Лето в Жемчужине - Минутко Игорь (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
Пузырь отпил прямо из горлышка и слышно было, как водка булькает. Потом хрипло засмеялся и сказал:
— А собачка, наверно, от табачка обчихалась.
Длинный парень вынул из кармана черные очки, повертел их в руках («Как в церкви тогда», — подумал Витя), спрятал опять.
— С ищейкой не найдут, — сказал парень, и голос его был беспокойным, — так на кого-нибудь нарвемся, на пастуха, к примеру. Уходить надо.
— И калым бросить? — зло спросил Пузырь.
— Заметут, и калым не понадобится, — отозвался парень. А Гвоздь молчал, и очень он был не похож на того, кто занимался бизнесом на толкучке. Гвоздь полулежал на траве, и лицо его было задумчиво, и глаза не казались Вите пустыми, было в них что-то жалкое и затравленное. Или, может быть, так казалось?
— Что молчишь, Гвоздь? — повернулся к нему Пузырь. — Вари котелком-то. Много в кустиках не высидишь.
— Лугами пахнет, — сказал Гвоздь, не меняя позы. — Покос скоро.
— По колхозному хомуту наш Гвоздь заскучал, — сказал парень с черными очками.
— По мамочке в тоску впал, — засмеялся Пузырь. Вовкино плечо под рукой Вити вздрогнуло.
— Ша, мальчики! — возбужденно сказал Пузырь. — Спешить надо. Найдешь пещеру? — повернулся он к Гвоздю.
— Найду, — неохотно сказал Гвоздь. — Две их здесь. Одна с водой, а другая совсем высохла.
— Раз! Два! Напра-ву! — обрадовался Пузырь. — Ну? Вещички спрячем в сухой пещере. Сами — будьте здоровы! Едем — путешествуем. Откуда — куда? Дачку подыскивали. Документы? «Прошу, начальник, бумагу». Все чин-чинарем. В багажничке, пожалуйста, пусто. А месячишко пройдет, все утихнет — за вещичками прибудем. Наш калым. Или зря, что ли, работали, жизнью драгоценной и свободой рисковали?
— Свобода! — зло, с ожесточением сказал Гвоздь. — Пойми ты, здесь моя свобода! Дом, земля родная. Мать и братан. Хоть взглянуть на него… Вырос, небось.
Под рукой Вити задрожало Вовкино плечо.
— Чувства! — насмешливо сказал долговязый парень. — Трепет сердца.
— Был скотиной, скотиной и останешься, — сквозь зубы процедил Гвоздь.
— Ша! — Пузырь вскочил на ноги. — Ша… Ты еще слезками побрызгай. Забыл уговор? — с угрозой спросил он. — Слово выполняй! Председателю сулил ответ дать? Дай! Пусть людишки знают: зря словами не кидаемся. Стемнеет, пойдешь к нему на свиданьице. И перышко прихватишь. Понял?
— Не пойду! — вдруг яростно крикнул Гвоздь.
И не успел Витя удержать Вовку — вскочил он, закричал:
— Не ходи, Илюша! Не ходи!
Потом Вите казалось, что все дальнейшее произошло в несколько мгновений.
В кусты ринулись Пузырь и долговязый парень.
— Бежим! — одним губами шепчет Катя.
Ноги сами несут вперед. Витя успевает оглянуться и видит: на бегу лезет Пузырь в задний карман…
Прыгает на него Гвоздь.
— Ты что, сдурел? — его шепот.
— Ну, падло… — хрипит Пузырь.
Их скрывают зеленые ветки.
Ураганно летят, сливаются в шуршащую стену темные кусты. Больно стегает по лицу.
Впереди, чуть сбоку бежит Катя.
И видит Витя: догоняет ее долговязый парень… с силой толкает в спину…
Катя кубарем катится в кусты, несколько раз перевернувшись через голову.
«Что делать? Что делать?..»
И Витя кричит отчаянно, пронзительно:
— Альт! Альт! Ко мне!
В ответ слышится встревоженный лай, он все приближается, нарастает, совсем рядом трещат кусты, собаки уже совсем рядом.
— Альт! Альт! — кричит Витя.
Мелькает потное, искаженное страхом лицо долговязого парня.
Он опрометью бросается назад.
Топот, тяжелое дыхание. Треск сухих веток.
В траве серой торпедой мелькает тело Альта. За ним — черная Сильва. Рычание прерывается треском материи.
— О-о-о! — мужской голос, полный боли.
— В машину! — слышит Витя голос Пузыря. Приглушенно хлопают дверцы «Москвича». В кустах появляется бледный потный Вовка. Рубаха на нем разорвана, глаза неестественно расширены.
— Здесь до… дорога… — выдавливает он. Мальчики склоняются над Катей, которая все еще лежит на земле.
— Катя, бежать можешь? — спрашивает Витя.
— Могу…
— На дорогу!
Пыльная мягкая дорога совсем, рядом с кустами. Вьется через ржаное поле.
С возбужденным радостным лаем обгоняют Альт и Сильва.
Впереди — спина Вовки, пыль маленькими взрывами летит из-под босых ног. За ним Витя.
Скорее! Скорее! Скорее!..
И вдруг Альт останавливается, замирает на мгновение и бежит назад.
А Витя не может остановиться, не может оглянуться. Сзади лает Альт. Странно лает — будто зовет. Мальчики одновременно оборачиваются. На обочине дороги лежит Катя, Альт стоит над ней, вывалив жаркий язык, часто дышит.
Витя и Вовка склонились над Катей.
— Катя, ты что? — прошептал Вовка, переводя дыхание. У Кати потное, бледное и очень удивленное лицо.
— Не знаю, — тихо сказала она. — Спине больно, вот здесь, у шеи.
Катя повернулась на бок, и мальчики увидели, что левая лопатка как-то странно вздулась, посинела, была в кровоподтеках.
— И сил нету, — виновато сказала Катя, — вот падаю и все.
— В спине у тебя что-то сломалось, — сказал Вовка.
— Что же делать? — спросил Витя. Все, что произошло несколько минут назад, показалось ему нереальным. Не могло этого быть — и все! Их хотели убить? За что? Нет, это невозможно…
— Надо их задержать. Надо скорее позвать людей.
Вовка огляделся по сторонам. Оказывается, уже был вечер, и в дымных тихих сумерках на краю ржаного поля виднелись, смутно и неотчетливо, крыши деревни; поднималась колокольня церкви.
— Это же Дворики! — закричал Вовка. — Значит, дорога вон там за посадкой повернет и прямо — на Жемчужину. Километров пять не больше.
— Вы бегите, — сказала Катя, — а я тут полежу. — И она закрыла глаза, ей было трудно говорить.
— Нет! — сказал Вовка. — Сделаем так. Я побегу, Витя с тобой останется. Витя кивнул:
— Хорошо. Только и Альт с нами.
— На дороге сидеть нельзя, — сказал Вовка. — Вдруг они… — Голос его вздрогнул. — Вон давайте к тем кустам.
Среди ржи поднимался островок кустов. До него было метров сто.
— Пошли, Катя, — попросил Витя.
Мальчики взяли Катю под руки, осторожно подняли. Катя ойкнула. Повели ее к кустам. Ноги Кати волочились по земле.
Под кустами росла густая трава; пахло здесь земляникой.
Нарвали ворох травы и получилась душистая подстилка. Уложили Катю. Примчались Альт и Сильва, сели рядом.
Катя полежала с закрытыми глазами, неожиданно улыбнулась:
— А как Илья на пузатого сзади — прыг!
— Ага! — прыснул Витя. — Он чуть не упал!
— У него глаза — аж на лоб! — Катя смеялась, морщась от боли.
— А длинному-то Альт в штаны вцепился! — давился смехом Вовка.
И на ребят напал неудержимый хохот. Они не могли остановиться, Витя и Вовка катались по траве, хлопали себя по бокам, выкрикивали сквозь смех;
— А он-то!
— Так и вытаращил глаза!
У Вити заломило в затылке, не хватало воздуха, но остановиться он не мог.
Собаки с удивлением смотрели на ребят и даже перестали махать хвостами.
А Вовка уже не смеялся, а плакал. Вернее, он то смеялся, то плакал, по щекам его текли слезы. Он замолчал и проговорил сквозь всхлипывания:
— Они Илью могут… убить. — И вскочил. — Ждите здесь! Я мигом. — И он побежал к дороге, приседая от боли на крепких комьях земли.
Заволновались собаки.
— Альт! Сидеть! — приказал Витя. Сильва побежала за Вовкой, но скоро вернулась и улеглась рядом с Альтом.
— А ведь это они нас спасли, — шепотом сказала Катя и слегка потрепала Альта по шее. Витино сердце жаром облилось.
— Альт! Альт! Мой хороший! Мой любимый! — он обнял собаку за шею. И тут же застеснялся Кати, покраснел, выпустил собаку и отвернулся.
Альт все понял и снисходительно повилял хвостом.
