Мамаев омут - Мусатов Алексей Иванович (мир книг txt) 📗
— Дяденька… — начал было Алёша.
— Больше задерживать тебя не стану, — осклабился заготовитель. — Тем более, тороплюсь… Приеду за шкурками в самое ближайшее время. Прошу всё подготовить, согласно инструкции. — Он сунул растерянному Алёше какую-то бумажку и браво отсалютовал: — До скорой встречи! Желаю успеха! Привет твоим боевым товарищам!
Сбитый с толку Алёша ошалело посмотрел на бумажку, вполголоса прочёл текст: «Порядок сдачи сусличьих шкурок…»
За окном раздалось тарахтенье мотоциклетного мотора.
Алёша выбежал на крыльцо и, размахивая инструкцией, закричал:
— Дяденька, погодите! Я вам всё объясню!..
Но заготовитель, похожий на птицу, в раздуваемом по ветру плаще, уже умчался на своём мотоцикле.
Алёша вернулся в избу, взглянул в зеркало. Лицо было унылое, красное, галстук сбит на сторону, костюм измят.
— Знаменитый… делегат! — высунув язык, передразнил Алёша сам себя и погрозил зеркалу кулаком.
Потом он взял гармошку и ушёл в огород, к старому погребу. Здесь было пустынно и тихо. На грядке стояло одноногое лохматое чучело. Хромой телёнок, привязанный к изгороди, лениво щипал траву.
Алёша припал щекой к гармошке и заиграл что-то грустное. Никакой он не знаменитый, а просто несчастный человек. И всегда-то ему не везёт! Захочет Алёша сделать для других что-нибудь хорошее, а получается почему-то наоборот. Вот и сейчас: пионеры говорят, что он хвастун, отказались от подарков, оставили его одного… А какой же он хвастун? Если бы ребята только слышали, как делегаты на слёте хлопали в ладоши, как играли трубы!.. Разве можно тогда было уследить за каждым словом? И если Алёша что-то преувеличил, так он же старался не для себя, а ради всех апраксинских пионеров…
Неожиданно раздался лёгкий треск. Раздвинув тычинник, в огород просунула голову Саня Чистова.
— Тебе чего? — хмуро спросил Алёша, но в душе ему было приятно, что девочка не забыла его.
Саня подошла поближе.
— Знаешь, что я придумала? — решительно сказала она. — Надо письмо в газету написать. Так, мол, и так — опечатка получилась насчёт сусликов. Лишний ноль прибавили, просим исправить…
Алёша, опустив голову, молчал.
— Я уже написала. — Саня протянула Алёше исписанный лист бумаги. — Вот посмотри. И давай сейчас же отправим.
— Не надо, — мрачно сказал Алёша, отстраняя письмо.
— Почему? — удивилась Саня. — Ты же говорил точно по рапорту? Ведь правда?
— Нет… — плачущим голосом признался Алёша. — Рапорт у меня унесло…
— Ветром сдуло?
— Не ветром, а дыханием. Дыхнул я… Вот так: «Привет!» — показал Алёша. — Ну и унесло рапорт с трибуны. Я, наверно, всё и перепутал…
— Ой, что же ты наделал! — испуганно вскрикнула Саня и опустилась на траву рядом с Алёшей.
Слушали — не постановили…
Ваня был недоволен: на сбор пришло всего восемь пионеров, хотя на улице большая группа ребят азартно гоняла футбольный мяч.
«Это всё Мишка Чистов срывает! Сам на сборы не ходит и другим мешает!» — с неприязнью подумал Ваня, прислушиваясь к крикам футболистов за окном.
Председателем совета отряда Ваню Сорокина избрали перед началом каникул. Он рьяно принялся за работу, то и дело созывал отряд для составления планов летних мероприятий. Но это не помогло. Ребята всё реже являлись на сборы, всё громче зевали во время бесед. Тогда Ваня сам составил план. Но ребята без всякого плана купались, ловили рыбу, ходили в лес за ягодами и грибами, помогали в поле колхозникам и почти совсем забыли, что у них есть пионерский отряд и строгий председатель Ваня Сорокин…
Оглядев собравшихся пионеров, Ваня вздохнул и объявил сбор открытым.
— Первый вопрос на повестке дня — насчёт делегата Окунькова, — сказал Ваня. — Но сначала я вам почитаю письма…
Он достал пачку писем и монотонным голосом принялся читать:
— «Знаешь ли ты, Алёша Окуньков, какое большое дело сделал ты и твои друзья? Ведь один суслик, особенно в засушливое лето, способен уничтожить до пятнадцати килограммов зерна. Если эту цифру помножить на цифру уничтоженных вами вредителей — тридцать тысяч… — Ваня повысил голос и взглянул на Алёшу (тот при словах “тридцать тысяч” поморщился, как от зубной боли), — то каждому станет ясно, — продолжал Ваня, — какое большое дело вы сделали. Спасибо вам, ребята! Очень прошу вас написать моим ученикам подробное письмо о том, как вы организовали охоту на сусликов.
Учительница лотошинской школы Мария Степановна Четунова».
Ваня отложил в сторону письмо и взял другое:
— «Дорогой Алёша Окуньков! Я прочитала про тебя в газете и всё время думаю о тебе и твоих товарищах. Хочется быть такой же, как вы, отважной и стойкой, и так же хорошо помогать родному колхозу. Даю слово с будущего учебного года учиться только на “хорошо” и “отлично”. Давай будем переписываться. Твою фотографию я вырезала из газеты и храню на память. А меня в газетах пока ещё не напечатали, и я посылаю тебе свою фотографию просто так.
Ученица пятого класса “Б” Тамара Мотылькова».
Усмехнувшись, Ваня протянул Алёше письмо и фотографию:
— Письмо личного порядка… Можешь забрать себе.
— Ой, какая курносая! — фыркнула Людмилка, успев взглянуть на карточку.
Алёша сунул руки в карманы и не взял ни письма, ни фотографии.
— Идём дальше! — строго сказал Ваня. — Оглашаю телеграмму! «Апраксино. Школа. Председателю совета отряда. Отвечайте срочно, когда может приехать наша делегация для изучения опыта ловли сусликов. Новопетровские юннаты».
Наступило тягостное молчание. Пионеры старались не смотреть друг на друга — один сосредоточенно изучал свою ладонь, другой упёрся взглядом в стену, третий искал что-то глазами на потолке.
Неожиданно за окном раздался велосипедный звонок, потом весёлый девичий голос:
— Привет юннатам-делегатам! Принимайте вечернюю почту! — В окне показалась девушка-письмоносец. — Тут вам целая куча писем. А ну-ка, держите! — И, роясь в почтовой сумке, она стала извлекать оттуда письма, бормоча сёбе под нос: — «Окунькову Алексею… делегату Окунькову… пионеру Алёше Окунькову… Совету пионерского отряда…» Одиннадцать писем, пять открыток, две телеграммы, один заказной пакет. Прошу расписаться. Вот здесь.
Пока Ваня расписывался, девушка с весёлым любопытством внимательно разглядывала ребят.
— А где же тут у вас знаменитый делегат Окуньков? Вот этот, что ли? — кивнула она головой на прижавшегося к стене Алёшу. — Ой, не могу! — прыснула в кулак девушка и, разогнав кудахтающих кур велосипедным звонком, умчалась, крикнув на прощание: — До свиданья! До завтрашней почты!
Ваня принялся разбирать полученные письма. Одно из них, в пакете из толстой бумаги, особенно привлекло его внимание. Он разорвал конверт и, просмотрев письмо, часто заморгал глазами и от растерянности присел на стул.
— Что там? — встревоженно спросила Саня Чистова и, взяв у Вани письмо, медленно прочитала: — «Обком комсомола предлагает вам срочно выслать все материалы об успешной борьбе вашего пионерского отряда с вредителями сельского хозяйства».
Ребята растерянно переглянулись.
— Говорил я! — назидательно заметил Ваня. — Не надо было Окунькова на слёт посылать.
— А ты зачем в рапорте про сусликов написал? — запальчиво выкрикнул Димка Ухваткин. — Это их Мишка набил, а мы всё ещё собираемся…
— Рапорт я от всех апраксинских пионеров писал… Понимать надо, — сухо ответил Ваня. — В общем, дело ясное!.. Кто хочет взять слово? Нет желающих? Тогда я скажу. — Он поднялся и в упор посмотрел на Алёшу, отчего тот зябко поёжился. — Предлагаю следующее. Первое — написать в газету и в обком, что Окуньков всех обманул. Второе — подарки отослать обратно в город. Третье — исключить Алексея Окунькова из пионеров…
— Меня? Из пионеров?! — Алёша вскочил. Волнение перехватило горло, на глазах выступили слёзы, и он не помня себя бросился к двери.
— Алёша! Куда? Вернись! — крикнула ему вслед Саня Чистова.
