Долгая ночь у костра (Триптих «Время драконов» часть 1) - Гусаков Сергей "СОМ" (версия книг txt) 📗

— Сам дурак.

— От бездаря и слышу.

— Посвисти, посвисти...

— Пока в сознании.

— Рот закрой.

— Кишки простудишь.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

— Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э!..

— ТЬФУ!!!

: Дуплетом, синхронно.

— Сталкер внимательно посмотрел на Пита.

— Рот закрой. Я тебя имел в виду, да. И что имею...

— ‘Мы тут немного разоткровенничались...’ — Сашка тоже глянул на Пита,— ЗАБЫТЬ!!!

— Стоп, мотор,— сказал Пищер. — Одного моего знакомого в зоне отравили только за то, что он чуть подзадержался с налитым бокалом... Пока трепался, в бокал успели-таки сыпануть закуски.

— Намёк понят.

— Намёк принят.

— Принято еЛдино классно! — дуэтом.

— Ну что ж... — Пищер поднял свою кружку,— за Удачу.

— За нашу Удачу,— добавил Сашка.

— За удачу каждого из нас,— уточнил Сталкер.

— За Неё,— сказал Пит. И выпил первым. Может, ему показлось, что зря он это сказал — банальность... Куда ему до них.

Сашка начал пить, но вдруг протянул: «ух, ты...» — и глянул на Пита; Сталкер тоже сообразил, хотел было сказать — и сказал бы! — «устами младенца...» —— но вино было Вино, и он промолчал, только медленно цедил — глоточками; потом подумал, что фраза «сам-то понял, что сказал» во всех отношениях более выиграшная — ‘но было уже поздно’.

— М-да,— произнёс Пищер,— работает. Хоть счётчик работает. Может, что и сможем.

— Должны смочь, — уверенно сказал Сашка.

: Сказал — и осёкся, глянув на Сталкера.

— Сталкер откровенно наслаждался паузой.

Он выжал из неё всё, что было можно. Лишь заметив, что Пит уже открывает рот, молвил:

— Вот как можно сделать ход, не делая его, и выиграть партию, будучи зажатым в угол. Да. Учись, гад,— он повернулся в сторону Сашки,— пока я жив. Впрочем, надеюсь — это будет проистекать достаточно вечно... Да.

: Сашку зримо передёрнуло от такой перспективы.

— Я надеюсь,— начал было он, но Сталкер протестующе поднял вверх руку, требуя внимания.

— Раньше в трамваях сзади было место кондуктора. Так вот, у этого самого места имелось здоровенное такое колесо типа штурвала — ручной тормоз, да. Потому что случалось, ‘вагинолажатый’ проскакивал остановку или уклон вперёд был слишком крутой... Тормоза-то были ручные! И тогда тормозил кондуктор,— что даже в песнях, между прочим, было отражено: “кондуктор, нажми на тормоза”,— да. Так вот я...

— Что: и есть Наш Великий Кондуктор?

— Так вот я сейчас увидел, что по крайней мере тебя можно выпускать на трассу и без кондуктора. В крайнем случае занесёт — но не опрокинешься и собачку хроменькую здравого смысла не задавишь. Понял, к чему клоню?

— Да уж... — Сашка хмыкнул,— да здравствует Сталкер — Санитар Слова...

— Санитар стОла,— попытался сострить Пит.

— Сострил,— сказал Сталкер.

— Пищер снова наполнил кружки.

— Имеет смысл... — начал он.

— Всё, что имеет смысл — является насильником по отношению к смыслу,— не преминул заметить Сталкер,— а в общем-то, надоело мне вас править. Ты, Пищер, хотел нам кое-что поведать... Обязуюсь сидеть чуть тише монолита и быть незаметней Двуликой, слушая внимательно, трепетно, нежно. А многогрешный рот свой временно закрыть, и открывать лишь токмо ради употребления этого,— он ткнул грязным пальцем в бутыль,— воистину божественного нектара...

— Ну всё, Пищер — действительно, давай...

: Сталкер крякнул — было видно, как ему хотелось отреагировать на питовской “давай”, но — слово! — сдержался.

Сашка повернулся к своему трансу, вытянул телогрейку, накинул на плечи.

— Тебе достать? — спросил он Сталкера.

Сталкер помотал головой, поправляя за спиной пенку; про себя отметил, что сиденья Сашка действительно сотворил здоровские — но говорить ему об этом, конечно, не стоило, как никогда, подумал он, не стоит хвалить то, что сделано/сотворено,— ибо тогда что останется от Творчества, если нахваливать — нет, это должно идти только изнутри, и никаких стимулов; впрочем, и мешать не стоит, тут нужно чётко разбирать, что во вред, что на пользу,—

— Некоторое время все устраивались: Пит тоже решил утеплиться, и Пищер накинул пуховку,— у его сиденья ещё не было спинки, пенку подложить было некуда и спине было холодно,— а вот за это Сашке можно было бы и ‘вставить’: цельный день угрохал — а не доделал, хоть и взялся,— вечно у него так: сделает-не-сделает,—

— Сталкер придвинул подсвечник ближе к себе: “чтоб не повторяться”, ‘ибо только бледнорылый друган...’ —

: Сашка подлил себе и Сталкеру ещё по одной порции — “на рассказ”, чтоб не перебивать и не отвлекаться,— и Пищер тоже налил себе; Пит, не переносящий спиртное в больших дозах, отодвинул свою кружку в сторону и немного повозился, укутываясь в спальник — «не усни», сказал ему Сашка,— «да ты что», ответил Пит и Сталкер хмыкнул — в меру скептически, словно и Пита предупреждая, и Пищера: сколько лет вместе хожено — коротких рассказов в изложении Пищера просто не существовало,— вечные комментарии-отвлечения, и разъяснения того, что всем и так прекрасно известно,— и коронное: на втором, к примеру, часу трёпа — «да, но ведь я всё это к чему-то говорил...»

: “нёс” — “посторонись, ахинею несу!” —

— предупреждение в полной мере относилось и к Егорову: вот кто постоянно провоцировал Пищера на бесконечные отступления/переповторы,—

— и Пищер начал:

— Это в 79-м было, зимой, когда я как раз вернулся — и сразу в Ильи залез: смыть всё то дерьмо страшно хотелось, и истосковался я по Подземле... Не описать, как. Но об этом я не хочу — не могу и не буду,— я о другом. Тогда ведь всё случайно вышло; я ещё не знал, что Ильи — это надолго; да и кто тогда знал?.. Вначале-то мы всего на четыре дня залезли, думали: посидим немного, сталактиты мраковские нижние хотели найти — дороги ведь никто, кроме Аркаши и Мрака к ним не знал, а они уж уехали... Да и ты с Леной,— Пищер посмотрел в сторону Сашки и Саша кивнул — продолжай, мол, помню; он помнил, как начинался тот выход — первый их Большой Выход в Ильи, когда в результате остались под землёй впервые в жизни на две-с-половиной недели,— но у него получилось быть с Пищером и ребятами только первые четыре запланированных дня — дома ждала Лена, и маленький Саша, и мама,— а Пищер с ребятами остался: свет и еда у них были, со светом и едой в том году ещё всё было, в общем, в порядке — так казалось, по крайне мере, потом,— даже выбирали в магазине, какую тушёнку брать; “семипалатинская” — радиоактивная, с полигона после взрывов, это ж яснее ясного, а в свиной, кроме комбижира ‘химического происхождения’, и нет ничего — так лучше побегать полдня по магазинам, и найти настоящую — пусть и с “нагрузкой” из пары банок кильки,— плевать, тоже сгодится,— и супы в пакетах были дешёвые, “гороховый музыкальный” всего гривенник, кажется, стоил — две поездки в метро,— понятно, не килограмм его в пакетике бумажном шхерился,— но всё ж: “кто знал, что дальше будет хуже — и нам затянет горло туже... ТОГДА И НАДО БЫЛО ЖИТЬ” —

— что ж: пожили, оторвались в своё удовольствие,— кто успел, “а кто не успел — тот навеки опоздал”,— ведь и вправду думается, что всё было здорово — особенно тем, кому не с чем было сравнивать, и нечего,—

— а какой портвешок сказочный в любом магАзине продавался без ограничений,— ‘съел’ бутылочку — и ‘готов’: хоть к труду, хоть к обороне... Впрочем, и достойного пойла хватало — в том же ильинском “супермаркете” в первый же сашкин поход Мамонт с Дизелем такую славную “зубровочку” взяли, до сих пор воспоминания спать не дают...

— И мы остались,— продолжал Пищер,— я, Ю.Д.А., Коровин, База и КрАкодил. Прочёсывали левую часть Системы — в основном Сейсмозону. Потому что пришло в чью-то светлую голову, что мраковские сталактиты — слева; видать, не застал магистров ходящих, а только трал развесистый, что как дымовая завеса по всей Системе стоял... Ну, я не препятствовал — думал, что, может удастся каким макаром новый лаз в ЖБК отыскать — взамен взорванного. Только подогревал общий интерес к поиску пригодной для прохода тектоники со сквознячком — не сильно при этом существование ЖБК афишируя.