Мы с Костиком - Петкевич Инга (читаем книги txt) 📗
— Ах, так! — сказала она и припустила за мной, но я убежал. Тогда она набросилась на Костика и стала закапывать его в снег. Я подкрался сзади и прыгнул на неё. Образовалась куча мала… Целую ночь мы веселились как сумасшедшие. Мы катались с горы, играли в снежки, стучали в чужие окна, отплясывали весёлые танцы. Замечательная была ночь, и зачем это люди спят по ночам?
буи, буера и бугорки
На следующее утро Костик встал очень рано. Сашки дома не было. Мы поели хлеба с молоком и вышли на улицу. Встали на лыжи и только хотели отъехать, как появилась Сашка. Вокруг неё было очень много лыжников. Все они пронеслись мимо нас, будто мимо пустого места.
— Сашка! — крикнул я. Но она даже не обернулась.
«И что это она так развоображалась?» — подумал я.
— Поворачивай лыжи, — сказал Костик мрачно.
Мы развернулись и пошли в противоположную сторону.
Погода была хуже, чем вчера. В лицо дул холодный ветер.
Костик молчал, я шёл за ним, и мне было скучно. Я думал о Сашке.
— Воображала, — ворчал я.
— Настоящая воображала, — поддакивал Костик.
И вдруг деревья кончились, и мы оказались на краю бесконечного белого поля — совсем ровного снежного поля, с редкими чёрными бугорками.
— Что это? — спросил я.
— Море, — сказал Костик.
— Разве море замерзает? — удивился я.
— За ним Финляндия, — сказал Костик.
— А что это за бугорки? — спросил я.
— Не знаю, — сказал Костик, — наверное, буи.
А я вдруг увидал парус.
— Смотри, Костик! — закричал я. — Парусный ледокол!
— Это буер, — сказал Костик.
«Что такое буер?» — хотел спросить я, но не спросил, потому что буер нёсся на нас так быстро, что всё равно я бы не успел спросить. Когда он проносился мимо нас, со мной что-то произошло. Я почему-то вдруг закричал, замахал руками и со всех ног припустился за ним. Буер сделал круг и встал. Какой-то меховой человек выскочил на лёд и подбежал ко мне.
— Хочешь прокатиться? — спросил он. Я испугался, но сказал: «Да, хочу». Меховой человек подхватил меня на руки и посадил в буер на колени к другому меховому человеку. Тот дёрнул какую-то верёвку, и мы понеслись так быстро, что у меня дух перехватило. Когда мы проносились мимо чёрного бугорка, он вдруг зашевелился, вскочил и замахал руками. Это был человек.
— Кто такой? — прокричал я, но из-за ветра меня не услышали, а больше кричать мне не захотелось, мне стало не до этого, мне стало так холодно, что я чуть не заревел. Никогда не думал, что бывает так холодно. Мне показалось, что я совсем голый, будто нет на мне ни шарфа, ни рейтуз, ни шапки. Будто ветер сорвал с меня всё это и гуляет теперь по голому телу. Я уже собрался умирать, так мне было холодно. Я даже не заметил, как мы остановились. Просто кто-то взял меня под мышки и протянул Костику. Он подбежал и взял меня на руки.
— Ну как? — спрашивал он, но я ничего не соображал.
— Что с тобой? — в конце концов забеспокоился он.
— Нужен тулуп, — только и сумел сказать я.
Костик побросал на меня все свои куртки — я начал согреваться. Костик бегал вокруг в одном свитере.
— Бугорки — это люди, — сказал я, когда он пробегал мимо.
— Люди? — Костик остановился. — А что они там делают?
— Не знаю, не рассмотрел.
Костик задумался.
— Знаешь, — сказал он, — надо посмотреть, что они там делают.
— Конечно, надо, — согласился я, — но уж больно далеко, замёрз что-то.
— Ну хорошо, завтра посмотрим, — сказал Костик. Сашка была дома, она чистила картошку и что-то пела.
Мы прошли в свою комнату и сели у печки почитать и погреться. Я рассказал Костику про буер. Он мне про Финляндию. Покормили ежа.
— Идите есть, оболтусы! — крикнула из кухни Сашка. За ужином все молчали. Мне это скоро надоело, и я сказал:
— Катался на буе.
— Что? — удивилась Сашка.
— На буере, — мрачно поправил Костик.
Сашка посмотрела на него, уголки губ у неё запрыгали.
— Ты один катался? — спросила она.
— Один. Костика не взяли.
— Ну, держись, — сказала Сашка серьёзно, — теперь по ночам он будет учиться водить буер.
Я представил себе Костика на буере и фыркнул. Костик помрачнел ещё больше.
— Тоже идея! — проворчал он и вылез из-за стола.
сливы в январе
Всю ночь мне снились зайцы. Белые, пушистые, они играли в чехарду. Я проснулся и, как всегда, посмотрел в окно. Ну и погодка! Яркое солнце, голубое небо, пушистые белые ёлки, и снег такой белый, что глазам больно. А там, далеко на горе, мелькают лыжники, красные, жёлтые, зелёные.
Вон красный налетел на ёлку, и с неё посыпался снег. А красный застрял и встать не может, палки у него унесло, опереться не на что. Так и сидит и обнимает ёлку.
Мне вдруг показалось, что все праздники — и Новый год, и день рождения, и даже Первое мая — надо праздновать сегодня.
— Ку-ка-реку! — закричал я и вскочил с кровати.
«Ку-ка-ре-ку! Вставай, Костик», — хотел крикнуть я и вдруг остолбенел. На столе в сверкающей белой вазе лежали сливы, тёмно-синие живые сливы.
Как ему не холодно?
Сашка ждала нас на улице. Она была очень нарядная и очень сияла.
— Сливы? Какие сливы? Не знаю никаких слив.
Она подхватила меня на руки, закружила, запела.
— Я пойду с вами, я хочу всегда ходить с вами, я хочу везде быть с вами.
— Вот и хорошо, — обрадовался я.
— Только не сегодня, — сказал Костик, — сегодня у нас дело.
— Тайна?
— Да, тайна, — сказал Костик и побежал по дороге. Я побежал за ним.
Шли долго. На лыжах ходить по ровному месту скучно. Пошёл снег. Бугорки стали еле заметные.
— Ты ошибся, — сказал Костик, когда мы почти подошли к одному из них, — ты ошибся, это не человек.
— Да, это, пожалуй, не человек, — согласился я, — но тот был человек.
— Ладно, посмотрим, — сказал Костик.
Мы подошли к бугорку. Это был человек. Его почти занесло. Он сидел на деревянном ящичке, и в руках у него была удочка.
«Сумасшедший», — подумал я.
— Подлёдный лов, — сказал Костик.
Человек не шевелился. Мы стояли уже довольно долго — человек не шевелился.
— Пошли, — сказал я.
— Подождём, — сказал Костик, — а вдруг он заснул и провалится под лёд?
— Тогда мы его вытащим, — согласился я.
Так мы стояли и ждали, когда наконец он провалится. Но человек не шевелился.
— Может быть, он замёрз? — сказал Костик и дотронулся до человека. Тот не шевелился.
— Замёрз, — сказал Костик. — Что же теперь делать?
— Снегом тереть, — я взял снег и потёр человеку лицо. Человек чихнул.
— Ожил, — обрадовался я.
— Ш-ш-ш, — сказал человек, — рыбу распугаете. Ш-ш-ш!
Часа два мы ждали этой рыбы. Человека совсем занесло. Мы замёрзли и решили возвращаться.
— До свиданья, — сказал я человеку. Тот не ответил.
— Счастливого лова, — пожелал Костик. Человек не шевелился.
— Он всё-таки замёрз, — сказал Костик.
— Или заснул, — сказал я и потрогал удочку. Человек открыл глаза. И приложил палец к губам.
Больше он ничего не сказал.
мы — художники
Этот день был мокрый. Сашка закрылась наверху. Костик болтался под ногами, что-то напевал. Я ходил по дому и думал, чем бы заняться. Наконец я придумал. Пол-кухни занимала большая белая печка. Наши комнаты были за ней, так что в комнате вместо одной стены была тоже печка. Я пошёл наверх и попросил у Сашки краску и кисть, потом влез на стул и нарисовал на печке зайца.
— Будет на что смотреть перед сном, — сказал я.
— Что ты говоришь? — сказал Костик и заметил мой рисунок. Он очень заинтересовался и тоже сходил наверх и взял краски и кисть. Он развёл краску и нарисовал на печке слона.
