Маэстро Воробышек - Длугач Владимир Львович (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
— Оказывается, Витька, ты совсем простой парень, хотя и будущая знаменитость, — воскликнула Женя.
— А ты не смейся, Витя способный музыкант, я знаю, — сказала серьезно Анюта.
— Уже успела узнать, — произнес Николай.
— Брось, Колька, совсем неуместны твои шуточки, — смутился Виктор. — Лучше давайте о деле.
Все уселись на траву под деревом. Женя вытащила из корзины бутылки с молоком, хлеб, домашние пирожки, круг колбасы, огурцы. По-хозяйски разложила все это на салфетке и широким жестом радушной хозяйки пригласила всех к «столу».
— Итак, как говорится, — сказал Виктор, протягивая руку к пирожку, — заседание начинается. Анюта, рассказывай.
— Да что рассказывать. Есть у нас в колхозе девушка одна. Влюбилась она в парня…
— Эти все подробности не нужны вовсе, — покраснев, перебила ее Женя. — Не влюбилась, а просто понравился он ей.
— В общем, — продолжала Анюта, — этой девушке сказали, что в наших местах появилась знаменитая гадалка, из Москвы. Эта девушка встретилась с ней, а для храбрости прихватила с собой Женю.
— Только имейте в виду, я не гадала, — поспешила заверить Женя. — Она гадала, а я нет.
— Никто и не думает о тебе, помолчи, пожалуйста. И вот, представь себе, Николай, в этой гадалке Женя узнала ту самую женщину, которая ехала с нами на грузовике.
— Дальше я объясню, — вмешался Виктор, снова беря пирожок. — Девушка, которая хотела гадать, поняла, что чуть было не попалась… Это после того, как Женя рассказала, что за штучка ее московская знаменитость. И она из несознательной быстро превратилась в сознательную. Так бывает не только в кино, но и в жизни. И мы выработали такой план. В больничный двор, на новое свидание пойдет одна Женя и скажет мошеннице, что ее клиентка заболела, а как выздоровеет, принесет все вещи, которые та требовала для гадания. А мы тоже будем в больничном дворе, где они встретятся, только спрячемся. Дождемся, когда мошенница пойдет к себе, проследим за ней, узнаем, где она живет. И сейчас же в милицию. Ясно? Что, неужели уже все пирожки?
— Все, Витя, — огорченно ответила Женя. — Ешь хлеб с маслом.
— Намажь, — охотно согласился Виктор.
— А я все-таки считаю, — заявил Федя, — что надо прежде всего идти в милицию. Это их дело.
— Все милиция, милиция! — рассердился Виктор. — А почему нам не помочь милиции? Да и вообще, может, и не станут они по простому заявлению заниматься этим. А вот когда факты будут налицо, тогда — пожалуйста. Мы им не только расскажем про чемодан, но и сообщим, где его найти.
Николаю надоел этот разговор — все одно и то же, одно и то же, когда этот черт Витька уже успокоится. Он поднялся.
— В общем, знаете что, вы тут решайте, а я пойду Леониду Васильевичу. На меня можете рассчитывать, крикнул он уже издали.
Женя наклонилась к Анюте и тихо спросила:
— Он не догадался, что речь идет обо мне?
— Ну что ты! Конечно, нет!
Послышались удары металлической палки о рельс — перерыв кончился. Женя начала собирать в корзину посуду, остатки еды.
Виктор и Федя шли полем. Громко трещали моторы тракторов и каких-то еще машин. Виктор не знал, что это за машины, для чего они служат. Возле трактора возился Саша Еремин, весь вымазанный в мазуте. Виктор позавидовал ему — Сашке не надо искать цели в жизни, она у него в руках, в его умении все делать… Руки… На секунду у него упало настроение. И у него самого тоже есть мастерство, а вот сил пока еще нет.
Они перешли через межу, спустились в низинку и очутились на участке, где росла капуста. Повсюду виднелись пестрые платочки колхозниц. Одна из девушек окликнула Федю и спросила, когда будет репетиция оркестра. Не останавливаясь, Федя ответил, что пока неизвестно, но, наверное, скоро. Затем взял Виктора за руку:
— Видишь, интересуются… А ты не врешь, Витька, ваши преподаватели в самом деле будут ездить к нам читать лекции, проводить семинары разные?
— Такими вещами не шутят, — заверил его Виктор.
За молоденькими деревьями, выбежавшими из леса прямо к полю, показался новый участок. Федя повернул с дорожки и зашагал между огуречными рядами. Виктор побрел за ним.
— Вы что прогуливаетесь тут? — услышали они голос Нонны. — Делать вам нечего, да? Тогда помогите.
Федя остановился.
— Я смотрю, ваше звено раньше всех управится.
— А тебе завидно? — сказала Нонна, не подымая головы.
Руки ее двигались ритмично и быстро, и огурцы один за другим падали в большую плетеную корзину.
— Нет, не завидно, — ответил Федя и сел на разворошенную, пахнущую сладким перегноем землю. — Передохни минутку, посиди.
— Ну, разве что передохнуть, — Нонна вздохнула, как будто отдых был для нее в тягость. — Ну, села. А что дальше?
— Огурцы какие-то здесь. Очень зеленые, — изрек Виктор, тоже усаживаясь на землю.
— А вот помидоры, те красные бывают, — подсмеиваясь над городским жителем, сказал Федя.
— Еще что придумаете умного? — Нонна вызывающе посмотрела на Федю, но сейчас же отвела взгляд в сторону, нагнулась и достала откуда-то из-под ноги Виктора маленький сморщенный огурчик. — Пропадает богатство. — Она бросила огурчик в корзину и снова посмотрела на мальчиков. — Так что у вас есть ко мне, почему отрываете от работы?
— Ничего. — Федя поднялся. — Пошли, Витька!
— Пошли, — покорно согласился Виктор и тоже встал.
— Идите, идите, — поднялась и девушка, — а то из-за вас норму не выполнишь. Федька, на костер придешь? Вечером?.. Приходи обязательно!
Федя ничего не ответил. Он пошел напрямик, перешагивая через наваленные тут же на земле горки огурцов. Потом, словно в ответ на какие-то свои мысли, сказал:
— Она работает хорошо. Ловко работает.
— Она все делает ловко, — подтвердил Виктор.
— И вообще она… она красивая.
— Я привык к ней. Мне ее наружность кажется совсем обычной.
— Только имя у нее. Просто ненавижу ее имя.
— Почему? Самое простое русское имя. Катя, Катерина, Катюша…
Федя недоуменно посмотрел на Виктора.
— Ее же Нонной зовут.
— Это прозвище. Она верхом любит кататься, в манеж вместе с Олегом ходила и все кричала на лошадей: «Но! Но!» Вот ее Олег и прозвал — Нонна.
— Ее зовут Катей? — обрадовался Федя. — Ведь это очень хорошее имя, Катя. И даже идет к ней.
Они пришли, наконец, на место. Здесь колхозные ребята косили траву.
Сверкали на солнце косы, и скошенная трава ложилась ровными рядами на землю.
Федя протянул Виктору грабли.
— Бери их так… И развороши траву. Трава должна лежать ровным слоем, тогда она быстро высохнет.
Это был мужской разговор равного с равным. И отвечать надо было тоже по-мужски.
— Справлюсь, не бойся, — сказал Виктор, придав своему голосу как можно больше уверенности, хотя этой самой уверенности у него было не так уже много.
— В общем, поработаем, потом маленький отдых сделаем и поговорим о наших музыкальных делах. — Федя виновато улыбнулся. — Ты уж не сердись, Женька правильно сказала, я тебя буду мучить теперь.
— Ладно, о музыке потом, а сейчас… — Виктор указал на скошенную траву, ему уже не терпелось попробовать свои силы.
— Ну, тогда за дело!
Несколько пожилых колхозниц ворошили траву. Посматривая на них, Виктор в точности повторял их движения — так же приподымал траву граблями, переворачивал ее и клал на землю обратной стороной. Трава уже немного пожелтела, и от нее сейчас исходил чуть ощутимый запах сена.
Вечерело. Лучи заходящего солнца падали на поле и окрашивали все в багровый цвет. И это солнце, этот дурманящий запах свежего сена, потные сосредоточенные лица работающих — все это радовало Виктора. Он никогда еще не чувствовал себя таким нужным, как сейчас. И снова подумалось о музыке. Ведь в ней он мечтал быть не простым подбиральщиком скошенной кем-то другим травы, а косарем… Опять эти проклятые — «я», «мое», «мне»… И почему всегда все у него связывается только с собой, с одним собой? Если слава музыканта, то это — «моя слава». Но ведь человек, который посвящает себя искусству, да и любому делу, должен нести его другим, тем, кто будет слушать его, вот таким, как Федя, как эти косари, эти пожилые женщины с граблями. Да, ради этого каждый обязан работать, трудиться, терпеть неудачи, преодолевать их и добиваться.
