Общество «Будем послушными» - Несбит Эдит (чтение книг .TXT) 📗
Мальчики прямо озверели от восторга. Они решили, теперь у них есть уникальный шанс стать детективами. Один Освальд сумел сохранить хладнокровие. Он уговорил братьев не бросаться очертя голову в полицейский участок.
Он сказал: «Давайте сперва поразнюхаем сами. Вы же знаете, полисмены сразу находят ключ, как только натолкнуться на мертвое тело. И потом, надо позвать Алису. И потом, надо еще пообедать».
Доводы Освальда были столь разумны и неотразимы (как всегда — вы ведь согласны со мной, любезный читатель?), что все вынуждены были согласиться. Кроме того, Освальд сумел убедить своих легкомысленных братьев оставить эту коляску на месте, а не тащить ее с собой.
«Мертвое тело и вообще все улики надо оставлять точно в таком положении, в каком их нашли, до тех пор пока не придет полиция, — сказал он. — Потом будет расследование, и вскрытие и допрос скорбящих родственников. А то еще кто-нибудь увидит нас с этой штуковиной и подумает, что мы ее и украли. Вот нас спросят „Куда вы подевали младенца?“ — и что мы ответим?»
И вновь мудрость и красноречие Освальда взяли верх.
«Ладно», — сказал Дикки, — «Только замаскировать ее надо как следует». Мы это сделали и пошли домой.
Обед уже стоял на столе, и Дэйзи с Алисой ждали нас, однако Доры нигде не было видно.
«Она — в общем, она к обеду не выйдет», — сказала нам Алиса. — «Она потом объяснит вам, что случилось».
Освальд подумал, что случилась мигрень, или еще чего-нибудь (меня бы и мигрень не заставила пропустить обед), поэтому он дождался, пока миссис Петтигрю покинула нас, и начал страшное повествование о покинутой в лесу коляске. Он рассказывал ее как можно страшнее, но Дэйзи и Алисе все было как об стенку горох. Алиса приговаривала:
«Надо же!» и «Подумать только!», но обе они явно думали о чем-то своем. Они все поглядывали друг на друга и старались не смеяться, и Освальд сразу догадался, что у них опять какие-то глупые секретики, и сказал им:
«Ладно! Я больше ничего не буду рассказывать! Я-то думал, вы захотите поучаствовать. Это ведь серьезное дело, тут и для полиции и для суда найдется место».
«Это где же, — сострил Г. О. — В коляске?»
Дэйзи поперхнулась, попыталась запить, но вода выплеснулась у нее изо рта, и она вся надулась и покраснела. Мы похлопали ее по спине, чтобы она отдышалась. Конечно, Освальд обиделся, и когда Алиса сказала: «Ты продолжай рассказывать, нам всем очень интересно,» — он ответил ей коротко и любезно:
«Нет уж, спасибо, и вообще в таком деле лучше обойтись без девчонок».
«Ты имеешь в виду коляску?» — не унимался Г. О.
«Это дело для мужчин», — продолжал Освальд, не обращая внимания на Г. О.
«С каких это пор мужчины занимаются колясками с младенцами?» — удивилась Алиса.
«Нет там никакого младенца», — сказал Г. О. — «Только пустая коляска».
«А ну вас всех и коляску тоже», — сказал Освальд и погрузился в мрачное раздумье.
Алиса лягнула Освальда под столом и сказала:
«Не злись, Освальд. У нас с Дэйзи правда есть секрет, только это Дорин секрет, и она хотела сама тебе все рассказать. Если б это был мой секрет или Дэйзи, мы бы тебе все рассказали в ту же минутку, правда, мышонок?»
«В ту же секундочку», — подтвердила наша Белая Мышка.
Освальд благосклонно принял их извинения.
Тут как раз подоспел пудинг, и мы замолчали. Слышно было только — «дайте мне сахар» или «Мне еще чаю». Когда же мы покончили с пудингом, Алиса сказала:
«Идем!»
Мы последовали за ней. Мы не хотели портить девочкам удовольствие, хотя нам гораздо веселее было бы играть в детективов и еще раз как следует обнюхать всю коляску. Но братья должны терпеливо выслушивать самые глупые секретики своих сестер. Это одна из обязанностей Хорошего Мальчика.
Алиса повела нас через поле и по мостику через ручей, в который свалилась овца во время своего отважного циркового выступления. В конце соседнего поля была такая избушка на колесиках, в которой ночуют пастухи в ту пору, когда появляются на свет ягнята — надо их сторожить и день и ночь, не то цыгане воспользуются тем, что владельцы не успели еще пересчитать своих ягнят, и всех покрадут.
К этой избушке и вела Алиса своих снисходительных братьев и снисходительного брата Дэйзи.
«Дора там, в домике», — сказала она. — «И наш Секрет тоже там. В дом мы его не понесли, чтобы не было шума».
Мы открыли дверь и увидели Секрет: Дора сидела на полу, подстелив себе мешок, а на коленях у нее и лежал этот Секрет — Высокородное Дитя!
Освальд был так потрясен, что прямо-таки сел на пол, точь-в-точь как Бетси Тротвуд — это лишний раз подтверждает, как хорошо Диккенс знает жизнь.
«На этот раз мы влипли», — пробормотал он. — «Дора, ты украла ребенка?»
«Нет», — хладнокровно возразила Дора, — «Я его нашла и усыновила».
«Значит это вы бросили коляску в лесу?» — спросил Дикки.
«Да», — сказала Алиса, — «чтобы перебраться через ручей вместе с коляской, надо было бы вытащить младенца, а там полно крапивы. Его зовут лорд Эдвард».
«Дора, ты что в самом деле…»
«Да», — твердо отвечала Дора, — «и вы поступили бы точно так же, будь вы на моем месте. Цыгане бежали. Кто-то спугнул их, и они бежали, спасаясь от правосудия, а эта бедная крошка проснулась и протянула ко мне ручки. Он совсем не плачет, и я прекрасно умею обращаться с детьми: сколько раз нянчила маленькую дочку миссис Симкинс, когда она приносила ее к нам по воскресеньям. Ему нужно молоко с хлебом. Подержи его, Алиса, а я сбегаю и принесу ему молоко с хлебом».
Алиса с гордостью приняла высокородного младенца. Он был чересчур активный, все время извивался у нее в руках и вырывался, точно хотел свалиться на пол. Чтобы он успокоился, она принялась бормотать какие-то словечки, которые нормальному мальчишке и на ум не придут, не то что на язык. «Утю-тю-тю», — говорила она ему, — «Кто у нас утеночек, кто лапочка, кто птичка», — вы уж извините, я всего не запомнил.
Слушая все это малыш смеялся и отвечал «Дадада, бабаба, гугугу»
Но стоило Алисе на миг умолкнуть, чтобы перевести дух, это противное существо тут же кривило физиономию и собиралось плакать, но Алиса снова начинала сюсюкать и оно успокаивалось. По-моему, кролики занятней.
Дора приволокла молока с хлебом и они накормили высокородное дитя. Дитя оказалось прожорливым и неопрятным, но все три девочки ласкали его и любовались им, словно на какое чудо морское.
Мы, то есть мужчины, праздно таращились на наших сестер. Мы лишились даже того развлечения, которое законно принадлежало нам: ведь теперь не было никакого смысла исследовать загадочное преступление с коляской. Наш аристократ хорошенько наелся, пристроился на коленях у Алисы и начал играть сердечком из янтаря, которое она носит на шее — дядя Альберта привез ей его после той истории с фальшивым шестипенсовиком и самоотверженным подвигом Освальда.
«А теперь соберем совет», — объявила Дора, — «и обсудим все как следует. Нашего милого утеночка похитили цыгане, гадкие воры испугались и бросили нашего хорошенького. Мы подобрали его. Его фамильный замок может быть где-то очень далеко. Я голосую за то, чтобы оставить зайчоночка у себя, пока его не разыщут».
«Дядя Альберта тебе это не разрешит», — с мрачной надеждой произнес Дикки.
«Почему „тебе“?» — возмутилась Дора, — «Я хочу, чтобы он был наш, всех нас. У него будет пять пап и три мамы и дедушка и дядя Альберта — он тоже будет вроде дедушки, и еще у нас есть двоюродный прадедушка. Конечно же, дядя Альберта позволит ему остаться, по крайней мере до тех пор, пока мы не узнаем, чей он».
«А если мы никогда этого не узнаем?» — спросил Ноэль.
«Тем лучше», — сказала Дора, — «У-утеночек».
Она снова принялась целовать младенца, а Освальд, хороший и заботливый брат, спросил ее:
«Ты обедать-то собираешься?»
«Плевать мне на обед!» — сказала Дора (вот девчонки!) — «Вы будете его папами и мамами, я вас спрашиваю?»
«Да, да, только успокойся», — ответил ей Дикки, а Освальд добавил:
