Дядя Федор идет в школу, или Нэнси из Интернета в Простоквашино - Успенский Эдуард Николаевич
Потом хромающий жулик появился на экране. Он с трудом нес огромный бивень.
Потом появились два милиционера и помогли ему. Хотя видно было, что он их не просил.
— Ну и как теперь, — спросил Печкин, — мамонт будет без клыка?
— С клыком, — сказал профессор Семин. — Сейчас есть такой клей, что лучше любого железа держит. Бивень у мамонта будет как новенький.
Тут на экране появился директор музея палеонтологии в домашнем халате и с котлетой в руке и сказал в камеру:
— Дорогие неизвестные друзья! Спасибо вам, что вы спасли наш бивень. Теперь вы можете приходить в наш музей бесплатно до тех пор, пока вы не умрете от старости.
И он поклонился нашим друзьям.
Глава пятая
Переписка с Утренней Звездой и другие дела
— Давайте вернемся к Утренней Звезде, — предложил Печкин.
— Хорошо, давайте вернемся, — согласился профессор Семин. — Сейчас мы заглянем в наш почтовый ящик и увидим, что она нам написала.
— Дело в том, — сказала дяде Федору девочка Катя, — что каждый интернетчик имеет в Интернете свой почтовый ящик. И все другие люди из Интернета могут присылать ему письма прямо на экран.
Профессор стал колдовать кнопками компьютера и, наконец, вызвал на экран послание от Утренней Звезды. Оно возникало на экране постепенно, частями. И Эрик Трофимович по частям его читал. Письмо начиналось по-английски:
«Дорогой Две Недели (Половина месяца)!
У тебя очень сложное имя: Просто — Кватчино — Петчкин — Игор — Изванно — Витч! Наверное, ты испанец! Я буду звать тебя просто дон Почтальон, потому что ты большой и сильный!»
— Очень красиво звучит. — сказал дядя Федор. — Дон Почтальон!
Все с ним согласились.
А Печкин сразу развернул плечи под пиджаком, надул грудь и действительно стал большим и сильным на какое-то время.
Профессор Семин продолжил чтение письма. Дальше оно было написано по-русски (со словарем):
«Я умею говорить по русский плохой.
Я хочу учить русский. Я любить изучать язык. Это очень полезный. Моя имя есть Нэнси. Никто моя (мой) не понимать и моя (мой) не жалеть.
Моя очень тоскуть (ют)(ет) на мой небосвод в одиночь».
— Моя-мой тоже никто понимать нет! Моя-мой тоже жалеть нет! — сообщил окружающим Печкин. Моя очень, очень тоскуть — (ет)(ют) на мой небосвод в одиночь.
Матроскин тихо сказал девочке Кате:
— Он сам виноват — ют-ят, что его никто понимать нет. Потому что он очень вредный.
Печкин услышал и говорит:
— Моя-мой, может, потому и очень вредный есть, что моя-мой никто понимать нет. А как моя начнут понимать, я сразу другим человеком сделаюсь.
— Это мы уже слышали. — проворчал кот. — Кто-то давно обещал другим человеком стать, если ему велосипед купят.
— Я был неправ, когда так говорил, — сказал Печкин. — Велосипедами человеческой души изменить нельзя, а человеческим теплом можно.
Профессор Семин продолжал читать послание Одинокой Звезды:
«Я мечтать — (ет) (ют) о доброта. Я стремлять — (ют) (ет) к людям».
— Ну надо же, — отметил Печкин. — Я тоже мечтать о доброта и тоже стремлять к людям.
— Наверное, вы родственные души, — сказал профессор Семин. — Так часто бывает, что люди находят себе друзей через Интернет.
— «Я тянуть рука Вам к. Я посылать Вам моя (мой) фотографический фото».
И на экране появилась фотография очень миловидного создания, которое по внешнему виду было значительно ближе к стипендии, чем к пенсии. Создание было сильно загорелым.
— Ой! — закричал Печкин. — Я хочу такую фотографию иметь. Я буду ее на сердце носить. Можно мне ее оттуда достать, из компьютера?
— Конечно. — ответил профессор Семин. — Сейчас мы ее с экрана спечатаем. Для этого есть специальное считывающее устройство, принтер называется.
Он вставил в принтер твердую блестящую бумагу, нажал на выключатель, и принтер заработал. И скоро из него выползла очаровательная Нэнси прекрасного качества, даже цветная.
Печкин завернул фотографию в бумажку и стал пристраивать ее к сердцу. Только у него это не вышло, потому что самый удобный карман у него на штанах был сзади, на самом сидельном месте.
Он после этого долгое время вообще не садился, чтобы случайно не обидеть Утреннюю Нэнси.
— Надо обязательно пригласить ее в гости, — твердо сказал решительный Печкин.
— А откуда вы знаете, где она живет? — спросил профессор Семин. — Может быть, она живет очень далеко, например в Австралии.
— Ну и что? Пусть она живет в Австралии, — отреагировал Печкин.
— А билет из Австралии в Простоквашинск стоит столько, сколько пять велосипедов «Ха-кив», — спорил профессор. — Кто столько денег заплатит?
— Есть, пить не буду, — сказал Печкин. — В кино ходить не буду. Половину почты сдам под ресторан, а билет этой тетеньке куплю.
Поэтому профессор Семин, посовещавшись, стал составлять такое сообщение:
«Наш Утренний Полумесяц — дон почтальон Печкин Простоквашинский (Игорь Иванович) хочет пригласить Утреннюю Звезду в гости и начинает копить деньги на билет».
— Правильно?
— Правильно, — ответил Печкин.
— Что дальше писать?
— Про фотографию, — сказал Печкин. — Про мою фотографию с Доски почета. Мы ей пошлем.
— Хорошо, — согласился профессор.
«Он тоже посылает вам свою фотографию. Он когда-то висел в ней на районной Доске почета».
— Ладно?
— Ладно, — сказал почтальон. — И еще добавьте, что я поклею новые обои.
— А не очень ли вы спешите, дон Игорь Иванович? — спросил профессор Семин. — Может быть, вам еще пару фотографии этой тети попросить? Хорошо бы еще фотографию ее мамы. И папы, если есть. Мы тогда больше про нее узнаем.
— Этим можно только обидеть человека, — сказал Печкин. — Одной фотографии вполне достаточно. А характеристику с последнего места работы и паспорт она, конечно, сама привезет с собой.
Тут он задумался:
— Как вы думаете, профессор, у нее есть паспорт?
— Конечно, есть, — ответил профессор Семин. — Без паспорта сейчас в самолет не сажают.
Глава шестая
К нам едет тетя Нэнси, или Нэт из Интернет
Половину почты под ресторан сдавать не пришлось. Скоро от Утренней Звезды по интернетской почте Печкину пришло сообщение.
«Дорогой дон Почтальон!
Я так рада, что ты наконец решился пригласить меня в гости. Ты не беспокойся: добрые люди вокруг меня с радостью собирают мне деньги на билет, чтобы я как можно скорее вылетела. Скоро я вылетаю. Я вам сообщу, когда меня встречать. Ваша Утренняя Звезда Нэнси. Мечтаю о долгих беседах о нашем с вами месте в мироздании под луной. Ваша фотография у меня всегда под сердцем. Правда, она немного выгнулась. Но от этого вы стали только объемнее».
— Ну что же, я вас предупреждал, — сказал профессор Семин. — Теперь я вас поздравляю. Вы не передумаете?
— Ни за что, — ответил дон Почтальон. — Утренними Звездами не бросаются.
Со дня на день стали ждать сообщения о прилете загадочной утренней тети. И вот оно пришло по Интернету:
«Вылетаю к вам 15 июня рейсом № 5621 — Панама — Гайана — Амстердам — Хельсинки — Москва — Простоквашинск. Встречайте.
