Двое с лицами малолетних преступников (сборник) - Приемыхов Валерий Михайлович (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
— Слеза! — сказала она. — Штраф я заплачу, виновата, но чтоб из-за этой прелести человек погиб — брехня!
Она для доказательства храбро выпила из другой и не только не померла, но, наоборот, ожила. Понесла по кочкам сначала правительство, потом милицию. Лично Конову сказала на прощание:
— Свинья ты последняя, вот ты кто!
Дело можно было закрывать.
В эту ночь Конов видел сон о каком-то из своих рождений — то ли до сегодняшнего, то ли после.
— И не сопротивляйтесь, — строго сказали ему. — Идите и ловите преступников.
— Я хочу быть садоводом, — сказал Конов. — Нельзя же рождаться в одну и ту же профессию…
Ему показалось, те, которые руководят назначениями, с пониманием отнеслись к его возражениям. Его приятно захватила ласковая сила, и он вверх тормашками полетел то ли вверх, то ли вниз. Пока он летал, ему вообще расхотелось работать, но сказать об этом было некому. Дал себе слово не забыть при случае доложить заветное желание начальству, но тотчас забыл.
Он очутился в неизвестном городе. Никого не знал из людей, не узнавал улиц, домов, но понимал — город называется Судимов. Что-то мешало под мышкой, он расстегнул пиджак и увидел пистолет в удобной кобуре. Но не расстроился, а, наоборот, обрадовался. Зачем-то этот пистолет был нужен. Правда, никак не мог вспомнить, зачем хорошим людям пистолеты под мышкой.
— Ты сыщик, — сказал ему кто-то, может, просто внутренний голос сказал, — ты — сыщик!
Шла прекрасная, нужная жизнь. Он мчался за преступниками на мощном мотоцикле, отстреливался от банды, спасая восхитительных девушек, и попал в коварную западню. Его решили распилить пополам, ему вырезали сердце, били бамбуком по пяткам, привязывали к хвосту дикой лошади, жгли заживо…
Конов боялся одного: сейчас он проснется. Его вызовут к начальнику уголовного розыска, и все начнется сначала: старухи-самогонщицы, смерть по пьянке, негры на кладбище…
Он еще во дворе милиции узнал, что его ищет подполковник, не придал этому значения.
Вошел в здание, дежурный оторвался от телефона:
— Вас срочно к начальнику.
Конов попытался припомнить свои упущения за вчерашний день и ничего не припомнил.
— Как дела? — спросил начальник задушевным голосом.
Конов понял — никакие его дела начальника не интересуют, пожал плечами, с тревогой посмотрел на наливающегося гневом подполковника.
— Как с этой, с… — Начальник ткнулся в бумажку перед собой и прочел: — С Тихоновой…
— Ненормальная… — пожал плечами Конов.
— Зачем ты ее к прокурору отправил? Умник!
— Прокурор дает разрешение на вскрытие могил… Если появляются причины…
— Он дал это разрешение! — закричал, уже не сдерживая себя, подполковник. — И причина есть. Самая для тебя причина — там труп лежит…
— Правильно, — тупо сказал Конов, — куда ему деваться.
— Да не мужа, кретин! Там труп совершенно другого человека.
Сегодня ночью малахольные деверь с племянником вскрыли могилу Тихонова. Утром заявились к прокурору с повинной и жалобой на инспектора Конова.
— Если б вы послушали тетю, может, и убийства не было, — нахально сказал племянник.
— Совесть есть? — спросил Конов.
— Совести много, — сказал деверь, — денег не хватает.
— Только не надо насчет совести, — вставил племянник.
— Ну да, — поддержал деверь, — а то все кругом богатеют, а мы на том же месте.
Конов оставил милиционера на воротах кладбища встречать следователя прокуратуры.
— Перестаньте вы бренчать!!! — не выдержал Конов.
Племянник игрался в кармане с мелочью.
— Что — нельзя?
Конов пожал плечами. Рядом два мужика варили ограду вокруг соседней могилы.
— Помните? — Вдова повела головой в сторону сварщиков.
Про сварщиков Конов, убей, ничего не помнил.
— Подойдите, подойдите.
Конов неохотно сделал за ней пару шагов. Мужики перестали варить, хмуро на них посмотрели.
— Милиция, — сказал племянник, — прервитесь.
— Здесь должна лежать девочка-утопленница, так?! Десяти лет! — Тихонша ткнула в гранитную плиту на могиле.
— Нам сказали варить, мы и варим, — сипло прогудел один из сварщиков.
— Не мешайте, — прошипел племянник, — кому вы нужны!
Сварщики обиженно заткнулись. Она могла ничего не говорить. Конов и сам видел фотографию пожилого веселого негра.
— На Комбинате работал, — сказал один из сварщиков, — завещал похоронить себя по православному обряду…
На счастье, по аллее шла машина с красным крестом — приехали медики, следом машина прокуратуры. Следователем был назначен Синцов. Хуже быть не могло. Это был самый старый следователь прокуратуры, Конову приходилось с ним работать. Он мог завалить любое дело, наизусть знал все законы, болел астмой. Все ждали, когда уж погуляют на его проводах на пенсию.
Дальше пошла полная бестолочь. Пришли человек пять с лопатами.
— Куда? — спросил Конов. — Кто вас звал?
— Мы могильщики.
— Мне нужны два человека.
— Мы бесплатно, — сказали могильщики.
Следователь ехидно смотрел на Конова. Народные гуляния продолжались. Пришел директор с тремя женщинами.
— Куда вас несет?! — закричал Конов.
— Мы — бухгалтерия.
— Здесь ничего подсчитывать не надо!
— Вы просили понятых, — сказал директор.
— Два человека. Всего два человека.
При виде такой толпы только покойники не прибежали узнать, в чем дело. Но все пришедшие их навестить заспешили не пропустить что-нибудь интересное. Кое-как освободили место вокруг могилы, и двое могильщиков начали копать.
Толпа молча наблюдала за их действиями. Каждый норовил быть поближе к центру события. Милиционеры урезонивали самых рьяных. Одна из бухгалтерии умудрилась встать за спиной Синцова. Она завизжала вдруг, следователь вздрогнул — из земли показалась кисть человеческой руки.
Могильщики заработали осторожнее. Вскоре показалось плечо, а потом лицо мертвого человека.
Тихонша упала в обморок. Анатолий Адольфович Шиш с проломленной головой лежал на крышке гроба…
Дальше — хуже. Вскрыли гроб — на покойнике не оказалось пиджака с лотерейным билетом.
У Конова было пакостное ощущение боксера, получившего удар в первом раунде. Кувалдой прошел сокрушительный кулак непонятно как, в какое пропущенное Коновым мгновение. Он устоял, продолжал уходить, нырять, уклоняться, но мыслей не осталось, кроме: очутиться в прохладном углу ринга и расставить все по местам, просоображать случившееся.
— Где лотерея? — бесновался деверь. — Я вас спрашиваю — где наш лотерейный билет?
Синцов промолчал на кладбище, теперь звонил из прокуратуры:
— Прошу вас держать меня в курсе ваших действий. — Небрежно добавил: — У прокурора лежит письмо Тихоновой.
Когда она его только написать успела, еще и полутора часов не прошло. Заявление о продажном инспекторе Конове, который в сговоре с преступным миром ограбил могилу покойного мужа.
— Жду сообщений, — сказал Синцов и повесил трубку.
Конов откинулся в кресле. Не шелохнувшись, не меняя позы сидел десять минут. На десятой минуте он перестал ругать свою службу, малоумную Тихоншу, прокуратуру, начальника. Переключился на себя. «Нельзя давать себе послабления, вот что, инспектор, — говорил он себе, — ты же не в похоронном оркестре работаешь. Стоп! — У него начал оживать взгляд. — Не надо давать себе послаблений… А ты? Вчера… Сэр! Сэр…»
Конов подобрался в кресле, живо накрутил телефон:
— Морг? Инспектор Конов. Меня интересует бродяга, которого мы к вам доставили…
На счастье, Сэра не успели похоронить. Конов позвонил подполковнику. Невозмутимо выслушал ругань в свой адрес, попросил в помощь оперативника — толкового лейтенантика Гену из молодых.
— Сначала в морг, — сказал он Гене. — Нужен пиджак с тела одного покойника — бомжа… С этим пиджаком поедешь к Тихоновой. Предъявишь на опознание.
