Аринкино утро - Бодрова Анна Григорьевна (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Аринка утихомирилась и сделала всё, что от неё требовали. В сущности, они были правы. Чего горячку пороть? Поспешишь — людей насмешишь.
После завтрака с замиранием сердца начала облачаться. Варя помогала. Заплела косички, придирчиво оглядела со всех сторон, осталась довольна, ей даже показалось, что Аринка похорошела. Подвела её к матери.
— Погляди, мама, чем наша Аринка плохая, ты всё говоришь — страшила. И вовсе она не страшила!
Елизавета Петровна дотошно оглядела Аринку со всех сторон и, оставшись довольной и костюмом и ею, про себя подумала: «Может, и впрямь выправится». Вошедший в эту минуту с вёдрами воды Симон состроил смешливое лицо:
— Фу-ты, ну-ты, этак, дочка, тебя как бы вороны не унесли. Их много там на берёзе сидит, вроде тебя дожидаются. Точно.
— Да ну тебя, тятя, и вечно ты, — отмахнулась Аринка.
Но вот смотрины кончились и Аринка вырвалась наконец, что есть духу помчалась в школу. Слава богу, не опоздала. Правда, Яша с Нилом были уже там, следом за Аринкой прибежала и Таня. Не теряя ни минуты, начали опять репетировать. Кажется, ничего — шло хорошо, только бы не сбиться в походе.
— Ну, Арина, дочь крестьянская, если ты подведёшь меня, на хорошую жизнь не рассчитывай, — сказал Яша полушутя, полусерьёзно.
— Сам подведёшь! Чего это я подведу, и не подведу вовсе! — лихо ответила Аринка.
Когда собрались все, Яша осмотрел каждого внимательно, со всех сторон. Всё как надо, по форме: девочки в белых блузках и чёрных юбках, а мальчики в белых косоворотках и тёмных брючках. Но что это? У Коли Перстнёва штаны буро-малиновые и все в заплатах. Яша ахнул.
— Слушай, что же ты портки-то не переодел? Ведь ты знамя понесёшь, на тебя все глядеть будут. И вдруг латаные штаны!
Коля покраснел, как девочка, смущённо опустил голову.
— Одни они у меня, нет у меня других, — виновато пролепетал он. Яша, обескураженный, не знал, что и делать. Выручил Федька Гвоздь, друг Коли.
— Надевай мои портки, у меня новые. Я ведь не пионер, пойду в середине, меня никто не увидит. Чего там, надевай!..
— Начинай, — скомандовал Яша, задорно сверкнув глазами.
Нил выставил ногу, грудь колесом, голову горделиво вскинул, театральным жестом взмахнул горном и затрубил.
Со всех сторон по дорожкам и тропинкам шли школьники, поодиночке и стайками, шли неторопливо, как обычно ходят в школу. Но вдруг, услышав незнакомые звуки горна, словно подстёгнутые, ринулись бегом. Мчались напрямик, не разбирая дороги, прыгали через канавы, переваливались через изгородь, шлёпали по вязкой мокрой глине, лишь бы скорее, скорее. Через несколько минут все были в сборе. Шумной толпой запрудили весь двор. Краснощёкие, запыхавшиеся, шмыгая носами, они таращили глаза на горн, знамя, на диковинные барабаны.
— Гляди-кось, шёлковые, а кисти-то чистое золото.
— А шнуры-то толстущие. Сколько же это стоит?
— Не лапай!
— Съем, что ли?
— Аринка-то с Танькой с барабанами, ух ты!
— А ну, стройся! — подал команду Яша.
Все засуетились, загалдели, бестолково шарахнулись, не зная, куда себя деть. Яша деловито крутился возле, устанавливая всех по рядам.
Первым в колонне стоял Коля: высокий, стройный, со знаменем в руках. Он тоже учился в четвёртом классе, вернее, уже закончил учиться, и это были его последние часы пребывания среди своих товарищей. В сущности, сегодня он прощался со школой. За Колей Нил с горном, потом в паре Аринка с Таней. Дальше пионеры несли большой плакат на длинных палках, и уже за пионерами строились все школьники.
Неожиданно началась кутерьма: никто не хотел идти сзади. Слёзы, жалобы, переругивания. Все лепились к пионерам, хотели во что бы то ни стало идти рядом или сразу после них, но ни в коем случае не плестись сзади. Яша горячился, вертелся как сорока на колу, ему помогали учительницы.
Коля стоял строгий, важный, крепко сжимая древко знамени. А Нил был всецело занят своим горном, он то подносил его ко рту, то оглядывал со всех сторон, всё остальное не касалось его. Таня с Аринкой держали наготове лёгкие палочки над барабанами.
Яша ещё раз обежал колонну и уже осипшим голосом крикнул:
— Смирно! Предупреждаю: кто будет идти не в ногу, перебегать с места на место, разговаривать или баловаться в строю, буду выводить из колонны. А сейчас нашим пионерам будут торжественно повязаны галстуки.
Лёгкий шёпот, как шелест листвы, пробежал по рядам: «Галстуки... галстуки». Кто стоял сзади, с любопытством вытягивали шеи. Все притихли. Яша стал сам повязывать галстуки своим пионерам. Они замерли с видом строгой торжественной важности. Даже Аринка, эта непоседа, застыла неподвижная и прямая как натянутая струна. Яша волновался, у него дрожали руки. Он полюбил ребят и привязался к ним всей душой, и этот момент он переживал с ними вместе. Когда Яша подошёл к Аринке, у неё дрожали губы. Он подбадривающе моргнул ей.
— Красный галстук — это честь и совесть пионера! Носите его с гордостью и будьте всегда достойны этого почётного звания, — напутствовал Яша. Затем опять прозвучала команда «смирно».
— Пионеры, за дело Ленина будьте готовы!
— Всегда готовы! — дружно ответили пионеры, вскинув руки над головой.
Этот жест покорил всех ребят. Изумлённые, они стояли с открытыми ртами, не в силах ни двинуться, ни произнести слово.
Яша отскочил в сторону с желанием полюбоваться на своих подопечных.
Красные галстуки на белых кофточках и рубашках алели, как распустившиеся маки. Лёгкий ветерок нежно заигрывал с ними. Яша остался доволен.
— Приготовились! С левой ноги, марш! — прокричал Яша.
И в ту же минуту как выстрел грянула барабанная дробь: тра-та-та-та-та.
Затем затрубил горн. Эти звуки подхлёстывали, бодрили, заставляли биться сердца. Глаза у ребят горели. Стройным чеканным шагом колонна оттопывала по аллее. Словно всю жизнь только и знали, что маршировали.
— Левой, левой, — командовал Яша.
Вот прошли по школьной аллее, выйдя на большак, свернули налево, а тут и деревня рядом.
Со звоном распахивались окна, из них высовывались головы стариков и старух, некоторые набожно крестились. Молодых словно сквозняком выметало из калиток и дверей. Все торопились, толкались, бежали. Мелюзга настойчиво втиралась в колонну и на равных правах шагала рядом со школьниками.
Призывно звучал горн, чеканно били барабаны. Ни старики, ни древние дубы, ни эта земля не видели на своём веку такого торжественного, красивого шествия. С безоблачного неба щедро светило солнце, набежавший невесть откуда ветер вдруг стих и замер, удивлённый: такого и он не видывал в этих краях.
Первые пионеры, ровесники Советской власти, впервые шагали по этой земле, шли весело, задорно, с видом несокрушимой отваги. Невозможно было устоять на месте, и люди лепились к колонне, подделываясь под шаг, топали в ногу. Колонна росла стихийно. Впереди пионеры. За ними — их сверстники школьники. Дальше молодёжь. А ещё дальше — взрослые. Некоторые несли на руках детей.
Подходя к своему дому, Аринка издали увидела отца с матерью. Они стояли у ворот принаряженные в окружении соседей. Рядом с Симоном стоял дед Батан, согнувшись, он опирался на длинную палку. Его подслеповатые глаза вдруг заблестели, заискрились, звуки горна и барабанная дробь ворохнули его душу, вызвали массу воспоминаний из его солдатской жизни. Ещё издали увидев Аринку, ткнул Симона в бок:
— Глянь, Шимон, твоя-то шверьга што ражуделывает, ну гренадер, да и только. Ах, штоб её комар жабодал.
Симон сдержанно улыбался, но в сощуренных глазах его плясали весёлые огоньки. Впервые он не краснел за свою дочь, а гордился ею. Елизавета Петровна, худенькая, маленькая, стояла впереди Симона и прижимала платок к губам, сдерживая себя, чтобы не расплакаться. Но, растроганная, она уже не владела собою и слёзы умиления потекли по её щекам. Это были слёзы восхищения, неожиданной радости, переполнившей её сердце. Поравнявшись, Аринка метнула на них ликующий взгляд. Но сразу же преобразилась, решив показать себя в полном блеске. Выпятив грудь, гордо вскинув голову, она осатанело стала лупить по барабану и, высоко поднимая колени, бодро шагала. Всё кружилось, плясало у неё перед глазами. Словно на крыльях её куда-то несло. Она как-то отделилась от Тани и шагала уже рядом с горнистом Нилом. Тот, увидев её сбоку, вытаращил глаза, сердито зашипел:
