Свидание с морем - Кирносов Алексей Алексеевич (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Она не брала, не протягивала руку. Спросила:
— Ты... это сделал?
— Я.
— И мне можно потрогать?
— Потрогай.
Она взяла наконец танцовщицу, стала её ласкать.
— Тёплая, уютная, — прошептала Лариса. — Это мне?
— Сколько раз говорить? Тебе, конечно.
— И с самого-самого-самого начала было мне?
— Ещё даже до самого начала, — сказал Игорь. — Я ещё и сучка не видел, а она уже была тебе.
— Что ты выдумал, какой вечер? Я с ней не расстанусь! Лариса чмокнула Игоря, прижала танцовщицу к груди и выбежала из мастерской.
Всё помутилось в глазах, линии заколебались и поплыли.
Он пошёл.
Ударившись плечом о косяк двери, вышел во дворик, и пошёл, и пошёл.
Уткнулся в каменный забор.
Услышал голос Ивана Ивановича:
— Сударь, там закрыто!
Всё стало на место. Он увидел, где находится.
— Чего закрыто, — сказал он. — Ничего не закрыто. И одним прыжком перемахнул через забор.
Глава шестнадцатая
Днём двадцать восьмого июля на прощальной торжественной линейке Марина Алексеевна вручала награды отличившимся в поведении, труде, самодеятельности, общественной работе и спорте. Кому благодарность, кому грамоту, кому ласпинский значок, на котором синее море, звезда и ярко-красный язык пламени пионерского костра. Особо отличившимся — и грамоту, и значок. Самым ярко выдающимся Марина Алексеевна объявляла благодарность, давала грамоту, прикалывала к рубашке значок и ещё пожимала руку. Награждение продолжалось много времени, отличившихся набралось громадное количество — наверное, каждый пятый пионер.
Игорь не попал в эту пятину, ему ничего не дали. Дунину, всем на удивление, тоже ничего не дали, ведь за один только праздник Нептуна он заслужил минимум грамоту.
Света получила грамоту за участие в концертах и общественную работу, однако, вручая ей эту грамоту, Марина Алексеевна смотрела в сторону и руку Свете не пожала.
Ларисе она вручила грамоту, приколола значок, объявила благодарность, пожала руку, похвалила и обняла, назвала гордостью пионерской дружины и посоветовала всем брать с неё пример. Задумалась, чем бы ещё наградить, но возможности были исчерпаны, и Марина Алексеевна пожелала успехов и счастья в жизни и наконец отпустила.
Приняв награды, Лариса, как полагается, отсалютовала, но обратно на своё место не побежала, как остальные, а шла обыкновенным шагом, даже, можно сказать, вразвалочку. Оркестр закончил играть туш, а Лариса всё шла. Марина Алексеевна сперва смотрела вслед, потом углубилась в бумаги, которые у неё были в руках, и не вызывала следующего, пока Лариса не встала на место в строю.
После ужина все побежали в Зелёный театр на прощальный концерт. Народу набилось ужас сколько, тесно сидели на скамейках и принесённых с собой стульях, стояли в проходах, у ограды, на лесенках. Забрались на крышу кинобудки и на кипарисы. С кипарисов дежурные прогнали, а на кинобудке не тронули.
Ларисин танец был в конце первого отделения.
Она выбежала на сцену и застыла, подняв руки над головой. Зал замер. Игорь тоже замер, сразу узнав в её позе свою танцовщицу, и понял, что Лариса танцует для него. Все захлопали, затопали и закричали в восторге. Лариса резко уронила руки, шквал восторга так же резко оборвался. Она плавно поплыла по сцене, а с другой стороны выбежал Долин, одетый в чёрный с золотом костюм. Лариса не обратила на Долина никакого внимания и дальше танцевала, не обращая на него внимания, все её движения были устремлены в сторону зала, но не зрителям, а вверх, выше голов. Долин увивался за ней, умолял, чтобы она и ему что-то уделила, хоть капельку. Движения его становились всё резче и мельче. Выражение лица менялось сто раз в минуту, оно было то обиженным, то удивлённым, то растерянным, то нахальным. Он не смел подойти к Ларисе ближе, чем на три шага, вокруг неё была непреодолимая для Долина стена. И он бросался на эту стену, как собака на забор. Постепенно Долин увядал, и золото на его костюме тускнело. Лариса танцевала одна. Увивающийся за ней тип пытался помешать, но она была защищена от него невидимой стеной недоступности. В конце концов Долин оставил свои попытки, махнул рукой и стал в ритме музыки отбивать какую-то неожиданную чечётку. Этим он выражал разочарование в жизни и сожаление о несбывшихся надеждах. •
Однако тут он стал самим собой и вполне понравился зрителям.
Танец кончился.
Зал взбесился, загрохотал и взвыл, требуя повторения.
Для порядка три раза уйдя со сцены, Лариса и Долин повторили танец с того места, когда он, скиснув и отчаявшись, стал отчебучивать чечётку. Танцевали не совсем так, как первый раз.
После второго биса их наконец отпустили.
Валентина Алексеевна сказала, что первое отделение окончено, а после антракта во втором отделении будет выступать Валерий Иванович Ковалёв (бурные аплодисменты) с эстрадным оркестром, приехавшим из Севастополя по приглашению Марины Алексеевны (ещё более бурные, но менее продолжительные аплодисменты).
— Антракт двадцать минут! — объявила Валентина Алексеевна.
Рядом с Игорем не было свободного места, даже щёлочки, настолько тесно сидели. Но он привык к тому, что Дунин всё может, и не удивился, увидев его сидящим рядом. Игорь удивился бы больше, если бы Дунин возник обыкновенным образом.
Зрители выходили из зала и растекались по площади Космонавтов. Друзья тоже вышли.
— Ну, как? — спросил Игорь.
— Здорово, — сказал Дунин. — Первоклассная артистка, тут ничего другого не скажешь. Ой, как она на линейке Марине фигу показала! Я смеялся, как в цирке! Артистка во всём артистка...
— После этого начальница должна вернуть грамоту, — предположил Игорь.
— А, не мели чепуху. Кому Марина чего должна? Это мы все ей должны по гроб жизни за такой лагерь. Один маленький недостаток можно человеку простить. Нет, не вернёт она грамоту.
Игорь сказал сердитым голосом:
— Я очень уважаю Марину Алексеевну и поэтому никаких недостатков ей прощать не буду. А буду бороться с её недостатками. И сам верну Ларисе грамоту.
— Логики в твоих словах нет. В общем, дело, конечно, твоё, я в стороне, — напомнил он. — Ну что, твоей Ларисе мало, что ли? Наград столько, что карманов не хватает, за пазуху пихать надо, ото всех любовь и восхищение, аплодисменты такие, что с кипарисов шишки сыпались, одна мне по голове стукнула; делает что хочет, Вороне Карковне дерзит, Марине фигу показывает, а всё недовольна. Подавай ей какую-то задрипанную грамоту...
— Сам ты задрипанный, — обиделся Игорь за грамоту. — Все эти сегодняшние грамоты Ирина Петровна пишет, Верона Карловна печать прикладывает. А Ларисина грамота — настоящая.
Тут Дунину пришлось согласиться:
— Вообще-то, ты прав... Марина ненастоящую не зажала бы... Знаешь, что мне показалось?
— Что тебе ещё показалось?
— Что Лариска для тебя танцевала.
— Глупости. — У него загорелись щёки. — Для одного человека так не станцуешь. Она для всего мира танцевала.
— Можно и для одного что-то ценное сделать. Ты же сделал танцовщицу для одного человека, — усмехнулся Дунин. — И очень, я тебе скажу, неплохо сделал.
— Где ты её видел?! — снова вспыхнул Игорь.
— Не бойся, Лариска по лагерю не бегает с ней, не хвастается. Это Светка похвасталась, что у Ларисы такая вещь, такая вещь! Ну, я на неё воздействовал методом ласки и открытия горизонтов. Наговорил приятных слов. Светка потеряла бдительность и растаяла. Привела меня к Ларисе в отряд и упросила её показать. Лариса ко мне теперь хорошо относится. Раньше бы ни за что не показала, послала бы вон, и весь разговор... Я ахнул, когда увидел танцовщицу. Не ожидал от тебя, честно признаюсь. Но что-то такое я в тебе почувствовал, недаром потянуло.
Дунин засмеялся.
— Ты приедешь в Ленинград на зимние каникулы? — спросил Игорь.
— Там посмотрим, ближе к делу. Или я в Ленинград, или ты ко мне. Мы люди зависимые, сам понимаешь.
