Мамаев омут - Мусатов Алексей Иванович (мир книг txt) 📗

Счетовод снова взглянул на Мишку поверх очков и, кивнув головой, ответил:

— Безусловно.

— Слышишь, что люди говорят! — продолжал Василий Прохорович. — Куда ж это годится? Компанию какую-то себе завёл отдельную, вроде частной артели. Сколько у тебя ребят осталось?

— Один, — мрачно отозвался Мишка.

— Так, может, вы ещё из колхоза выпишетесь? Выделим вам землю, и живите себе, как индивидуалы какие-нибудь, вместе с вашими сусликами. Илья Степаныч, как ты на это смотришь?

Счетовод ответил не сразу. Он сидел, низко склонившись над бумагами, и плечи его почему-то подозрительно вздрагивали. Наконец он поднял голову и спросил:

— А паспорта у них имеются?

— Паспорта? — переспросил Василий Прохорович. — Нет. Ну какие там паспорта у таких огольцов?

— Тогда нельзя. Устав не позволяет, — с серьёзным видом разъяснил счетовод.

— Ах, да!.. — хлопнул себя по лбу председатель. — Что же теперь делать? Так и будет колхоз всё время маяться с тобой? Послушай, Егорыч! Давай, знаешь, не будем ссориться. Отдай карту Андрею, и делу конец…

— Не отдам! — упрямо ответил Мишка.

— Ну что вы скажете, люди добрые! — взмолился председатель. — Он мне последние нервы попортит! Значит, не дашь? Категорически?

— Не дам, — подтвердил Мишка.

— Так!.. — вздохнул председатель. Он достал носовой платок, пригладил им свои небольшие, подстриженные щеточкой усики и неожиданно миролюбиво заговорил: — Тогда вот что. Пойди с картой к Андрею Петровичу… Да не маши рукой! Послушай сначала. И где это ты научился взрослых перебивать? Беда с тобой!.. Так вот: пойдёшь к Андрею Петровичу и от моего имени попросишь его, чтобы он твою карту проверил. Он всё же человек понимающий. Может, твоя карта совсем никуда не годится, а может, что-нибудь исправить надо. А потом сдашь её в правление. Илья Степаныч, ты карту в сейф схорони. Ну как, Михаил, согласен? Слава тебе… Договорились! — Председатель хлопнул Мишку по ладони и, показывая, что разговор закончен, потребовал у Ильи Степановича какую-то инструкцию и углубился в её изучение.

Мишка бережно свернул карту, сунул её под мышку и в раздумье вышел из правления.

У крыльца его поджидал Колька Свищёв. «Просят… Уговаривают, — раздумывал Мишка. — Поздно спохватились… Надо было раньше звать, а то… “Мы ещё подумаем, принимать ли тебя в отряд”!.. Да ещё каким-то “индивидалом” прозвали, единоличником. А за что?..» Правда, он маленько пофорсил, когда его в отряд не приняли да ещё когда свои капканы предлагал. Ну, так что? Это же он для авторитета сделал. И больше ни для чего. Скучно вот только стало, да с авторитетом плохо получается. Все ребята почему-то перешли в отряд к Андрею, один только Колька Свищёв остался. Этот-то не уйдёт, как другие, уж будьте уверены. А только что ему делать с одним Колькой? Ни в футбол не поиграть, ни в лапту. Да и тихий этот Колька, смирный, как телёнок, со всем соглашается, что ему ни скажешь, ходит за Мишкой как тень.

— Ну чего ты как смола липнешь?.. Что ты мне на пятки наступаешь! — неожиданно набросился на приятеля Мишка. — Эх ты… индивидал!..

Ошарашенный Колька остановился и, поглядев на своего вожака, вполголоса сказал:

— А может, карту-то лучше отдать? Я ведь слышал, как тебя председатель уговаривал… Зачем она тебе?

— Вот как! И ты за них! — рассердился Мишка, окинув Кольку грозным взглядом. — Можешь перемётываться… Мне изменники не нужны!

Колька виновато шмыгнул носом:

— Да нет… Я это так сказал, к слову.

И чего там интересного, у Андрея? — продолжал раздумывать Мишка. Ну, купаются ребята вместе, на прогулки ходят, песни поют. Подумаешь, невидаль! Теперь вот сусликов собираются истреблять. А что ребята в капканах понимают? Вот если бы он был с ними… Жаль только, что капканы отдал. Хотя нет… Пусть пользуются его добром… Пусть ломают себе голову, кто их прислал, а потом, когда узнают, пусть подивятся, какой Мишка щедрый и добрый… Пусть тогда попробуют назвать его единоличником! Но морочить себе голову он никому не позволит. А то институт какой-то придумали, боевое задание. Эх, воспитатели!.. Обманывают малолетних, а теперь просят… Ну нет! Не на такого напали. К Андрею Петровичу Мишка, пожалуй, зайдёт. Отчего же не зайти? Ему даже интересно послушать, как тот будет уговаривать его. А вот карту Мишка ему не отдаст. Ни за что. Пусть что хотят делают. Не отдаст — и всё!

Проводник-разведчик

Заметив на школьном дворе Андрея, который о чём-то разговаривал с ребятами, Мишка решительно подошёл к нему и громко поздоровался.

— Здравствуй, Миша! — обернувшись, спокойно ответил Андрей.

Мишка ожидал, что тот ещё что-нибудь скажет, вроде: «Наконец-то явился!» или хотя бы: «Как поживаешь?», но Андрей молчал.

— Меня Василий Прохорыч просил вам показать… — начал было Мишка, протягивая карту Андрею.

Но Андрей даже не взглянул на неё:

— Подожди, я занят.

— Так тут недолго… — сказал Мишка.

Но Андрей снова перебил его:

— Я же сказал, что занят… Пойди к штабу и обожди меня. — И, повернувшись к ребятам, он принялся им что-то объяснять.

Мишка направился к штабу.

Оглядев со скучающим видом школьный двор, в разных углах которого кипела работа, он остановился перед стенгазетой, прочёл заголовки, фельетон, задержался на довольно длинном стишке, который кончался словами:

Товарищ, верь!

Придёт пора,

Когда родимые поля,

Очищенные от вреда,

Дадут роскошные хлеба.

Под стишками стояла подпись «А. Ч.», и Миша сразу догадался, что это писала Санька. Была в газете и карикатура на Ваню Сорокина, который ссорился с ребятами. Но что это был за рисунок? Ни пропорций, ни перспективы!.. Покачав головой, Мишка вынул из кармана карандаш и несколькими штрихами поправил карикатуру. Потом он оживил газету замысловатыми завитушками на полях и вокруг заголовка.

Оглядывая свою работу, Мишка несколько отошёл назад и неожиданно заметил Андрея, который сидел неподалёку на скамеечке. Мишка смутился, но, увидев, что Андрей тщательно чистит свои ногти, немного успокоился.

— Слушаю тебя, Миша, — сказал Андрей.

— Василий Прохорыч просил, чтобы я вам карту показал. Для проверки. Правильно ли всё в ней. Вот. — Мишка развернул карту и протянул её Андрею.

Тот взял карту и, склонив голову набок, сосредоточенно принялся её рассматривать. Наконец, после долгого молчания, он сказал:

— По-моему, всё правильно, — и, свернув карту, вернул её мальчику.

— Она для научного института сделана, — переминаясь с ноги на ногу, добавил Мишка.

Андрей понимающе кивнул головой. Мишка ещё немного потоптался на месте и, не зная, о чём говорить дальше, неожиданно спросил:

— Андрей Петрович, а правда, что у вас есть категория по шахматам?

Андрей чуть улыбнулся:

— Есть.

— Уй ты! — удивился Мишка. — А какая?

— Вторая. А ты тоже играешь? — спросил Андрей.

— Играю. Только здесь не с кем. Я всех обыгрываю.

— Так уж и всех?

— В школе, конечно… — поправился Мишка. — А можно мне с вами сыграть?

— Пожалуйста. Приходи — сыграем.

— Ладно! — ответил Мишка. Но тут, словно что-то вспомнив, он приосанился и непринуждённо добавил: — Зайду как-нибудь, в свободное время. Так я пошёл… До свиданья. — И Мишка решительно двинулся к выходу со школьного двора.

Но тут раздался негромкий голос Андрея:

— Миша.

Мальчик тотчас же обернулся. Андрей шёл за ним следом.

— Вот что, — сказал он, — ты тут нам капканы прислал…

— Догадались? — спросил Мишка.

— Да. Это ты хорошо сделал… по-товарищески…

— Ну что вы! Пустяки. — И Мишка махнул рукой с таким выражением, будто ему ничего не стоит завалить капканами хоть весь район.