Ищи на диком берегу - Монтгомери Джин (читать онлайн полную книгу txt) 📗

— Иди мойся, — прошептал он. — Легче станет. Воняешь, как дохлый сивуч…

Захар вышел из воды, бормоча:

— Вроде оклемался немного.

Кой-как он обтерся штанами и натянул их на себя. Теперь вдруг наступила реакция на все, что ему пришлось претерпеть в этот день. Он повалился на землю, спрятал лицо в ладонях. Судорожные рыдания сотрясали его тело.

— Господи! Господи! — повторял он глухим дрожащим голосом.

Тайин набросил ему на плечи какую-то накидку. Захар благодарно кивнул и закутался во что-то шершавое, плотное, пахнущее лошадиным потом. А потом алеут протянул ему еще что-то.

Мясо! Захар набросился на мясо с алчностью изголодавшегося зверя. Он рвал его зубами и тут же глотал не жуя; пот выступил на его лице. Потом он стал жевать медленнее, постанывая от наслаждения, смакуя каждое волоконце жесткого холодного мяса.

Как только Захар покончил с едой, Тайин встал и заторопил его. Захар брел медленно, пошатываясь, но уже без помощи Тайина. Попону он набросил на себя.

Над темной водой озера повис парной туман. Лошади испанцев стояли на отмели — темные расплывчатые силуэты в белесой мгле. Тайин опустил свой сверток на землю, набрал камней и начал бросаться ими в лошадей, негромко покрикивая на них. Кони осторожно выбрались на берег.

— Пошли! Ну, пошли, эй, вы! — Тайин забежал сбоку, норовя оттеснить лошадей к тропе. Лошади зарысили, сорвались в легкий галоп и скрылись в темноте.

Тайин вернулся, подхватил сверток.

— Домой побежали, — довольно сказал он. — Пойдем, нам нужно реку найти.

Они обогнули лагерь испанцев по широкой дуге, пересекли тропу и пошли на восток, по направлению к реке. Захар шагал молча, у него было много вопросов к Тайину, но не было сил говорить на ходу.

Остаток ночи они провели под выступом скалы. Тайин сгреб в сторону крупные камни и гальку, взрыхлил песчаную почву. Улегся, завернувшись в попону, и тут же захрапел. Захар привалился рядом. Дважды ему приснилось, что он задыхается в коровьей шкуре, он начинал метаться, просыпался и снова засыпал.

На рассвете они сидели под каменным навесом скалы и жевали холодное мясо. Тайин говорил, что больше любит рыбу, тюленину и мясо морских птиц, которое отдает рыбой. Захар нетерпеливо перебил его:

— Ты лучше расскажи, как тебе удалось меня вызволить? Что ты сделал с испанцами?

— Ничего не сделал. — Тайин размеренно прожевывал мясо.

— Ну, а лошади? Как они оказались в озере?

— Веревки резал. — Тайин показал ему длинный кинжал, острый как бритва.

Захар залюбовался кинжалом.

— Ты что, снял его с испанца?

— Нет. Длинный солдат его в мясе оставлял. — Тайин помолчал, потыкал кончиком кинжала в свой большой палец: — Нож есть, теперь хорошо живем.

— Тайин, да расскажи ты, наконец! Не томи. Как было дело?

Тайин неторопливо дожевал мясо, извлек мясное волоконце, застрявшее в зубах, внимательно обследовал его, снова сунул и рот. Прищурился на утреннее солнце и начал рассказ.

Тайин и испанцы увидели друг друга одновременно. Захар прямиком пер в ловушку, и Тайин уже ничего не мог поделать. Если бы поймали обоих беглецов — обоим конец. И он убежал.

Он спрятался в лощине. Когда мимо проехал один из испанцев — тот, длинный, тощий, — Тайин бросился к лагерю. Прежде чем тощий успел вернуться, Тайин взобрался на дерево, с которого видна была вся поляна.

— Так ты там был все время? И все видел? И не пришел на выручку? — возмутился Захар.

— Спятил, господин Петров! Я один против два мучачос? [10] У них пистоли, ножи, мушкеты. А я? Две руки — и все. Ты связанный, как весенний гусь в сетке. Тогда я жду. Они пьют вино — пусть пьют. Но я тебе скажу — как я боялся! Чертовско боялся, скажу тебе. Когда на тебе веревки резал, рука дрожал — два раза нож терял. Ох, господин Петров, чертовско страшно было. Эти мучачос проснутся — и мы пропали. — Тайин полоснул рукой по горлу. — Сперва сначала я не к тебе шел. Я сперва сначала к ним шел. Мясо брал, нож брал. Одеяла брал. Когда лошадям веревки резал — шум был. Я боялся.

Захар вглядывался в коренастую фигуру — черный силуэт на фоне оранжевого солнечного сияния.

— Ты ведь головой рисковал, чтобы меня спасти. Так ведь? А почему?

— Да, головой. Точно. Потому и страшно было. Проснутся мучачос — обоих убьют.

— Даже и не знаю, как благодарить тебя.

Тайин хмыкнул. Перед ним лежала разостланная попона. Он аккуратно сделал ножом крест посредине синей шерстяной ткани.

— Как думаешь, что они будут делать, когда проспятся и увидят, что лошадей нет?

— Ногами пойдут. — Тень улыбки промелькнула на плоском, широком лице Тайина. — Домой, в миссию. Испанец без коня ничего не может. Не может нас искать.

Захар рассмеялся.

— Тысячу рублей дал бы, — выдавил он из себя сквозь смех, — только бы посмотреть, как они ковыляют в своих ботфортах.

— Мешки на спине, — добавил с ухмылкой Тайин.

— А палатка! А седла! — вскрикивал Захар. — Со всей амуницией — ну чисто пара вьючных мулов! И головы с похмелья трещат.

Захар смеялся до слез, до икоты. Тайин набросил на себя попону и просунул голову в разрез посредине.

— Одежка, — провозгласил он, — Испанцы зовут «пончо».

— Пончо, — повторил Захар.

И сделал такой же разрез в своей попоне.

Они стояли в своих пыльно-голубых пончо и, дружелюбно улыбаясь, разглядывали друг друга. Неужели еще недавно (или давно?) этот приземистый алеут был его злейшим врагом?

— Тайин, ты мне так и не ответил. Я тебя давеча спросил, почему ты рисковал своей жизнью ради меня. Почему?

— Ладно, господин Петров, я скажу. — Улыбка исчезла с лица Тайина, он пристально посмотрел на Захара. — Почему? Потому что ты мне нужен. Хорошее дело можешь сделать.

— Я все сделаю, Тайин, клянусь. Все на свете. Ты только скажи — я сделаю. Я тебе жизнью обязан.

Тайин фыркнул.

— Твоя жизнь зачем мне? Я домой хочу, на Кадьяк. Господин Мишкин меня держит, не пускает из Росса. Как придем Росс, скажи господину Кускову, чтоб отпустил меня домой. Он послушает. Ты скажи.

— Обязательно скажу, Тайин, поверь. Я невелика птица, но сделаю все, что смогу.

— Угу. Как придем, скажешь. Если придем. Пошли.

Их путь проходил среди круглых безлесных холмов. Дикие цветы покрывали склоны пестрым весенним ковром. В воздухе стоял их слабый аромат. Впереди виднелся лес, до него было с день пути. Когда солнце прогрело воздух, они сняли свои пончо, скатали их и понесли под мышкой.

— В лес придем, лозу найдем. Все добро вязать будем, — говорил Тайин.

Кинжал он нес в руке. Захар нес мясо, завязанное в салфетке, которую Тайин тоже прихватил у испанцев. В миссии оба они изрядно отощали, изношенные штаны еле держались на бедрах. Чтобы обмануть донимавшую их жажду, они на ходу сосали гальку.

Когда они вошли в лес, до темноты было еще далеко. Ручеек сбегал им навстречу со скалистого холма, густо поросшего вечнозеленым кустарником. Захар совсем выбился из сил. Вчерашние события оказались слишком тяжким потрясением даже для его здоровой натуры. Тайин утверждал, что теперь им можно не бояться преследования. Они решили тут же разбить лагерь и как следует отдохнуть.

Первым делом Захар подался к ручью. Ночное купание не смыло с него и сотой доли всей мерзости, налипшей с коровьей шкуры. Ручей сделал в твердой скале три вымоины, вода тонкой струйкой перетекала из одного корыта в другое. Захар устало опустился в самое нижнее корыто, и тут на берегу появился Тайин.

— Держи, — Тайин бросил ему корень, похожий на луковицу. — Мыло-корень.

Захар тщательно тер и скреб себя, вымыл голову. На берег он выбрался, чувствуя себя заново рожденным.

Тайин тем временем позаботился о еде. Он нашел отличную приправу к мясу: несколько пригоршней жерухи и дикого лука.