Только вперед - Раевский Борис Маркович (читать книги без .TXT) 📗
Путь преграждали никогда не замерзавшие болота. Сверху они были предательски покрыты снегом, но стоило ступить — и бойцы глубоко проваливались в трясину. В валенки набиралась ржавая, гнилая вода. Намокшие полушубки покрывались твердым ледовым панцирем. А главное — лыжи, попав в болото, мгновенно обрастали льдом и переставали скользить. Приходилось тут же на морозе тщательно счищать лед. Разводить костры запрещалось; они могли выдать врагу местоположение отряда. Да и все равно — оттаивать лыжи у огня нельзя: они испортятся от жары, к ним будет прилипать снег.
И все-таки лесгафтовцы добрались до цели и обнаружили, что радиостанция находится при шюцкоровском штабе.
Ночью разведчики окружили штаб, и, как только радист послал в эфир первые сигналы, здание взлетело на воздух. Шюцкоровцы-штабисты были перебиты. Разведчики, забрав секретные документы, стали уходить.
Но тут-то и началось самое трудное. Вскоре разведчики обнаружили, что за ними мчится погоня. Началась отчаянная гонка. Лютый мороз перехватывал дыхание: было минус 43 градуса. Резкий ветер валил с ног. Белофинны яростно нажимали, уверенные в своем превосходстве. Ведь они — прославленные на весь мир лыжники, с детских лет привыкшие к дальним переходам.
Но лесгафтовцы стремительно мчались все вперед и вперед. Погоня продолжалась уже четырнадцать часов. Белофинны не сомневались, что советские бойцы вот-вот начнут выдыхаться и замедлят бег. Каково же было их удивление, когда отряд разведчиков после четырнадцатичасового изнурительного бега вдруг сошел со своей старой, ранее проложенной, лыжни и помчался прямо по целине! Причем отряд двигался не по прямой линии, а делал крюки, запутывая свой след.
Значит, русские вовсе не стремились выбрать кратчайший маршрут? Значит, они не устали?
Разъяренные шюцкоровцы еще ожесточеннее повели погоню. Они не могли представить, что кто-либо в мире владеет лыжами лучше их.
Двадцать семь часов продолжалась гонка. Двадцать семь часов уходили лесгафтовцы от врага. И ушли. Белофинны в конце концов выдохлись. Погоня прекратилась.
…Леонид Кочетов, как и все студенты, с гордостью слушал рассказы о замечательных подвигах своих друзей. Одно только омрачало его настроение — почему он не с ними?..
А между тем жизнь в Ленинграде шла своим чередом.
Жители быстро привыкли к затемненным улицам, к шторам на окнах, к ежедневным лаконичным сводкам штаба Ленинградского военного округа, к свежим надписям на железных дверях подвалов: «Вход в бомбоубежище».
По-прежнему по утрам торопились на уроки школьники, по-прежнему выстраивались очереди в кассы кинотеатров, когда на экраны выпускался новый фильм; а влюбленные считали, что гулять по затемненным улицам даже лучше.
Занятия в институте продолжались. В тишине просторных светлых аудиторий преподаватели спрашивали химические формулы, строение беспозвоночных, спряжение вспомогательного глагола «ту би». И по-прежнему ставили двойку студенту, не усвоившему очередной параграф учебника физиологии.
Жизнь шла своим чередом.
Огромный институтский актовый зал был празднично украшен: лозунги, гирлянды, портреты. На окнах уже нет плотных черных штор — кончилось затемнение! Над сценой — длинная, широкая полоса кумача с метровыми буквами: «Привет героям-фронтовикам!»
Вчера в Ленинград вернулись с фронта первые воинские части. А нынче утром по институту, как шквал, пронесся слух: к вечеру в город прибудет Особый отряд лесгафтовцев!
Кончилась война. Всего три месяца понадобилось Красной Армии, чтобы взломать «неприступную» линию Маннергейма.
Студенты готовились к встрече своих боевых товарищей. Но как? Как сделать, чтобы этот день отличался от всех других праздников? Чтобы он запомнился на всю жизнь?
Особенно волновались девушки-студентки. Что изобрести? Одна из них предложила преподнести подарки фронтовикам. Идея понравилась. Но где взять подарки?! Сшить, связать, вышить — уже не успеешь… Да и что подарить? Кисеты, портсигары — их ведь обычно посылают бойцам?! Но это не ново, а главное — большинство лыжников не курило…
Выход нашла Аня Ласточкина, Она предложила подарить фронтовикам розы. Алые розы — символ победы! Хоть по одной! Но каждому! Обязательно каждому бойцу!
Аня тут же ярко расписала подругам, как это будет замечательно:
— Представьте: в зал строем входят бойцы — в полушубках, валенках, ватных стеганых брюках. Винтовки за спиной. Обветренные, исхудалые… И тут к каждому подбегает девушка и прикалывает ему на грудь алую розу!..
— А и впрямь неплохо! — радостно воскликнула одна из первокурсниц.
— Факт, неплохо, — согласился Молодежников. — Только где столько роз раздобыть? Зима…
Это и в самом деле казалось нереальным.
Аня помнила: когда-то в поисках роз для Леонида она обегала все цветочные магазины. А ведь теперь нужны не три штуки! И все — обязательно красные. А времени — в обрез.
И все-таки девушки достали цветы. Они поехали по пригородным оранжереям. В одной как раз вчера распустились крупные алые бутоны. Но заведующая — огромная, суровая женщина — наотрез отказалась срезать их.
— И не просите! — басом отрубила она. — Цветы, считай, уже проданы. Обещаны на свадьбу. Певцу. Знаменитому…
Однако, когда Аня объяснила, зачем им цветы, заведующая сразу смягчилась.
— Подождет знаменитый-то! — подмигнула она и загромыхала: — Фаня! Срезай бутончики! Подчистую!..
…Вечером девушки, встречая на вокзале фронтовиков, каждому прикрепили к полушубку алую розу…
Прошло три месяца.
По широкой гранитной набережной Невы летней ночью медленно шли Леонид и Аня.
Ночь была тихая, теплая, светлая: настоящая белая ночь. Вода в реке, казалось, не движется, мосты и шпили четко прорисовывались на зеленоватом небе.
Аня шла в легком белом платье без рукавов. На плечи ее был накинут пиджак Леонида.
Они уже долго гуляли по Неве. Изредка навстречу им попадались, такие же парочки.
— Тоже студенты, — сказал Леонид.
— Тоже уже не студенты, — поправила Аня.
У ленинградских выпускников давно стало обычаем, окончив школу или институт, проводить ночь на Неве: прощаться с Ленинградом.
Леонид и Аня шли молча. Уже под утро повернули на Петроградскую.
— А я знаю, почему ты ходишь со мной, а не с другой девушкой, — сказала Аня. — Удобно! Провожать не надо!
Они по-прежнему жили в одном доме.
— Вот именно! — подтвердил Леонид.
Снова помолчали.
Аня вспомнила только что кончившийся выпускной вечер.
Провожать их пришли профессора, тренеры, спортсмены. Сколько было шума, торжественных, сбивчивых речей и дружеских трогательных наставлении!
— Друзья! — сказал Гаев. Он сегодня выглядел необычно: худощавое, обветренное лицо его с выпирающими скулами раскраснелось. Обычно спокойный голос звучал взволнованно.
— Завтра поезда унесут вас в разные концы страны. Где бы вы ни были, — помните: вы — командиры физкультурного движения. А командир — всегда пример. С командира — спрос втрое!..
Аня все время танцевала с Леонидом. С одним Леонидом. Больше ей сегодня ни с кем не хотелось быть…
…Леонид тоже идет задумавшись.
Давно уже хочет он сказать Ане много очень важного, но как-то не получается.
— Вот и попрощались с Ленинградом, — говорит Аня. — Впрочем, — грустно улыбается она, — тебе незачем прощаться ни с белыми ночами, ни с Невой: остаешься при институте. Будешь теперь сам учить студентов. И ставить им, бедным, двойки…
— Но ведь и ты уезжаешь недалеко, — говорит Леонид. — До Луги — рукой подать. Увидимся!
— Увидимся, — подтверждает Аня. — А может, и не увидимся! — вдруг озорно рассмеялась она.
Леонид обеспокоен. Эти ее внезапные переходы всегда не нравились ему. Вот характерец! Никогда не угадаешь, что выкинет в следующую минуту!
— Послушай, Ласточка, — решительно заявляет он. — Ты можешь говорить всерьез?
