Самостоятельные люди - Фомина Марта Петровна (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
А тут ещё дождь. С неба капало всё сильнее. Джунгли наполнились каким-то рокотом. Попробуй разбери, что это — шум дождя, рёв зверей или пальба из пулёметов. Наверно, пальба! Неужели друзья не подоспеют вовремя?
Вдруг раздался отчаянный крик:
— Ой, больно, больно!
Сердце Егора тревожно забилось. Значит, он не ошибся — буржуины открыли огонь и кого-то уже ранили. Надо спешить на помощь!
— Юлька, на перевязку! — И Егор потащил сестру вперёд, откуда доносились стоны.
Оказывается, ранили Галку. Она сидела на обочине дороги и, болезненно морщась, с помощью карманного фонарика разглядывала ногу. Юлька, отчаянно работая локтями, с трудом проложила себе дорогу сквозь толпу к раненой.
— Пустите, я скорая помощь!
Галка так удивилась, что и про рану забыла.
— Ты откуда взялась?
— Вот перевяжу твою ногу, тогда и скажу.
Юлька принялась было за дело, но тут подошла Марья Иванна и тоже ахнула:
— Это ещё кто такие?
— Это те самые… — начала объяснять Галка, но Марья Иванна жестом остановила её и строго спросила Егора:
— Как вы сюда попали?
— На электричке.
— Где же вы сидели? — пожал плечами Костя. — А мы-то вас искали-искали, с ног сбились.
— Под скамейкой.
— Ай да зайчишки-трусишки, безбилетники! — захохотал Кроликов.
— Никакие мы не зайчишки, не обзывайся, Кроликов! — обиделась Юлька. — Мы тоже солдаты и едем с вами. Ты же сам в музее скомандовал всем на войну ехать. Вот мы и поехали!
— Видишь, Василий, до чего доводят твои выкрутасы! — напустилась на него Марья Иванна. Она ещё долго его ругала, а Кроликов стоял пристыженный, даже его весёлые уши вроде приуныли и обвисли, как лопухи.
Досталось и Егору с Юлькой.
— Как же так? — сокрушалась Марья Иванна. — Собрались и поехали, а маме с папой ни слова. Придётся вас в милицию отправить!
— Мы письмо на столе оставили!
Хитрая Юлька захныкала и добилась своего — Марья Иванна смягчилась:
— Так и быть, в милицию я вас не отправлю. Только одного письма мало, надо написать ещё, а вы, наверно, даже адреса своего не знаете?
— А вот и знаем! — похвасталась Юлька и тут же сказала адрес.
— Тогда всё в порядке, — успокоилась Марья Иванна, записала что-то в блокнот и принялась осматривать Галкину рану.
А потом Юлька помазала порез йодом и перевязала.
— Молодец! — похвалила её Марья Иванна. — Из тебя настоящий врач получится!
— Идут, идут! — закричали вдруг ребята, и Марья Иванна поспешила в голову колонны.
На дороге, освещённые блуждающим светом ручных фонариков, показались две телеги. Егор сразу догадался, что это прибыло боевое подкрепление. Солдаты повыпрыгивали из телег и отдали салют. По внешнему виду они ничем не отличались от советских пионеров, даже галстуки были повязаны одинаково. И по-русски хорошо говорили, но это не удивило Егора — ведь во всех странах школьники учат иностранные языки. Тут Галку и несколько девочек посадили в телегу. Егор, конечно, остался бы с мальчиками, но Марья Иванна сказала, что поручает ему охранять девочек, пришлось тоже забраться в телегу.
Там было настлано мягкое, пахучее сено. Юлька сразу уснула, а девчонки всё шушукались, хихикали и вообще вели себя очень легкомысленно. Где-то вдалеке загрохотали пушки, но ни Галка, ни её подруги не поняли этого и завизжали:
— Ой, гром, гром ударил!
Девочки зарылись в сено. Примолкли. Только Егор не испугался. Он сидел за спиной у возницы, который то и дело погонял лошадь, и крепко сжимал свою палку. Ветер обдувал Егора, дождь мочил, но он свято хранил наказ — охранять девочек, и не смыкал глаз…
И все-таки уснул. Всю ночь Егор воевал с тиграми и буржуинами, которые осаждали телегу. И девчонки, глядя на его израненную грудь, восхищённо шептали: «Ах какой герой этот Егор!» А Юлька объясняла им: «Это мой родной брат. Он самый отважный человек на свете!»
Проснулся Егор в комнате с широкими окнами. Ослепительно яркое солнце так било в глаза, что не сразу их откроешь. Наконец Егор огляделся. Он лежал на сене посреди комнаты, рядом сладко посапывала во сне Юлька. На стене — карта. Парты сдвинуты к окнам. Значит, это школа!
Дверь скрипнула, и в неё просунулись две рыжие головы. Одна, стриженая, — повыше, а другая, лохматая, — пониже. На Егора с интересом уставились четыре глаза, одинаково чёрных и узких, как зрелые семечки подсолнуха.
— Вы кто такие? — спросил Егор.
Глаза испуганно замигали, и дверь захлопнулась, но тут же распахнулась, и в класс ввалились девчонка и мальчишка, очень похожие друг на друга.
Девчонка споткнулась и упала, а мальчишка — на неё.
От шума проснулась Юлька, захлопала в ладоши и закричала:
— Куча мала! Куча мала!
— Кто вы? — повторил вопрос Егор. — Вьетнамцы?
— Мы не вьетнамцы, мы семёновцы.
— А кто такие семёновцы? — спросила Юлька.
— Семёновцы — это кто живёт у нас, в Семёновском.
— Что-то я не знаю такого города, — призналась Юлька.
— Тю-ю, ты что, с луны свалилась? — удивился мальчишка. — Нас, почитай, весь Советский Союз знает. Наш председатель колхоза даже по радио на весь мир выступал! Мы вас, москвичей, молочком поим и овощами кормим! И ваши пионеры у нас каждое лето гостят. Вот и сейчас приехали картошку копать.
Приуныл Егор: так вот куда они попали — в подмосковный колхоз!
— А как вас зовут? — спросила Юлька.
— Обоих — Подсолнушки, а по отдельности — Колюня и Олюня, — ответила лохматая девочка.
— Подсолнушки — это фамилия?
— Нет, фамилия у нас — Борисовы.
— Что-то уж больно много у вас названий, — наморщила лоб Юлька, — все сразу и не упомнишь!
Колюня и Олюня пожали плечами, но было видно, что им нравятся все их имена-названия, и они ими очень гордятся. Колюня даже засопел от важности.
Это Егору не понравилось, и он решил показать, что и они с Юлькой не лыком шиты.
— А у нас отец — сталевар!
На Колюню это не произвело никакого впечатления.
— А у нас — комбайнер! Комбайн всё умеет! — И Колюня пропел: «Комбайн косит и молотит…» Знаешь такую песню?
Егор эту песню знал, но ему стало не легче, даже показалось, что Колюня чем-то обидел отца.
— Из стали все на свете варят, и твой комбайн тоже! — крикнул он.
— Подумаешь, варят! Вот Олюня тоже умеет варить!
Такого оскорбления Егор уже не мог вынести. Он подскочил к Колюне и надавал ему хороших тумаков. Но и Колюня был не из пугливых. Он так боднул Егора в живот, что тот охнул и заорал благим матом. От испуга Юлька и Олюня тоже заревели. На крик прибежала бабушка, такая старенькая, что лицо её казалось сотканным из морщинок.
— Колюня, Олюня! — набросилась она на внуков. — Да как вам не совестно? Ах вы, гуси лапчатые, пустопорожние головы, петушиные гребешки, кто же так гостей привечает?
Никогда ещё Егор и Юлька не слышали таких интересных ругательств. Колюня голову опустил, устыдился. Узнала бабушка, из-за чего драка, и опять начала интересно ругаться. На этот раз попало и Егору с Юлькой:
— Ах вы, поросячьи хвосты, нашли из-за чего спорить! Все должности — важные! Вот я — сторожиха, за порядком в школе слежу. А дочь — доярка; без молочка не проживёшь.
— А без одежды, которую моя мама шьёт, тоже не проживёшь, — сказала Юлька.
— Вот и выходит, что зряшный у вас был спор. Пойдёмте-ка, я вас молочком напою.
Бабушка повела ребят в учительскую и дала каждому по кружке молока и по куску пшеничного хлеба с мёдом.
Юлька ела и облизывалась — такого вкусного молока ей ещё не приходилось нить. А бабушка всё подливала в кружку да приговаривала:
— Кушайте на здоровье. Молочко парное, только что от коровки. Сразу сил прибавится, будете мне по хозяйству помогать. Ты, Егор, умеешь хозяйствовать?
— Ещё бы, на мне дома всё хозяйство держится! — с важностью ответил Егор.
— А ты, Юля?
— А я посуду мою, пол подметаю и до пяти считаю.
— Вот и дело, — сказала бабушка. — Егор с Колюней гвозди приколотят, я с Олюней — грядки выполю, а ты цыплят постережёшь, которых мне колхоз подарил. Считай свои пальцы — по пять на каждой руке; сколько пальцев, столько и цыплят.
