Школа в лесу - Смирнова Евгения (читать книги TXT) 📗
— Попались, голубчики! Сидите теперь, пока игра не кончится. Тетери глупые! Не могли подложного письма узнать! Ну, Рябчик, карауль, я тебе скоро смену пришлю.
Коммунисты, ошеломленные, посмотрели друг на друга.
— Все ты, Тройка, виноват! То-о-же, заорал: «Письмо, письмо!» Вот тебе и письмо!
— Как же мы сразу-то не узнали, что это Чешуйка? Разве Тоня так напишет? И в лыжной станции, и в правом углу, и под лыжами.
— Ну ясно, не она.
— Вот что, — сказал Тройка, — надо бежать. Давайте дырку искать!
— Придумал! Придумал! — закричал Игорь Прокопец.
— Тише, тише говори!
— А окошко-то, в которое лыжи раньше выдавали? — зашептал Прокопец.
— Правда! Только оно забито.
— Ничего, отобьем!
Окно выходило к самому забору. Прямо под ним росли молодые елочки.
Прокопец высунулся, повертел головой — никого!
Миша Рябов ходил перед дверью с другой стороны и мурлыкал песенку.
Ребята с трудом пролезали в узкое окошко. Прокопец снаружи тянул за плечи, а изнутри подталкивали. На девочек шикали, чтобы они не пищали.
Рябчику надоело стоять на посту, а смены все не было.
«Все-таки нехорошо, — подумал он: — я вот сторожу коммунистов. Плохо быть сыщиком, лучше бы их выпустить. Ведь сколько раз настоящие сыщики выпускали арестованных и сами делались революционерами. Ведь такого условия не было, чтобы не переходить к коммунистам? Выпущу!»
— Эй, ребята, — весело закричал он, отодвигая засов, — выходите! Выходите, ребята, я вас выпускаю.
Странно, ребята молчали.
Миша вбежал в лыжную станцию и увидел отбитую доску. Густые брови его беспокойно задвигались. Бледное лицо порозовело. Вот тебе и выпустил!
Занька с отрядом дошел до конца парка. Осмотрелись. Пошарили вокруг пня, разрыли старую муравьиную кучу. Зоя залезла по локоть в дупло.
— Нашла, нашла! — крикнула она и вытащила небольшой флажок.
— Ой, Зоя знамя нашла, счастливица! — позавидовала Сорока.
— Где, где? Покажи, Голубева!
Занька развернул — правда, знамя.
— Это ведь я вас сюда привел, — сказал он хвастливо. — Ну, запрятывай получше. Куда бы его? В чулок! А теперь ищите взрывчатое вещество.
Все четверо разошлись в разные стороны.
Зоя незаметно забрела далеко, устала и села на пень. Свертка с взрывчатым веществом нигде не было.
Нежно пели птицы, под деревьями валялись кучки прелой шелухи от сосновых шишек. Это вылущивала семечки из шишек белка. На зеленом мху краснели божьи коровки. В прозрачном теплом воздухе самолетами гудели первые майские жуки.
Занька, Сорока и Эмма тоже ничего не нашли. Услышав далекий свисток, они пошли искать Зою. Чтоб не выдать себя сыщикам, шли крадучись.
— Тише, тише, — вдруг зашептал Занька, махая рукой.
Все трое присели в елочках. Какая-то женщина дергала старую, заброшенную калитку. Калитка скрипнула. Женщина осторожно вошла в парк и оглянулась. У нее было бледное красивое лицо. Из-под низко опущенного платка выбивались темные локоны. Сощурив глаза, она озиралась по сторонам и нервно жевала потухшую папиросу. За деревьями послышался грубый голос Кузьмы. Женщина выплюнула папироску и бросилась к забору. Хлопнув калиткой, она выбежала из парка и быстро пошла к лесу.
Ребята посмотрели друг на друга.
— Кто это? — пролепетала испуганная Сорока.
— Ой, ребята, у ней глаза так и бегают, — сказала Эмма. — А все-таки она красивая.
— По-моему, это воровка, — сказал Занька, — потому что услыхала Кузьму и убежала.
— Конечно, воровка, — согласилась Сорока. — Надо Кузьме сказать.
— Нет, нет, никому не надо, — разом придумал Занька. — Мы ее сами выследим.
— Ой, как интересно! — сказали девочки.
— Только вы никому не говорите, — предупредил Занька.
— Мы только Зое скажем.
— А я Чешуйке.
Из-за деревьев показалась Зоя с букетом молодого кудрявого папоротника.
— Ой, Зоя, — кинулась к ней Сорока, — кого мы видели!
— Воровку видели, — перебила Эмма.
Зоя выронила папоротник.
— А… А какая она? — заикаясь, спросила Зоя.
— Глаза черные, красивая и с папироской.
— В черном жакете? Платье какое, Эмма, синее? И туфли на высоких каблуках?
Зоя ничего не успела сказать, как вдруг совсем близко засвистели сыщики. Все побежали.
— Знамя не потеряла, Голубева? — тревожно спрашивал на бегу Занька. — Скорей, надо в школу прорваться.
Перед школой стояла цепь сыщиков. Коммунисты соединились все вместе и разом кинулись к школе.
Сыщики растерянно засвистели.
— Держи! Лови!
А тут еще Тройка пронзительно крикнул:
— Занька, не отдавай знамя!
И Занька, как настоящий заяц, побежал, делая петли.
За ним бросились сыщики вместе с начальником.
Остальные коммунисты смяли остатки вражеской цепи и прорвались в школу.
Взволнованная Зоя пронесла знамя в пионерскую комнату.
Игра кончилась.
В умывалке сконфуженный начальник сыщиков говорил, намыливая руки:
— Разве это сыщики! Это барахло, а не сыщики! Мишка второй отряд упустил. Печенюк тоже рот разинул, Мартышка и убежала.
— Ловко мы вас провели! — хвастался Занька. — Вы думали, у меня знамя, а оно было у Голубевой.
— Молодец, Голубева!
— А как мы в окно-то вылезли, — радовался Прокопец. — А Мишенька Рябчик ходит себе, сторожит. Эх ты сторож!
А сторож отмалчивался. Он так никому и не рассказал о том, как торжественно выпускал ребят.
Сейчас же после ужина Занька затащил Чешуйку под лестницу, огляделся по сторонам, не подслушивает ли кто, и рассказал про воровку.
У Чешуйки загорелись глазки. Потом сюда же проскользнули Сорока, Мартышка, Эмма и таинственно зашептались.
— Вот, — торжественно сказал Занька, вытаскивая из кармана веревочку, — это я след ее смерил.
— Занька, надо часовых поставить.
— Мы все трое будем ходить, — сказали девочки, — а то страшно по одной.
— А где же Голубева? — спросил Занька.
— Она не хочет. Вот трусиха! Я ей говорю про воровку, а у ней руки как затрясутся!
— Тише, тише, Рябчик идет. Ну, пошли!
Глава двенадцатая
Зоя думала о мачехе. Зачем она приходила? Что ей надо? Теперь Зоя боялась заходить далеко в парк: вдруг там «она». А на прогулках вздрагивала и оглядывалась при каждом шорохе.
Тонечка и Марья Павловна старались развеселить грустную Зою, а сами втихомолку вздыхали.
И вот однажды все увидели, как Тонечка бурей пролетела по всем коридорам, размахивая серенькой бумажкой.
— Зоя, Зоя! — кричала Тонечка, заглядывая в классы. Она налетела на Зою и, закружив ее в бешеном вихре, поставила на ноги. — От папы, от папы телеграмма! — ликовала Тонечка. — Слушай: «Жив, здоров, скоро выезжаю. Целую дочку. Голубев».
Зоя схватила телеграмму, не веря своим глазам. Только теперь Зое рассказали все об отце.
— Знаешь, Зоя, — сказала Тонечка, — а ты задачи плохо стала решать, надо тебе подтянуться.
— Я теперь по вечерам буду заниматься, — с жаром сказала Зоя, крепко прижимая серенькую дорогую бумажку.
— И я тоже буду заниматься, — решила Сорока, — а то ведь скоро испытания.
— И мы тоже.
Вечером, когда они решали у доски задачи, пришел столяр. Поговорил с Марьей Павловной, измерил метром угол и ушел.
— Что это он, Марь-Пална?
— Зачем дядя Вася приходил? — пристали ребята.
— Ничего не скажу, сами увидите!
А наутро столяр принес смолистую сосновую раму с полочками и прибил ее в углу, а Марья Павловна приколола надпись: «Лучшие тетради третьего класса «А».
Тут все ахнули и засуетились.
— Марь-Пална, можно мне два последних листа выдрать? — умоляла Мартышка. — Вся тетрадь чистая, только два грязных! Ну пожалуйста, Маричка Пална!
