку, — я решила… Мне очень позвонить надо. Очень срочно!
Наталья Викторовна удивлённо посмотрела на неё. И весь класс повернулся в её сторону. Это было поинтересней восхода!
— Что с тобой? Что-нибудь случилось?
Ольга до этого стояла с опущенной головой, теперь она быстро глянула на учительницу, нашла её глаза:
— Я просто вот… письмо. Нужно позвонить обязательно!
Наталья Викторовна взяла её за руку, потянула к двери:
— Пойдём!
А Ольга другой рукой, свободной, успела с парты письмо взять. Сунула его в карман фартука. У двери Наталья Викторовна остановилась:
— Внимание! Все решаем пример номер сто восемьдесят три.
И включила свет.
Они прошли быстрыми шагами по пустому коридору. Гулкие звуки разлетались из-под ног, словно брызги, словно вспугнутые воробьи. Поднялись на третий этаж, вошли в учительскую. Здесь не было ни одной живой души.
— Ну вот телефон, — сказала Наталья Викторовна. — Позвонишь — и живо в класс.
Она осталась одна в учительской. Три глубоких кресла по углам стерегли тишину. Посредине стоял стол под зелёным сукном. На столе газеты, газеты. Дальше, между столом и стеной, с десяток стульев. Стоят табуном — криво-косо. Но всё же как бы в кружок. Ольга представила учителей — как они сидели здесь и говорили о чём-то, о каком-нибудь ученике… Даже не по себе стало, когда представила целых десять учителей разом!
Тут она мысленно дёрнула себя за косицу: звонить надо, а не про учителей раздумывать! Вот у неё всегда (мама так говорит): если страшно или трудно что-нибудь делать, она сразу начинает другим заниматься. А главное дело буксует!.. Ольга вздохнула и сделала шаг вперёд.
Телефон стоял почти что с краю, на простой тумбочке. И рядом смирный стул. Это было хорошо: не надо ходить далеко по опасной территории.
Она сняла трубку, минуту подержала её в руках, словно куклу, и опять положила на место — на рогатый рычажок… Надо, надо…
А как позвонить?
Вдруг опять этот проигрыватель подойдёт: «Слушаю!» Ольга переминалась у телефона с ноги на ногу… А в классе теперь уже спокойно проверили столбики номер сто восемьдесят три. Сидят себе… Ольга вдруг почувствовала, как. хорошо было бы сидеть сейчас в классе и ничего бы не знать, никаких писем!.. А здесь, в пустой учительской, так неуютно было, холодно, слишком тихо.
Ольга вышла в коридор. Гулкие звуки опять стали выпрыгивать у неё из-под ног. Прошла по третьему этажу, потом вниз по лестнице. Всё медленней, медленней… На площадке второго совсем почти остановилась. Что она затеяла? Наверно, и сама толком не знала. Но вдруг решительно и быстро пошла вниз.
Нянечка в раздевалке посмотрела на неё подозрительно:
— Далеко собралась?
— Учительница послала. За тетрадкой. Я тут рядом живу…
Теперь уже всё, назад пути не было! Дверь школы громко хлопнула. Ольга вышла на мороз. Солнце сверкало над домами, словно кусок льда. А может, не такой уж и мороз был. Но Ольгу трепала, била противная дрожь. Она шла, стараясь не смотреть по сторонам, на прохожих. Урок прогулять! Какой второклассник на это решится? А ведь она была ещё и девочка!..
Наконец она пришла. Тут и правда недалеко было. «345-е отделение милиции». Ольга потянула тяжёлую дверь, прошла тёмный предбанничек до следующей двери. За нею было светло, даже ярко. Пустые белые стены, висят два портрета. За барьером два милиционера. Один по телефону разговаривал, другой читал какую-то бумагу.
