Хорошим людям – доброе утро(Рассказы и повести) - Железников Владимир Карпович (книга жизни txt) 📗
Пока Саша завтракал, бабушка сложила ему в портфель тетради и букварь. Из соседней комнаты выбежала Сашина мама, горестно всплеснула руками и сказала:
— Ну кого ты растишь: барчука и лежебоку! Разве он не может собрать сам книги и тетради? Вот приедет Сергей, он тебе задаст.
— Что-то он долго не едет, твой Сергей, — ответила бабушка.
Мама сразу помрачнела, вышла из комнаты, а когда Саша уже убегал в школу, мама надела платье, которое не любил отец. Ясно, что она сердилась на него.
Около школы Саша увидел Гошку Сапегина. Он замедлил шаги, чтобы не нагонять Гошку, но тот, как назло, еле-еле тащился. Гошка заметил Сашу, показал ему нос и захохотал.
Саша попробовал его обогнать. Гошка побежал рядом с ним и все время показывал ему нос. Тогда Саша остановился, а Гошка добежал до школьных дверей и стал поджидать Сашу. Скоро рядом с ним собралось еще пять мальчишек из юс класса, и все они улюлюкали на Сашу.
Зазвенел звонок, мальчишки бросились в школу, чтобы не опоздать. А Саша помедлил минуту и тоже пошел в школу.
В школе было удивительно тихо.
Саша подошел к дверям своего класса и услыхал голос Александры Ивановны:
— Сейчас мы, ребята, будем писать букву «а» маленькую и букву «А» заглавную, большую…
У Саши мелко-мелко забилось сердце, и ему стало жарко. Вот сейчас они начнут писать букву «А», а он стоит за дверью. Нужно быстрее войти в класс, но он тут же представил себе, как Александра Ивановна отчитает его перед классом и ребята снова будут над ним смеяться.
И вместо того чтобы войти в класс и выучить букву «А», так необходимую для покорения космоса и недр земли, эту первую букву алфавита, без которой не узнаешь второй и останешься дурачком, как сказала Александра Ивановна, Саша повернулся и побежал вон из школы.
Нет, ему совсем было нелегко, он даже готов был заплакать от обиды, но все это он мог сделать только втихомолку. А сделать что-нибудь решительное и смелое он не мог. Эх, сейчас бы ему сюда волшебное кресло, и он прямо на нем, точно на гоночном мотоцикле, влетел бы в класс. Он бы тогда им показал!..
А пока Саша уже бежал школьным двором, потом выскочил на улицу и снова бежал долго-долго не останавливаясь, бежал до тех пор, пока у него сердце не стало биться где-то у горла, и он задохнулся. Может быть, в эти минуты он поставил рекорд по скорости бега, может быть, он бежал так же быстро, как бегали знаменитые чемпионы братья Знаменские, но это был не тот бег, которым он мог гордиться. Про такой бег никому не расскажешь.
Домой он вернулся вовремя, прогулял ровно столько, сколько полагалось заниматься в школе. Бабушка встречала его на улице, стояла у ворот. Она еле дождалась Сашу.
— Ну, что проходили сегодня? — спросила бабушка.
— Букву «А» большую, заглавную, и букву «а» маленькую.
— Молодцы, — сказала бабушка. — А ты, верно, голодный?
— Голодный, — согласился Саша.
И хотя Саша не заслужил вкусного обеда, потому что всем у нас в стране известны очень хорошие слова: «Кто не работает, тот не ест», он спокойно пообедал. Работаешь или не работаешь, а есть-то охота.
Глава четвертая
После обеда Саша вытащил тетрадь и сел к столу. Он решил писать букву «А». Сидел, сидел, но не написал ничего. Вообще-то он знал букву «А», но перед ним был чистый лист бумаги, и он боялся к нему притронуться. Вдруг напишет что-нибудь не так.
Саша взял тетрадь и отправился к Петру Петровичу. Может быть, тот выручит его. Но Петра Петровича не было дома, а в углу комнаты так заманчиво темнело волшебное кресло, и Саша решил немного посидеть в нем.
Он сел, кресло печально и жалобно скрипнуло, точно оно было чем-то недовольно.
— Ну-ну! — крикнул Саша и сильно качнул кресло.
Пружины привычно и звонко откликнулись на его призыв.
— Эх ты, буква «А»! — снова закричал Саша. — Неужели ты думаешь, что я тебя боюсь?
— Нет, нет, нет, — ответил он себе жалобным, тоненьким голоском. Почему-то ему хотелось унизить букву «А», и поэтому он говорил за нее таким робким голоском. — Я совсем этого не думаю.
— То-то! — крикнул Саша своим голосом.
И понеслось… Он махал в воздухе рукой, словно быстро-быстро писал на невидимом листе и буквы сами собой выскакивали у него из-под пера и ровными рядами ложились одна к другой. Это он писал у доски, и весь класс, и Александра Ивановна, и сам нахальный Гошка, — все смотрели на него с открытыми ртами, а он писал и писал. И Александра Ивановна сказала: «Прости меня, Саша: ты не вырастешь дурачком, этому никогда не бывать».
Саша соскочил с кресла, подбежал к книжной полке, выхватил самую толстую книжку, открыл ее на первой странице и хотел уже вслух начать читать, чтобы все видели и слышали!
Он верил в чудо, вот сейчас он начнет читать, и эти неприступные, гордые книги откроют ему наконец свои тайны… Вот сейчас… Он уже пожирал буквы глазами и ждал, что они начнут у него складываться в слова, и чудная музыка чтения, необыкновенная музыка чтения сорвется у него с языка… Право, лучше бы Саше оставаться в волшебном кресле — там так легко и удобно.
Саша поставил на прежнее место книгу и решил отправиться во двор. Надо ему погулять в конце концов, тем более что лозунга: «Кто не работает, тот не гуляет» — не было.
Он вышел во двор и оглядел поле сражения. Двор был пуст, только в углу, в песочке, возилась Маринка — это его старая подружка. Раньше они были неразлучными друзьями.
Маринка увидела Сашу и замахала ему рукой: мол, иди скорее сюда. Саша поколебался, ведь теперь между ним и Маринкой была огромная пропасть: он учился в школе, а Маринка по-прежнему ходила в детский сад. Он нехотя подошел.
— Ну? — сказал он.
— Задаешься? — спросила Маринка.
— И не думаю, — сказал Саша. — Просто устал в школе.
Маринка вздохнула:
— А я, когда пойду в школу, никогда не буду уставать.
— Много ты знаешь, там одних букв столько нужно выучить — голова кругом идет.
— А как зовут твою учительницу?
— Александра Ивановна. У нее есть орден Ленина. Ты когда-нибудь видела орден Ленина?
— Конечна. По телевизору.
— Ох, рассмешила. А ты на живых людях видела?
— Нет еще… Но ты будешь со мной дружить по-прежнему?
— Ладно, буду, — согласился Саша и тут же забыл о Маринке, потому что в глубине их двора стоял гараж и сейчас ворота этого гаража были открыты настежь.
Ну, машины — это была его страсть. Он знал все марки советских автомобилей. Саша подошел к открытым воротам гаража, осторожно заглянул и остановился на пороге. Дальше он идти без разрешения боялся.
Шофер, который возился в моторе «Волги», совсем молодой на вид парень, поднял голову и улыбнулся ему.
— Здравствуйте, дядя, — сказал Саша.
— Здравствуй, малый, если не шутишь, — ответил шофер.
— Я не шучу. — Саше понравилось, что шофер назвал его «малым». Это для него звучало необычно, ну, вроде как он сродни стал этому необыкновенному человеку, от которого так хорошо пахнет бензином, мазутом и еще чем-то таким, отчего просто захватывает дух.
— А если не шутишь, вот тебе ведро, принеси воды, — сказал шофер. — Вон там, в глубине гаража, есть водопровод.
Саша ваял ведро, и дужка его глухо звякнула, как пружина на волшебном кресле. И он, Саша, пошел в глубь гаража.
В гараже было полутемно, но Саша совсем не боялся, он легко и свободно шел между машинами. Потом набрал полнехонько ведро воды, еле дотащил, а когда шофер сказал, что ведро, пожалуй, было для него тяжелым, он улыбнулся: «Ерунда, мол, не такие таскали», — хотя он в своей жизни не притащил ни одного ведра воды и сейчас, когда тащил, от собственной неловкости облил себе ноги.
Шофер залил воду в машину, закрыл капот и протянул Саше руку.
— Заходи, когда будет время, — сказал он.
