Хайди, или Волшебная долина - Спири Йоханна (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
— Хочу, конечно, хочу! — вырвалось у Хайди, и она залилась краской.
— Вот и отлично! — подбодрил ее господин Зеземанн. Затем он сел за стол и сделал знак Хайди последовать его примеру. — Сейчас ты должна хорошенько позавтракать, а потом сядешь в карету — и домой!
Но Хайди кусок не лез в горло, как она ни старалась угодить хозяину дома. От волнения она толком даже не понимала, наяву все это происходит или во сне. А вдруг она опять проснется в ночной рубашке на пороге дома!
— Пусть Себастиан возьмет с собой побольше еды! — распорядился господин Зеземанн, обращаясь к только что вошедшей фройляйн Роттенмайер. — Ребенок не в состоянии есть, это вполне понятно. — Теперь он повернулся к Хайди: — Пойди пока к Кларе, когда карета будет готова, тебя позовут! — очень ласково проговорил он.
Хайди и самой этого хотелось, и она бросилась бегом. Посреди Клариной комнаты стоял громадный чемодан. Крышка его еще была открыта.
— Входи, Хайди, входи! — закричала Клара. — Смотри, что я велела уложить в твой чемодан! Ты рада?
И Клара перечислила кучу вещей. Платья, фартуки, платки, швейный прибор.
— Вот, Хайди, взгляни!
И Клара с торжеством показала на вместительную корзину. Хайди заглянула в нее и подскочила от восторга, потому что в корзине лежало двенадцать чудесных круглых булок для бабушки. От радости девочка даже забыла, что сейчас нужно будет расставаться. И когда вдруг раздался крик: «Карета подана!», грустить уже просто не было времени. Хайди бросилась в свою комнату. Там осталась красивая бабуленькина книга. Ее никто, конечно, не упаковал, поскольку она лежала под подушкой. Хайди не расставалась с ней ни днем, ни ночью. Она уложила книгу в корзину поверх булочек. Затем открыла шкаф, проверить, не осталось ли чего. И верно, старый красный платок еще лежал в шкафу. Фройляйн Роттенмайер сочла, что он слишком плох, чтобы брать его с собой. Хайди завернула в платок еще кое-какие мелочи и положила его на корзину, так что красный сверток сразу бросался в глаза. Затем она надела красивую новую шляпку и вышла из комнаты.
Девочки простились наспех, так как господин Зеземанн уже стоял в ожидании, чтобы посадить Хайди в карету. Фройляйн Роттенмайер стояла наверху у лестницы. Тут она и простилась с Хайди, но увидав красный сверток, проворно схватила его и швырнула на пол.
— О нет, Адельхайда, — полным осуждения голосом проговорила она, — в таком виде ты не можешь выехать из этого дома. Эту дрянь вообще нельзя брать с собой! Ну а теперь будь здорова!
Услыхав это, Хайди не посмела поднять свой узелок, но взглянула на хозяина дома с такой мольбой, словно у нее отнимали самое дорогое.
И господин Зеземанн нетерпящим возражений тоном заявил:
— Нет, фройляйн Роттенмайер, пусть девочка берет с собой все, что хочет. Даже если ей взбредет в голову прихватить с собою котят или черепаху, то нас с вами это не должно волновать, уважаемая!
Хайди поспешно схватила свой узелок. Глаза ее светились благодарностью и восторгом. Внизу, у кареты, господин Зеземанн пожал девочке руку и ласково сказал, что они с Кларой всегда будут о ней помнить. Он пожелал Хайди счастливого пути, и она от всего сердца поблагодарила его за все хорошее, что она здесь видела. И под конец сказала:
— И прошу вас, передайте тысячи приветов господину доктору, я очень-очень ему благодарна!
Хайди отлично помнила, как ночью он сказал: «Завтра все будет хорошо!» И вот пришло завтра, и Хайди не сомневалась, что без доктора тут не обошлось.
Наконец девочку усадили в карету, поставили туда же ее корзину и корзинку с провизией, и Себастиан тоже уселся рядом. Господин Зеземанн ласково крикнул на прощание:
— Счастливого пути!
И карета тронулась. А вскоре Хайди уже сидела в вагоне поезда и крепко держала на коленях свою корзину, опасаясь даже на минутку выпустить ее из рук. Ведь там лежали драгоценные бабушкины булки. Время от времени Хайди заглядывала в корзину, и сердце ее радостно замирало. Много часов подряд просидела она тихо, как мышка. Только в поезде она наконец вполне осознала, что едет домой, к дедушке, к горам, к бабушке, к Козьему Петеру. Она вспоминала все, что ей предстоит увидеть, вспоминала, как все выглядит дома, и разные мысли посещали ее. Она вдруг опасливо спросила:
— Себастиан, а бабушка Петера не умерла?
— Да нет, — успокоил ее Себастиан, — будем надеяться, что она в добром здравии.
Хайди снова впала в задумчивость. Только иногда заглядывала в корзинку, потому что больше всего ее занимала мысль, как она выложит на стол перед бабушкой белые мягкие булки. После долгого молчания она опять сказала:
— Ах, Себастиан, если бы я могла точно знать, что бабушка еще жива!
— Да жива она, жива, — сонным голосом отозвался Себастиан. — Поживет еще, чего ей не жить-то!
Немного погодя Хайди тоже сморил сон. После прошлой беспокойной ночи она поднялась ни свет ни заря и сейчас крепко заснула. Проснулась Хайди лишь оттого, что Себастиан начал ее трясти и приговаривать:
— Пора вставать! Пора вставать! Нам выходить, уже Базель!
На другое утро они поехали дальше, и путь был неближний. Хайди снова держала на коленях свою корзину и ни за что не соглашалась отдать ее Себастиану даже на время. Сегодня она и словечка за всю дорогу не проронила, ожидание с каждым часом делалось все нестерпимее. И вдруг, когда Хайди наконец задумалась о чем-то другом, кто-то вдруг громко произнес:
— Майенфельд!
Она тут же вскочила, и Себастиан тоже вскочил, несколько ошарашенный. И вот они с вещами стоят на перроне, а поезд идет дальше. Себастиан проводил его унылым взглядом, куда приятнее было бы катить беззаботно на поезде, чем тащиться невесть куда, да еще и на гору лезть! Наверное, в этой полудикой, по представлениям Себастиана, стране это трудно и опасно. Он настороженно огляделся, у кого бы спросить дорогу в эту самую Деревеньку. Неподалеку от вокзала стояла тощая лошаденка, запряженная в небольшую телегу. Какой-то широкоплечий мужчина грузил на телегу большие мешки, которые привезли сюда на поезде. Себастиан подошел к нему и спросил, как найти верную дорогу к Деревеньке.
— Здесь все дороги верные, — буркнул тот.
Тогда Себастиан спросил, как лучше туда пройти, чтобы не сверзиться в пропасть, и к тому же как доставить в Деревеньку тяжеленный чемодан. Мужчина окинул взглядом чемодан, словно смерил глазами его тяжесть, потом сказал, что может взять его в телегу, потому как он едет как раз в Деревеньку. Так, слово за слово, они договорились, что этот человек возьмет не только чемодан, но и девочку. А вечером кто-нибудь отведет ее из Деревеньки на пастбище.
— Я и одна дойду, я эту дорогу хорошо знаю, — вставила Хайди, внимательно прислушивавшаяся к разговору.
У Себастиана камень с души упал, когда он понял, что ему не надо карабкаться в гору. Он с таинственным видом отозвал Хайди в сторонку и передал ей письмо для дедушки и тяжелый пакет. Он пояснил, что пакет — это подарок господина Зеземанна и его следует спрятать на самое дно корзины, под булки, чтобы, не дай Бог, не потерять. А то господин Зеземанн жутко рассердится и никогда уже не подобреет, пусть барышня хорошенько это запомнит.
— Я ничего не потеряю, — заверила его Хайди и спрятала пакет на самое дно корзины.
Наконец чемодан погрузили на телегу, Себастиан поднял Хайди с ее корзиной и посадил на козлы, пожал на прощание руку и еще раз наказал не спускать глаз с корзины. Хозяин телеги стоял неподалеку, и потому Себастиан соблюдал осторожность, так как сознавал, что обязан был самолично доставить девочку до места. Хозяин уселся рядом с Хайди, и телега покатила в сторону гор. Себастиан, радуясь, что удалось избежать опасного лазания по горам, сел возле здания вокзала поджидать поезд в обратную сторону.
Хозяин телеги оказался пекарем из Деревеньки, который вез домой мешки с мукой. Он никогда не видел Хайди, но, как и все в Деревеньке, много слышал о девочке, что жила у Горного Дяди. Знавал он и родителей Хайди. Он живо смекнул, что это та самая девочка, о которой было столько разговоров. Его только немного удивило, что она так скоро вернулась домой. И он завел с Хайди беседу:
