Огонь в затемненном городе (1970) - Рауд Эно Мартинович (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
Выяснилось, что Линда рассказала Мээли все до капельки — начиная с полевой сумки и кончая своим песенником. После этого Мээли стала испытывать угрызения совести. Ее мучило, что она напрасно подозревала нас. Вот она и решила просить прощения у Олева. Почему именно у Олева? Она знала, что мы неразлучные друзья, и думала, что Олеву точно так же известно обо всем, как и мне.
— Ну и чем же все это кончилось? — спросил я.
— Там, где в игру вступают девчонки, не жди ничего хорошего, — хмуро объявил Олев.
Я не мог согласиться с его жизненной мудростью — ведь именно Линда рассеяла подозрения Мээли и окончательно распутала всю эту сложную историю.
— Чем же это все-таки кончилось?
— Тем, что Мээли в конце концов перестала плакать, — сказал Олев. — Но я-то все еще ничего не мог ответить. Стоял, как немой.
— Это вроде на тебя не похоже.
Олев будто и не обратил внимания на мое замечание.
— Наконец я все-таки спросил прямо, что все это должно означать.
«Разве же Юло тебе ничего не говорил?» — удивилась Мээли. Она не могла поверить, что Олев ничего не знает.
Он был вынужден признаться, что я ничего ему не говорил.
«Может быть, Юло не хотел зря доставлять тебе огорчение?» — высказала предположение Мээли.
На этом месте Олев выдержал маленькую паузу и внимательно уставился на меня, как бы вопрошая: не могло ли это на самом деле быть так?
«Конечно же, Юло не хотел без надобности огорчать тебя», — повторила Мээли и рассказала Олеву, как все вышло.
Сама она никогда бы и не вздумала подозревать нас. Но ее предостерегла тетя. Она сказала, что мы безусловно подручные Велиранда и вынюхиваем Кярвета. Это, дескать, просто невозможно, чтобы полевая сумка, никем не замеченная, так долго валялась в лесу. Тетя сказала, что в нынешние времена никому нельзя доверять и что полиция в своих интересах может использовать именно мальчишек, потому что их никто не станет бояться. Она велела Мээли держаться от нас подальше, чтобы не навлечь на их семью страшного несчастья. А когда Арви перед всем классом обозвал меня полицейским шпиком, подозрения Мээли получили новую пищу.
Рассказав все это Олеву, Мээли еще раз попросила прощения за то, что так жутко могла о нас подумать.
«Линда открыла мне глаза», — подчеркнула она.
Линде она доверяла. Линда такая девочка, которой верят.
— Надеюсь, ты не сказал ей, что это мы предупредили их о Велиранде? — спросил я.
— Нет, — ответил Олев и спросил: — А ты — Линде?
— Я тоже не сказал.
Были все-таки вещи, которые должны остаться известными только нам двоим.
— Несмотря ни на что, я не могу обижаться на Мээлину тетю, — сказал Олев. — Страх имеет все-таки огромную власть над людьми.
— Но есть и такие люди, которые ничего не боятся, — ответил я. — Даже смерти.
— Это точно. Но если бы никто не боялся даже смерти, тирания Гитлера не продержалась бы ни часу. Невозможно же расстрелять всех людей или засадить в тюрьмы.
— Пожалуй, ты прав, — сказал я. — В том-то и беда, что большинство людей все-таки боится.
— Но наверняка и сам Гитлер боится.
— Кого?
— Всех тех, кто не боится его.
В этот день мы еще долго говорили с Олевом о страхе, войне, жизни, Мээли и о многом другом.
Наконец наступило время отправляться в гимназию.
— Мээли очень славная девочка, — сказал я в заключение. Он, правда, ничего не ответил, но по выражению лица Олева я понял, что мои слова обрадовали его.
СТАЛИНГРАД
Второе февраля 1943 года. Этот день навсегда останется в мировой истории. Так же, как мы теперь изучаем сражения под Марафоном и Саламином, тысячи лет спустя дети будут изучать Сталинградскую битву, которая окончилась полным разгромом фашистских войск.
В сражениях под Марафоном и Саламином древние греки спасли свою страну, свой народ и культуру. Но Сталинградская битва означает, что Красная Армия спасла Европу, народы этих стран и культуру этих народов.
Наш город увешан флагами со свастикой. Но это уже не победные флаги. Они приспущены. Это траурные флаги. Оккупанты в трауре, потому что такое большое поражение нельзя скрыть.
Такие же траурные флаги висят сейчас повсюду в Германии и в оккупированных странах — во Франции, в Голландии, в Бельгии, Люксембурге, Норвегии, Дании, Польше, Австрии, Чехословакии, Югославии, Греции… Просто страшно делается, как подумаешь, сколько стран оккупировано. В действительности Венгрия, Румыния и Болгария тоже оккупированы, хотя их правительства и были сами согласны впустить немецкие войска. И во всех этих оккупированных странах люди сейчас думают о Сталинграде, думают о том, что, может быть, именно в Сталинграде берет начало их освобождение.
Наверно, и в фашистской Италии сейчас полощутся траурные флаги. Во всяком случае, у Муссолини достаточно причин приспустить флаги — ведь под Сталинградом разбили и одну итальянскую армию. Итальянцам под Сталинградом было жарче, чем их сотоварищам по оружию в Африке.
А победные знамена развеваются там, где нет фашистов. Красная Армия устремляется дальше на запад. И повсюду в освобожденных городах и селах — знамена победы.
Когда фашисты в прошлом году дошли до Сталинграда, Гитлер воскликнул: «Мы в Сталинграде, и мы останемся там!» Да. Там осталось сорок семь тысяч трупов. А сколько сдалось в плен! Двадцать четыре генерала, две тысячи пятьсот офицеров, а о солдатах не стоит и говорить. В плен сдался и знаменитый фельдмаршал Паулюс, командующий Сталинградской группировкой. Больше не печатают в газете портретов Паулюса, не превозносят его великие заслуги и полководческий талант. Потому что фельдмаршал Паулюс сдался в плен со всеми самыми высокими наградами, которые он получил за свои заслуги и полководческий талант.
Город увешан траурными флагами. Но это не наш траур. Мы с Олевом ходили под этими флагами и радовались.
Безусловно, в будущем о Сталинградской битве еще напишут толстые книги. А я хотел лишь подчеркнуть, что мы с Олевом ходили под чужими траурными флагами и радовались всей душой.
СООБЩЕНИЕ ОБ ОТЦЕ
После того как Олев собрал свое радио, мы больше не живем словно на отрезанном от всего остального мира острове. Правда, мы по-прежнему в рабстве. Мы живем, как крепостные, потому что даже для поездки из одного города в другой нужно специальное разрешение. Теперь на все требуется разрешение или документ. Но на эфир власть нацистов не распространяется, хотя слушать Москву, конечно, запрещено. Из Москвы летят слова, которые вселяют в нас надежду и веру. Эти слова не задерживает линия фронта, им не страшны пули и снаряды. Чтобы слушать их, мы не просим у немцев разрешения. Мы не считаемся с запретом, потому что в душе мы вовсе не рабы и никогда ими не станем.
Радиоприемник Олева ловит сообщения о наступлении Красной Армии и о победных сражениях по всему широкому фронту, о беспорядочном отступлении немцев и о больших их потерях. Слушая эти известия, мы с каждым днем яснее понимаем, в какую сторону катится тележка истории. Результат исторического развития — вовсе не сила и мощь фашистской Германии, как говорит директор нашей гимназии, а наоборот — разгром фашистского государства. Нацисты не спасутся от разгрома и уничтожения — в этом мы с Олевом совершенно уверены.
Московское радио рассказывает о героических подвигах многих солдат и офицеров Эстонского корпуса, и мы с Олевом слушаем с захватывающим интересом.
Один из таких героев — младший лейтенант Альберт Каристе. Много часов он со своими людьми отражал натиск немецкого танкового десанта и не отступил ни на шаг. Когда немцы стали забрасывать его окоп гранатами, он ловил эти гранаты в воздухе и швырял обратно в немцев. Это был настоящий героический подвиг, потому что ведь неизвестно, в какой момент граната взорвется. Так он поймал и швырнул обратно целых пять гранат! И каждая граната сеяла смерть среди немцев. Но шестая граната взорвалась у него в руке. Каристе был тяжело ранен. Но он отказался покинуть поле боя, он сказал: «Я буду сражаться до конца!»
