Принцесса льда - Ярцева Евгения Сергеевна (читаем книги онлайн .txt) 📗
– Вы ведь в курсе, что она уже второй спортивный имеет? Разряд, в смысле? И на первый вот-вот сдаст?
Маргарита Львовна разомкнула губы с усилием, точно расщелкнула замочек:
– М-м-м, не в курсе. Я не вникаю в эти детали, – Она закинула ногу на ногу и скрестила руки на груди.
– А, ну я вам расскажу. В школе, где я преподаю, всего шесть человек до первого взрослого разряда дошли, Маша вот седьмая будет. Набор элементов у ней уже такой, с какого можно начинать чемпионский, так сказать, разбег. Самый трудный прыжок, аксель, без труда дается, бедуинский во вращение – чудный, не прыгает, а летает, и волчки, и винт – это вращение стоя – с такой скоростью крутит, что ахаешь, красота! А заклоны какие! Умопомрачительные! – Она поняла, что чересчур увлеклась эпитетами. – Ну и так дальше, как говорится, по алфа?виту… Вот-вот уже дойдет до трудных тройных, лутца и флипа. В каскадах – это когда прыжки один за другим – тулуп и сальхов тройные прыгает без сучка без задоринки, вспархивает, как невесомая, ей-богу! И главное, аксель! Прыжок коварный, а она два оборота крутит стабильно, – Тамара Витальевна жестикулировала, как актер пантомимы, чтобы донести до Машиной мамы красоту и коварство элементов и меру Машиных успехов, – хотя он на самом-то деле выполняется с хода вперед, поэтому двойной – это не два, а два с половиной обо…
– Я в этих оборотах ничего не смыслю, – прервала ее Маргарита Львовна и потрогала себя на мочку уха, будто поправляя сережку, которой не было.
– Да-да, извиняюсь, вы же далеки от специфики… Короче, у ней задатки мастера. Не от выучки, а от природы, вы понимаете?
Не похоже было, что Машина мама намерена что-либо понимать. Она сидела безучастная, словно облаченная в невидимый панцирь, о который билась тренер.
– В общем, Маше надо как можно скорее переходить в специальное, так сказать, заведение, лучше всего в школу олимпийского резерва, – Тамара Витальевна уже не надеялась дождаться отклика, потерла ладонями подлокотники, показывая, что заканчивает разговор. – Я за Машу похлопочу, – и встала с кресла.
– Одну минуточку, – проговорила Маргарита Львовна, не меняя позы. – А я против, чтобы вы за нее хлопотали.
– Что? так? – отозвалась тренер почти с вызовом.
Маргарита Львовна смерила ее взглядом и решила-таки объясниться с этой особой в растянутых трениках, которая говорит «алфа?вит», «так дальше» вместо «так далее» и «у ней» вместо «у нее».
– Понимаете, есть забава, – она жестом пригласила Тамару Витальевну вернуться в кресло, – и есть дело. Об этом говорил кто-то из великих, не помню, кто именно. Фигурное катание – забава, не более того. Которая отвлекает от дела, то есть от учебы. Подменять дело забавой – значит бросать на ветер время, в которое закладываются основы образования, культуры, эрудиции, – словом, всего, без чего в жизни…
– Забава? – с недоумением перебила Тамара Витальевна. – Да что вы! Фигурное катание – самый техничный вид спорта! Чтобы элементы освоить, их через мозги надо пропустить, а это ой как непросто! Тут не только ногами-руками махать, тут и головой вовсю работать приходится! А у Маши голова варит, как…
– Вот и отлично, – подхватила Маргарита Львовна, – что голова варит. Пусть варит по делу, а не ради того, чтобы выписывать на льду кренделя.
Оскорбленная «кренделями», Тамара Витальевна снова встала с кресла.
– Нелишне бы и ее мнения спросить, – сказала она холодно. – Девочка вправе сама решать, кататься ей или не кататься.
Маргарита Львовна нахмурилась.
– Это как сказать, – произнесла она каким-то свистящим голосом и в свою очередь резко поднялась со стула. – Значит, надо спрашивать мнения ребенка, желает ли он ходить в школу или точить лясы? Или, может быть, ребенок вправе решать, питаться ли ему одними шоколадками?
– При чем тут шоколадки, господи боже ты мой, – испугалась Тамара Витальевна. – И потом, Маша не младенец…
– Но и не взрослая! И понятия не имеет, что такое специализированные школы! Что там ставят условие: либо учеба, либо спорт! Вынуждают отказываться от всего ради тренировок! Отбирают у детей не только детство, но и здоровье, и силы, душевные и физические!
«Надо же, какая осведомленная», – подумала тренер. Маргарита Львовна словно прочитала ее мысли и оговорилась:
– Я об этом не раз слышала, уж не помню когда и где… Общеизвестно, что школы олимпийского резерва помешаны на производстве чемпионов!
– А если это ее судьба – стать чемпионкой? Не зря же Бог дал ей талант! Вот и в Библии говорится, что грех зарывать талант в землю…
– Бог, судьба… Бросьте вы эту мистику, – фыркнула Маргарита Львовна. – Где гарантии, что она выбьется в звезды? Без связей, без влиятельных родственников? Это лотерея с мизерными шансами! Про травмы я уж и не говорю, они неизбежны. Но даже если ей удастся пробиться на пьедестал – если ей, как вы выразились, это суждено, – что с того? Ну, выиграет она какой-нибудь чемпионат, пусть десяток чемпионатов, а потом? Спортивный век короток! А время, когда можно получить образование, поступить в престижный вуз и приобрести достойную специальность, будет упущено! Добавьте сюда отсутствие социальной адаптации! – она так и сыпала аргументами, увесистыми, как пушечные ядра. – Они варятся в своем соку и оказываются неприспособленными к миру, где люди ходят по земле, а не катаются по льду! Вот сманите вы ее чемпионской славой, а берете ли на себя ответственность за то, что с ней станется, когда она вынырнет из этого омута?
Тамара Витальевна ощущала себя, как пехотинец, который полез с винтовкой против танка. И уже готова была согласиться, что тянет Машу в омут, а Бог и судьба не выдерживают конкуренции с престижным вузом и достойной специальностью. Маргарита Львовна почувствовала, что противник отступает.
– Тамара Витальевна… нет, просто Тамара, – она доверительно тронула тренера за локоть. – Я несу ответственность за дочь и прошу вас быть моей союзницей. Да, у Маши талант к фигурному катанию, но стоит ли ее об этом оповещать? Напротив, необходимо убедить ее, что никаких перспектив у нее нет! – Тренер хотела что-то сказать, но Маргарита Львовна не слушала: – Что ничего ей не светит! Ради ее блага! Вы умный и зрелый человек, вы все понимаете. Вы же видите, у Маши нет амбиций, ни о каких высотах она не мечтает… – Тренер снова попыталась открыть рот, – …так не будите спящего зверя! Не толкайте ее на путь, который может исковеркать ей жизнь! У нее есть способности к математике, к языкам! По английскому в школе требования просто аховые, зубрить не перезубрить! А одно неосторожное слово может…
– У вас что-то горит, – наконец вставила Тамара Витальевна.
Маргарита Львовна метнулась на кухню. На сковородке потрескивали черные угольки, под потолком плавали дымные волокна, похожие на перистые облака. «Пропади ты пропадом», – обругала горе-хозяйка картошку, которая и так пропала, спихнула сковороду на соседнюю конфорку, захлопнула кухонную дверь, а окно, наоборот, распахнула и принялась махать полотенцем. Дым выветривался неохотно, и когда она, запыхавшаяся, вышла в коридор, Тамара Витальевна стояла у входной двери, уже в куртке.
– Надеюсь, мы договорились, – Маргарита Львовна сдвинула собачку замка и выпустила тренера на лестничную площадку. – Я вижу, вы меня поняли. Пускай Маша учит английские глаголы, а не зубцовые прыжки. И вы ей в этом поможете – просто-напросто тем, что промолчите. О’кей?
«Манипуляторша, – думала Тамара Витальевна в лифте. – Перевербовала как миленькую, теперь и не пикнешь. «Не смыслю, не вникаю», а сама очень даже в теме. Небось специально про спортивные школы начиталась, чтобы знать врага в лицо… Что-то она такое странное сказала?.. А, о прыжках».
Хотя Тамара Витальевна и упомянула про лутц и флип, которые действительно прыгаются с зубца, она не могла припомнить, чтобы в разговоре называла их зубцовыми.
Глава 3 Стать олимпийской чемпионкой
Отчетное выступление учеников районных школ в этом году совпало с Машиным днем рождения. Да еще, как по заказу, проводилось на ее родном катке, а не в «Школе высшего спортивного мастерства» на другом конце города, как в прошлые годы. На таких выступлениях катаются и шестилетки, только-только сдавшие зачет на «юного фигуриста», и подростки, которым нужно обкатать программу для второго или первого спортивного разряда. Ни судей, ни оценок нет; зрители – мамы-папы, бабушки-дедушки, друзья-знакомые – приходят посмотреть на своего фигуриста, похлопать и покричать ему «браво».
