Спокойной ночи, господин бродяга! - Линдгрен Астрид (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
Своим родителям и их трогательной любви друг к другу посвятила одну из своих книг Астрнд Линдгрен, к тому времени сама уже ставшая бабушкой. «Мои Дорогие Родители! — написала она в посвящении. — Этой книгой дочь Ваша выражает самую сердечную и нежную благодарность за всё!»
Невероятно, но факт: лет до пяти Астрид и на подозревала, что на свете существуют книги. Сказок-то ей бабушка Ида рассказывала много, а что они где-то там печатаются, не знала. Но вот однажды соседка-школьница, дочь местного пастуха, прочитала ей сказку о великане Бим-Баме и фее Верибунде. Астрид была потрясена даже не самой сказкой, а звучанием слов, записанных в книжке. После этого она быстро освоила чтение и стала уже охотиться за книгами. Первой ее собственной книжкой была «Белоснежка», за ней последовали сказки Андерсена, который сразу стал её любимым писателем, а потом и главным учителем в литературе.
Счастливое детство, сохраненное в душе на всю жизнь, и огромная любовь к детям… Это свойственно, пожалуй, всем сколько-нибудь известным детским писателям. Но даже из них лишь немногие любят возиться с детьми, быть заводилами в их фантазиях и снах. Недаром почти на всех фотографиях писательницу неизменно изображают в кругу ребят.
Дети, свои или чужие, живые и даже умершие, были лучшим возбудителем ее удивительной творческой фантазии.
О Пеппи Длинныйчулок. ее попросила рассказать собственная дочка, которая сама же и придумала имя этой героине. Астрид стала рассказывать, потом, заболев, принялась записывать свои рассказы — так и родилась эта книжка, одна из самых любимых детских книг.
В другой раз писательнице пришлось утешать плачущего внука.
— Угадай, что натворил однажды Эмиль из Лённеберги? — с отчаянием спросила она, и мальчик тут же замолк. А бабушке пришлось рассказывать о проделках озорного мальчишки, само имя которого она придумала только что.
Другой мальчик, совершенно чужой, вообще ни о чем не просил — он просто сидел на парковой скамейке, грустный и одинокий. Этого было достаточно, чтобы писательница вообразила его чужим ребенком в семье, где с ним плохо обращаются, запрещают играть и читать. Она перенесла его в волшебную страну, где он стал смелым и самоотверженным рыцарем, принцем Мио, победителем злобного рыцаря с каменным сердцем (сказка о нем называется «Мио, мой Мио!»).
Наконец, попав однажды на кладбище в Виммербю и увидев могилу, где были похоронены два юных брата, Линдгрен создала еще одну сказочную повесть — «Братья Львиное сердце». О братьях, борющихся за счастье для людей и в то же время трогательно и самоотверженно заботящихся друг о друге. Как и в сказке о Мио, сюжет здесь развертывается параллельно — в мире детской мечты и в реальности. Вообще нельзя не поразиться, с какой свободой и естественностью Линдгрен переводит повествование из реальности в сказку, — свойство, для детской книги тем более ценное, что дети, как известно, сами постоянно перескакивают из реальности в сказку и обратно.
Взрослые критики удивлялись, почему чуть ли не краеведческие книги Линдгрен о жизни шведской детворы: «Мы все из Бюллербю», «Дети с улицы бузотеров» или «Мы — на острове Сальткрока» — нравятся детям, живущим далеко за пределами Швеции. А детям, в каких бы уголках Земли они ни жили, нравятся эти вещи потому, что в них, как и во всех книгах Линдгрен, царит особенная атмосфера: фантазии, игры, душевной свободы и справедливости, — атмосфера, особенно желанная для детских умов и сердец.
Эта удивительная атмосфера — своего рода фирменный знак писательницы — царит и в произведениях, собранных в книге, которую вы держите в руках. Это ранние и, как правило, мало известные или не известные у нас произведения Астрид Линдгрен, к тому же публикуемые в новых и, смеем надеяться, лучших переводах. Но это не заготовки к её будущим произведениям крупных жанров, что еще предстояло ей написать, а скорее живые бутоны её будущих книг-цветов. Этим «произведениям малых форм», как в таких случаях выражаются критики, тоже свойственны все те замечательные качества, о которых мы говорили применительно ко всему творчеству писательницы. Впрочем, вы, наверное, уже убедились в этом сами.
С. Сивоконь
