Дневник плохой девчонки - Гудоните Кристина (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
— Уходишь? — вздохнула матушка. — А я думала, мы с тобой поговорим… Нам же надо поговорить…
— Поговорим… но, может, потом, когда вернусь…
— Ты покрасила волосы?.. Напрасно…
Ага! Заметила в конце концов!
— Нечеловечески спешу, мама. Увидимся вечером! Пока!
Она повернулась, обеими руками ухватилась за перила веранды.
— Может… купишь мне пива на обратном пути? — опустив голову, жалобно пролепетала она. — Будь такая добренькая…
Она выглядела омерзительно покорной, совершенно обессилевшей, и мне стало ее жалко.
— Пива? Не знаю, получится ли… Скорее всего, мне не продадут…
— А-а-а… Да-а… Наверное, не продадут, — протянула бедняжка.
— Ну, до вечера, мам!
Я сбежала с крыльца и припустила через сад. У калитки обернулась. Мама стояла не двигаясь и, понурив растрепанную голову, исподлобья смотрела мне вслед… Черт, что у них вчера тут было-то?
На мое счастье, автобуса долго ждать не пришлось, и все же до Ужуписа я добралась только сильно после двенадцати. Бедная Принцесса кинулась ко мне как помешанная — можно подумать, мы целый год не виделись. Я обошла все комнаты — она нигде ни одной кучки не оставила. Хорошая собачка!
Я решила побаловать Принцессу, и мы с ней долго гуляли по парку, уплетая булки с сосисками (по принципу «ей — сосиску, мне — булку»), а потом, оказавшись на уединенной лужайке, поиграли в популярнейшую собачью игру «Апорт!», то есть я бросала палочку, а Принцесса мне ее приносила. Было чудесно!
Мне стало до того хорошо и спокойно, что, войдя в Элину квартиру, я даже стала напевать: чувствовала себя так, словно вернулась в родной дом. Почему-то захотелось быть сегодня хорошей девочкой. Полила Элин садик, хотя земля была еще влажной, покормила голубей…
Пора было двигать к бабульке, вернее сказать, давно было пора — поглядев на часы, я увидела, что чудовищно опаздываю. Живо натянула новые одежки и посмотрелась в зеркало — и в самом деле неплохо… Белая одежда делала заметнее загар… Если б еще сиськи были хоть чуточку побольше, меня можно было бы назвать почти сексуальной. Старательно накрасила ресницы, подвела брови, причесала стоящие дыбом волосы. Интересно, что скажет об этом моем новом образе поня Казимера? Странно, но я по ней как-то даже соскучилась…
Пока дотопала до старого города и купила все продукты, еще часик прошел. Когда позвонила в дверь бабулькиной квартиры, никто не открыл, и в первый раз пришлось воспользоваться выданным мне ключом.
Оставив еду в кухне, я рванула в спальню. Поня Казимера, как всегда, сидела в постели, но на этот раз она вся обложилась какими-то бумажками и переплетенными в картон тетрадками, а на кончик носа водрузила большие очки, закрывшие половину ее мышиного личика. Когда я вошла, бабулька, согнувшись вопросительным знаком и прикусив нижнюю губу, что-то писала на полях тетрадки и выглядела очень занятой.
— Здрасьте! — бойко поздоровалась я.
Мне очень хотелось, чтобы она побыстрее увидела и оценила мою новую красоту.
— А я уж думала, ты не придешь, — отозвалась она, глянув на меня поверх очков, и снова уткнулась в свои бумажки.
Я поняла, что сегодня бабулька не в настроении.
— Простите за опоздание, — пробормотала я. — Проспала нечаянно…
Она, ничего не ответив, что-то вычеркнула и вписала — как будто меня тут и не было…
Раньше я приходила около двенадцати, а сегодня появилась на два часа позже… Может, она сердится и потому не хочет со мной разговаривать? В любом случае расклад был такой: старушка в упор меня не видела, а я тем временем просто лопалась от беспредельной доброты и желания общаться.
— Может, какие делишки подпирают? — приветливо осведомилась я.
— Что ты там… Что подпирает? — рассеянно пробормотала старушка, не поднимая глаз.
— Ну, типа, не надо ли в туалет вас сводить?
— Была уже, — как топором отрубила она.
Интересно, каким способом она туда добиралась — на двух конечностях или на четырех? Черт! Наверное, невежливо так думать… Но я не сдавалась:
— А теплого молока с булочкой принести?
Тут старушка подняла голову от бумаг, сморщилась, как-то болезненно зажмурилась, как будто у нее внезапно заныл зуб, и трагическим голосом проговорила:
— Ничего мне не надо.
Ну вот, опять начинается — «ничего мне не надо»! Похоже, этот бред у нее через день. Я вспомнила совет толстухи Онуте не обращать внимания на такие «капризы», еще немного постояла, но никаких перемен не дождалась, слегка обиделась и ушла в кухню.
Засунула продукты в холодильник, сварила себе кофе и устроилась у окна. Что за бес в нее вселился? Типа, она читает и не хочет, чтобы я ей мешала? Допустим, вот только, пока я стояла рядом с ней, она ни разу страницу не перевернула. И на мой голопупый облик ей наплевать… Может, и мне в ответ плюнуть на все на это и свалить отсюда? Очень хотелось встретиться с Лаурой и узнать, нет ли новостей из полиции… А еще очень хотелось курить…
Я решила, что перед тем, как сваливать, надо все-таки попрощаться со старушкой. Налила ей на всякий случай зеленого чаю с медом и потопала с чашкой в спальню.
Но при виде бабульки замерла в дверях…
Она сидела, закрыв лицо костлявыми ручонками, и плакала! Очки лежали рядом на кровати, несколько листков бумаги слетели на пол, а она всхлипывала, как обиженный ребенок, обливалась слезами и казалась еще мельче обычного.
Честное слово, у меня мурашки по коже побежали, и в первое мгновение я вообще не понимала, за что хвататься… Подозреваю, бабулька даже и не слышала, как я вошла… Я вышла из спальни, беззвучно закрыла за собой дверь и еще с минуту простояла в коридоре, прислушиваясь к тихим всхлипам. Хоть я и не знала, что случилось, мне было чертовски ее жалко. Ни с того ни с сего люди вот так вот не ревут… По себе знаю…
Я решилась вернуться в спальню только тогда, когда там воцарилась тишина. Старушка лежала с закрытыми глазами и тяжело дышала. Щеки у нее покраснели, и на них еще не высохли слезы. Набравшись смелости, я подошла, поставила чай на тумбочку и села на край постели. Бабулька не шелохнулась. Ее рука лежала рядом с моим коленом, и я, не удержавшись, потянулась эту ручонку погладить, мне так хотелось успокоить Казимеру…
Мы еще немножко помолчали, и наконец я услышала:
— Как же я устала… просто чудовищно… Моя жизнь — давно уже не жизнь, а бесконечное ожидание смерти… Чувствую себя антикварной мебелью, которая живет слишком долго для того, чтобы чему-нибудь особенно удивляться, стоит слишком дорого для того, чтобы кто-нибудь ее купил и изменил ее жизнь, слишком громоздка для того, чтобы вписаться в легкомысленный современный интерьер, и слишком ценная для того, чтобы кто-нибудь осмелился ее выбросить… Я заперта в своем ужасном теле, ни на что уже не способном, только чувствовать… Каждый день болит в новом месте… Даже… даже читать теперь не могу: почти не различаю букв… Ничего, ничего мне не осталось… Ну скажи, разве это жизнь? Сколько еще это будет продолжаться?..
Я не знала, что ответить. Гладила ее руку и сама чуть не ревела… Должна признаться, у меня в последнее время крыша тоже основательно съехала… Черт! Как трудно в этом мире встретить по-настоящему счастливого человека! И вдруг я вспомнила про чай. И спросила:
— Может, чайку с медом попьете?
Она открыла глаза, поглядела на меня и прошептала:
— Прости, что так расклеилась… Иногда до того все…
— Остоелозит? — попыталась я продолжить ее мысль. У старушки даже глаза заблестели.
— Вот именно! Правильно сказала: «Все остоелозит!» Остоелозит… Хорошее слово… — и она едва заметно улыбнулась.
— Ничего, это пройдет, — сказала я, чтобы ее утешить. — Мне иногда тоже жить не хочется…
— Тебе? — вскинула глаза старушка.
— Но ведь, наверное, со всеми так бывает?
Она, внимательно на меня посмотрела.
— Ну хорошо, может, это и… Дай-ка мне чаю…
Я помогла ей сесть и поднесла чашку к ее губам, она пару раз глотнула и снова откинулась на подушку. Похоже, немного успокоилась.
