Скажите Жофике - Сабо Магда (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
"Какое приятное, прохладное местечко, – подумал Андраш Киш, проходя с Ревесом мимо канцелярии. – Мог бы больше ценить свою должность; ему небось не приходится торчать на солнцепеке под облаками. Ну, держись, Ревес, до полшестого ты не сделаешь отсюда ни шагу. Сейчас четыре десять. Ты мели о своем доме сколько твоей душе угодно – быстрее время пройдет. Как знать, может быть, деньги тебя интересуют немного больше, чем собутыльники?"
Андраш в уме прикинул, что легко справится с этим цыпленком. И как только ему удается держать в страхе свою жену? Правда, некоторые тихони, напившись, делаются буйными; может, и этот, когда хмель в голову ударит, крушит все вокруг. Сейчас он еще не пьян, хоть от него и разит ромом. Глаза глядят обыкновенно, и язык пока что не заплетается. Итак, поговорим о доме. Если явятся друзья, надо будет их быстро спровадить.
Ревес достал снимок дома.
Ничего себе, тихоня! Хочет лишить семью крыши над головой. Вдобавок, наверное, дом-то не его, а жены, той несчастной женщины. Может, она, бедняжка, и не знает, что этот прощелыга собрался продать ее дом!
– Женка-то ваша как насчет продажи? – поинтересовался Куль-шапка. Видно, этот Ревес в рубашке родился: сиди себе в холодке за стеклянной дверью и наслаждайся жизнью. Под руками телефон и целых два звонка. А как, шельма, притворяться умеет! Все пощупывает щеку, будто у него и вправду зуб болит.
– Она, конечно, не очень довольна, – ответил Ревес, облокотившись на столик.
"Еще бы быть довольной, – думал Куль-шапка. – Может, дом этот после отца перейдет к Жофике? Она маленькая, вот, наверное, и числится за матерью пока".
– Что поделаешь, такой уж женщины народ. А с девочкой-то вы как, ладите?
Ревес дернул плечом. Надо ближе к делу. Похоже, что денежный парень. Вон какой на нем добротный темно-синий костюм – разоделся, будто в гости.
– Я не имею привычки советоваться с детьми, – ответил он.
"Конечно, – продолжал мысленно рассуждать Андраш Киш. – Ты имеешь привычку лупить их, так ведь? Зато как девочка ненавидит тебя. Стоит ей подумать о том, что ты можешь насосаться рому, как она подымает рев. Полпятого. Ну, еще один час. Интересно, когда подойдут его собутыльнички ? "
– В конце двора – вы, наверное, видели – есть и хлев для кабанчика. Воду я подвел сам, в доме воды прежде не было, – рассказывал Ревес. – Может, вы сосчитали, в саду восемнадцать фруктовых деревьев, главное – персики, замечательный сорт! Только для меня все это больно уж далеко. Но тот, кто купит, не проиграет, нет!
– Я ничего не говорю, – возразил Куль-шапка, – но дорого уж очень.
– А вы приезжайте к нам в воскресенье, мы будем дома. Я вам еще раз все как следует покажу, все разглядите хорошенько. Ну как, приедете?
– Могу.
Ревес опять пощупал свою челюсть.
– Пошли, выпьем еще по ершику, – предложил он. – Иначе не выдержу. Веришь ли, только от зелья легче становится.
Не-е-е-т, брат, шалишь, ты у меня и маковой росинки в рот не возьмешь! Так вот как он это делает! Начинает эдак около трех, потом добирает потихоньку, а к вечеру – готов. Наконец ему, Андрашу Кишу, все понятно. Ох и немного же остается от его получки.
– Нельзя, – покачал головой Куль-шапка. – Толстяк, что стоит в дверях, говорил, проверка будет.
Лицо Ревеса помрачнело. Вот ведь зловредный старый пузан. Один Папик для него хорош, Папика он, видите ли, любит. Папик юлит вокруг него, привозит гостинцы из своего сада. И теперь он его абрикосы уплетает. Все, что Папик ни делай, мило и любо. Только Ревесу вздохнуть, окаянный, не дает. Услыхал, что он хочет опрокинуть стопочку, и давай бурчать про осторожность. Спрашивается, что тут такого? Пивной бар в двух шагах отсюда, можно сказать, ближе, чем аптека, а в аптеку никому ходить не возбраняется! Что до порошков там разных, то он их не употребляет, после них два дня еда в рот нейдет. Спиртное, конечно, тоже яд для желудка, но, пожалуй, менее сильный, чем все эти аптечные снадобья. И главное – чужому парню мог шепнуть про инспекцию, а ему ни-ни. Наверное, еще радовался бы, если бы Ревесу нагорело. Так и бывает: не подмажешь – не поедешь. Но он не Папик и не собирается заискивать перед Рацем. Лучше он свои абрикосы, даром что ветки гнутся под ними, свиньям отдаст, чем этому толстопузому.
– Видать, вы с ним близко сошлись, ежели он так разоткровенничался с вами, – проворчал Ревес.
– А то как же, – ответил Куль-шапка. – Он еще кое-что сказал. Говорил, что начальство тут у вас не больно любит пьяниц.
Чтоб тому Рацу пусто было вместе со всем начальством. Такие штучки отпускать по адресу человека, который ненавидит спиртное! Мало того, что из-за проклятого зуба приходится глотать эту погибель, так еще и оговорят человека. Для него, вот уже десять лет страдающего язвой желудка, всякое спиртное – могила. Рац отлично знает об этом. Так нет, надо оклеветать тебя обязательно. Пусть лучше на себя поглядит! Если хорошенько поискать, всегда можно найти у него в швейцарской какую-нибудь фляжечку. Интересно, кто же из них двоих алкоголик: Ревес, который пьет молоко, или этот разжиревший Рац? Вдобавок – еще через людей передавать такие вещи. Как низко! Тоже пьяницу нашел! Если он осмелится и директору такое болтать, тогда уж и он, Ревес, найдет что сказать. "Начальство не больно любит пьяниц". Каково, а? Как будто сюда, в охрану, брали кого попало! Кто бы посмел доверить музейные ценности любому проходимцу? Его, Ревеса, жизнь – это открытая книга, ему нечего скрывать. "Погоди, старый Рац, столкнемся мы еще с тобой, и тогда увидим, чья возьмет!"
– Пусть бы Рац занимался лучше своими делами, – сказал он сдержанно.
"Ишь какой наглец! – вскипел Куль-шапка. – Еще и ругает ни в чем не повинного толстяка! Э-хе-хе, и паразит же ты, как я посмотрю: сам тиранит, обирает свою жену и сам же обижается. Суду все ясно, голубчик; у тебя есть кухня, комната и летняя кухня, а ванной вот нет. А без ванной мне твоего дома и даром не надо. Ты, дуралей, сидишь в этом дворце, где даже огнетушитель хранится под стеклом, а я к вечеру весь в мелу да извести, но мне наплевать на твой дом! Пошел ты со своей летней кухней ко всем чертям. Если я когда-нибудь вздумаю купить себе домишко, то уж не твой, во всяком случае".
Инспекция! Ишь, инспекцией надумал его, Ревеса, пугать! Какая может быть инспекция, если тут болгары. Когда разболелся зуб, он позвонил Папику: чего, мол, надо этим приезжим, и не говорил ли Халлер, какой отдел будут им показывать? Папик четко сказал, что гостей интересует только коллекция и что он, Ревес, не должен беспокоиться, потому что к нему не заглянут. И правильно, все уже закрыто, даже полы мастикой намазали. Да не сам ли Рац, этот лицемер, посоветовал ему сбегать на угол, пока Халлер показывает монеты? Не он ли подтвердил, что гостей интересует только хранилище да еще, в крайнем случае, залы Папика? И потом, сколько времени он провел за стойкой? Сколько? Вот живой свидетель, – ведь половины вонючего рома не выпил и помчался назад, хоть, конечно, не поверил в сказку об инспекторах. Но ему все равно придется еще раз спуститься, даже если сюда явятся святые апостолы: ведь искры из глаз сыплются от боли… Пусть только Рац попробует распускать свой язык. Он, Ревес, как-нибудь доложит тогда Халлеру, что в дни, когда посторонним вход в музей запрещен, Рац впускает сюда всех, кто подмажет его. Инспекция, подумаешь!
Он подошел к окну коридора. Так, так. Болгары уезжают. Вон покатил и черный автомобиль директора. Взять, что ли, трубку да сказать Рацу пару теплых слов? Пусть леший с ним объясняется! Ишь, инспекция! Рацу нравится, когда человек переживает. Инспекция, сейчас! Чепуха! Ревес прошелся по коридору до самого его конца. Вдруг он услышал шаги по лестнице, кто-то поднимался. Но это оказалась не инспекция, а какая-то девочка. Но что ей надо тут наверху? Почему она кружит возле двери Халлера? Заглянула к нему и зашла в комнату. Конечно, это его дочка. Он, Ревес, ее помнит. Она еще зимой приходила сюда со своей противной мамашей, которая ноги не умеет вытирать – наследила всюду – и едва ответила на его поклон. Но с тех пор мордашка у девчонки изменилась. Тогда ему показалось, что дочка Халлера белобрысая, а теперь вроде как темная. Ну нет! Инспекция? Нет! Можно будет преспокойно спуститься в пивной бар.
