Долгая ночь у костра (Триптих «Время драконов» часть 1) - Гусаков Сергей "СОМ" (версия книг txt) 📗
— обнаруживаю, что в созерцаемых окрестностях Милого Друга Сталкера тоже нет.
И в довершение всего спальник его ( это я обнаруживаю по возвращении в грот, уже немного в оторопи ) совсем холодный.
: Значит, его нет давно. Может, он даже не ложился — что за мода такая пошла: гулять на ночь глядя, никому ничего не говоря?..
... Шмон шер хеарт его, значитЬ!
— То есть полный банзай. Или как там правильно на самом деле — Пит знает, он уже как-то поправлял меня,— но не будить же его среди ночи ( пусть и ночи, весьма условной ) из-за такого с’пустяка?
: Приходится втискиваться в противный холодный комбез,— удовольствие среди ночи то ещё,— беру питовскую систему, потому что моя уже совсем выдохлась, дальше Милого Друга на ней не погуляешь — оставляя Питу в изголовье свою ‘разряженку’ на всякий случай, потому как случаи разные бывают, мало-ли что: вдруг ему тоже приспичит,—
И отправляюсь на поиски Сталкера.
Записок никаких по данному поводу не оставляю — хватит, вчера исписался. Да и не тот это случай. “Ни к чему раньше времени наполнять информационное поле Вселенной сантиментами ужаса” — как бы сказал на моём месте Пищер. Но — слава Богу — он пока спит на своём, и ни о чём не подозревает. Значит, задача: отыскать и переложить в спальник Майн Торманс Сталкера, в каком бы он состоянии ни был ( я легко представляю себе это его sosтояние ) до того, как Пит или Пищер в несмываемом ужасе обнаружат его в упомянутом предмете, в спальнике сиречь, отсутствие... Но что же с ним могло, чёрт побери, случиться??? Не нажрался же он до потери сознания — в самом деле?..
«Пошёл посрать — и провалился»,— скандирую я про себя вместо ответа: как бы впадая в детство.
— очевидно, дабы не впасть в иное, значительно менее жизнерадостное состояние,— ибо образ Шкварина неотрывно преследует меня со вчерашнего утра.
..: Ну какого чёрта ему понадобилось пороть анекдоты о Двуликой?!
: Я ведь даже не представляю, где его искать.
Некоторая определённость наступает, правда, когда я вылетаю в Хаос — потому как аппендикс наш, что мы облюбовали для пребывания, замыкается “Милым Другом”, а другим концом своим через штрек, когда-то названный “Пойдёшь Туда, Не Знамо Куда” выходит непосредственно в Хаос,—
— а уж оттуда во все стороны распространяется ЖБК, и если я хочу отыскать следы Кайнен Либера, то Хаоса мне не миновать: ибо в нашем тупике-аппендиксе их явно нет,—
— и я на полном ходу ( быстрее, быстрее! ) вылетаю в Хаос — и останавливаюсь, потому что слышу очень знакомые звуки.
: Они доносятся до меня со стороны Палеозала. И это более, чем определённые звуки: так ворочают камни. Или бьют по ним молотком и зубилом, когда разбирают завал.
< Конечно, не исключены и творческие потуги — есть в нашем Сталкере это: некая извращённая любовь к камню, взять, да и отсечь к праотцам всё от него лишнее,— но к чему заниматься этим посреди ночи?.. >
— И я чеканной поступью надвигаюсь на источник звуков: опуститься до того, чтобы увековечивать свои ночные фантазии на стенах Палеозала... Там и без Сталкера барельефов хватает.
— И когда я заглядываю в Палеозал, понимаю, что не очень оТшибся. То есть в Палеозале я застаю картину, уже совсем беспредельно аллегорическую: “Разгорячённый по пояс Сталкеранджело, с увлечением отламывающий кайлом наиболее доступные ему лишние части камня”.
Только нормальные люди работают по камню снаружи. Впрочем — с чего это я причислил Сталкера к лику нормальных людей???
: Этот хрен...
— Мон шер, значитЬ.
ГОЛОС ПЕРВЫЙ — ОБЫКНОВЕННОЕ ДЕЛО:
— Обыкновенное дело,— говорит Сталкер потерявшему на некоторое время чудо родной речи Егорову, одновременно показывая кайлом в сторону полуразобранного завала ( движение исполнено достоинства и хорошо скрытой грации ).
— Впрочем, должен извиниться.
“Эскьюз ми” — стало быть: я тут вчера во время мемуарных баталий прочитал свои записи — и здорово ужаснулся: писал, писал ( ударение на втором слоге, да ) всё “от третьего лица” — и ни с того, ни с сего перешёл на первое. Что ж — будем исправляться; так-то оно приличнее будет, да. И скромнее.
— К-когда,— наконец говорит Егоров,— к-когда его т-так с-сыпанул-ло?..
< Очевидно, это самое разумное, что в ближайшие наши условные полчаса от него можно будет услышать. Услышать весьма условно, да. >
... Сталкер зубами стащил рукавицу и выплюнул забившую рот глину. Свободной рукой он придерживал висящий под зыбким сводом камень.
— Тьфу, чёрт,— пожаловался он Егорову,— совсем изодралась. Надо было запасные взять — пар десять — да кто ж знал, что придётся так...
— Он вздохнул, не договаривая фразы.
— А глупых вопросов-то не задавай, да. Лучше подопри этот камень —— не дай бог, он до срока вывернется...
— Какого ты в гроте о Двуликой базарил???
< Ну, я предупреждал уже о разумности речи. Есть люди с виду будто умные — а самых ясных вещей не понимают. Хоть кол на голове теши, да. >
— Слушай,— сказал Сталкер, продолжая отплёвываться,— жалко, что я при сём событии славном даже мичманом не состоял... Когда это дело проход за нами заквасило, да. А то б дал тебе исчерпывающий ответ — как это случилось, и “кто виноват”... Приходится же без всякой предварительной подготовки сдавать экзамен по Чернышевскому — “что делать?” Впрочем, это как раз яснее ясного, да. “Копать от забора и до обеда” и поменьше думать о вещах, изменить природу которых мы не в силах. А заодно и постичь, да.
— Он стянул вторую рукавицу,— Сашка всё-таки “въехал” в ситуацию; он вообще довольно быстро “въезжает”, подумал Сталкер, другой бы год ещё на ветке раскачивался — но Сашка молча подпёр глыбу и Сталкер смог выбраться из завала и закурить.
— Сильно-то не дави,— сказал он,— она вообще-то держится... пока. Не как та берёза — корней, сам видишь, никаких. Да.
— Вижу,— покорно подтвердил Сашка.
— Обыкновенное дело,— повторил Сталкер,— несколько разгильдяев забираются в определённое место через единственный ведущий в него проход — и в этот интимный ‘мовемент’ данный в мучительных ощущениях проход оказывается обыкновенным сфинктером... То есть накрывается падучей звездой... Плитой то есть. Да. “Мне плита упала на ладошку”,— продекламировал он.
Некоторое время молчали — Сталкер курил, а Сашка, подпирая плечом глыбу, разглядывал висящие над головой камни.
Потом Сталкер докурил и сказал:
— Знаменитое место. Столько тут всего... было. И если б не я — ещё бы прибавилось, да. Впрочем — ладно. Я предлагаю так: там их три брата висят, как три яйца в гнезде, только вниз головой,— так вот: крайний я уже маленечко подрубил, да — но чтоб братцы его нам без объявления войны и мира на выдающиеся части тела не ‘шемякнулись’ — когда мы его ‘удалять будем’ — надо под них, стало быть, бутик сложить. Подпереть временно. До полного и окончательного разбора этого ‘поц-бред-лажения’...
: «Узнать бы только, кто нам так не вовремя его ‘бред-лажил’ или ‘поцстроил’...» — подумал он про себя, но вслух говорить не стал.
— Принято,— отозвался Сашка,— ‘ундино-классно’. Только чего ты сразу этот бут не сложил?
: Сталкер вздохнул. Да уж — как говорится, нелегко в этой “ж...” быть бестолковым.
— Если б я сразу бут навалил — то фиг бы там место осталось камень подрубать, да.
— Сашка промолчал. То-ли перебирал в уме остальные варианты,— в конце концов, сколько людей, столько и мнений,— то-ли согласился.
— Пищеру с Питом специально ничего не говорил?
— А как же! только по разным причинам. Пита нервировать ни к чему, не та это романтика — а Пищер... Пусть уж занимается своими Экскрементами. На это дело и нас с тобой хватит — да.
