Маэстро Воробышек - Длугач Владимир Львович (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
Когда Федя, а за ним остальные вышли на платформу, поезд уже останавливался. Через минуту из вагона вышел Леонид Васильевич, Николай и другие ребята, с которыми так крепко подружились в это лето бережковцы.
— Молодцы, что приехали, — сказал Федя, подходя к ним.
— Договорились ведь! — Леонид Васильевич осмотрелся. — Ого, как бело все у вас!
Из вагона уже выходили взрослые. Женщины были закутаны в теплые платки, а Игорь Александрович заранее поднял меховой воротник пальто.
— Для вас мы приготовили шубы, — обратился к ним Павел Пантелеевич. — У колхозных сторожей взяли.
— Боже мой! — испугалась Елена Петровна. — Это же какие-то чудовищные размеры…
— Ничего, ничего, — рассмеялся Павел Пантелеевич, — зато не замерзнете.
Все вышли на площадь.
— Сани! — воскликнула Нонна. — Я хочу в сани!
— А механический транспорт вам не нравится? — сделал обиженное лицо Григорий Павлович.
— Нет, нравится, только на санях я никогда еще не ездила.
Усаживались шумно, со смехом. Долго упаковывали в шубы Александру Николаевну, Елену Петровну и Игоря Александровича. Потом спорили, кому ехать в розвальнях, кому в автомашине. В конце концов мальчишки, потерпев поражение, полезли в кузов грузовика, где предусмотрительно было постлано сено и лежали холщовые мешки, которыми, как объяснил Григорий Павлович, можно будет укрыться от ветра. Виктора усадили в кабину. Когда машина тронулась, сани и розвальни были уже далеко.
Отъехав порядком от станции, Григорий Павлович спросил:
— Помнишь, как везли тебя из больницы? Теплее тогда было?
— Да, значительно теплее, — улыбнулся Виктор.
Как же ему не помнить той поездки? Ведь с нее, собственно, все и началось. И его похождения, и Николая. Интересно, встречается ли он сейчас с Тангенс? Нет, конечно, нет. Какая-то лихорадка была тогда у него и прошла. А может еще и не прошла?
— Вот они, наши, — показал Григорий Павлович на дорогу.
Далеко впереди, в стороне от наезженного автомобильными колесами шоссе, виднелись сани. И эти сани, и этот белый снежный покров преобразили все вокруг, и Виктору казалось, что он попал в какие-то совсем незнакомые места. И так было с ним каждый раз, когда приезжал он сюда, и осенью и в начале зимы — все неузнаваемо менялось.
— Что-то с ним случилось, — заволновался Григорий Павлович. — Или нас ждут.
Через несколько минут машина была уже рядом с санями.
— Что тут у вас? — высунувшись из кабины, спросил Григорий Павлович.
Но, видимо, ничего страшного не произошло, потому что все по-прежнему были веселы, оживлены. Только Павел Пантелеевич с нахмуренным видом возился возле лошади.
— Попали в сугроб и чуть не опрокинулись, — доложил Игорь Александрович. — Но нам не страшно и свалиться, такая броня на нас.
— Это я виноват, — садясь на козлы, признался Павел Пантелеевич, — не заметил этой рытвины… Теперь буду осторожнее.
— Не надо осторожности! Это все очень интересно, такие сильные переживания! — воскликнула Елена Петровна, высовывая из воротника огромной шубы красненький носик.
Павел Пантелеевич грозно взмахнул кнутом.
— Но! Поехали!
И лошади рванули вперед. За ними двинулись розвальни.
Федя правил лошадьми стоя. Это у него выходило очень шикарно, — так сказала ему Нонна. И теперь он решил всегда ездить только так. Потом Нонна попросила у него вожжи. Лошади, видимо, отнеслись к новому вознице с недоверием, потому что, как ни кричала девушка свое: «Но, но!», они сразу же сбавили бег и поплелись ленивой рысцой. Потом вожжи перехватила Лена. Она сначала упрашивала лошадей, потом начала кричать на них, но лошади не прибавили шагу. Наконец снова взял вожжи Федя. И словно для того, чтобы окончательно укрепить авторитет своего хозяина в глазах этих городских девчонок, лошади дружно понеслись, отбрасывая копытами прямо в лица ребят комья снега.
— Что значит мастер! — восторженно крикнула Нонна. Ей нравилась эта быстрая езда, этот морозный ясный день, солнце. — Мороз и солнце, день чудесный… — громко продекламировала она.
— Э-эй! — входя в раж, как-то по-особенному цокнул Федя на лошадей, и розвальни помчались, обгоняя ехавших впереди взрослых. Потом, на повороте, их занесло, они очутились чуть ли не впереди лошадей, и те разом остановились. Несколько девочек выпало в снег.
— А какой снег мягкий, — восхищенно проговорила Лена поднимаясь.
— И белый вдобавок, — рассмеялась Нонна.
Вскоре показались деревянные строения, сани и розвальни проехали главной улицей и остановились у клуба.
Заслышав бубенцы, из здания сейчас же выскочили ребята, бросились к саням, поднялась веселая суета, шум.
Александра Николаевна в первый раз приехала в Бережки. Сегодня здесь устраивался «зимний день дружбы», и она решила побывать на нем. Хотела она еще повидать девочку-«пастушку», с которой Виктор пас коров и о которой много рассказывал. Она вылезла из саней, какие-то услужливые девочки помогли ей и двум ее спутникам добраться до входа в клуб, ввели в фойе и усадили возле большой круглой железной печи, раскаленной докрасна. Ей хотелось самой найти среди девочек Анюту, она даже задумала про себя — если правильно угадает, значит, девочка в самом деле хорошая и стоит дружбы ее сына.
— Вы сюда садитесь, поближе к огню, — сказала одна из девушек Александре Николаевне, размешивая кочергой пылающие в печи дрова.
Александра Николаевна взглянула на нее — круглое лицо, румяные щеки. Нет, не она. Или вот эта, худая, очень подвижная девушка! Тоже нет… Она продолжала оглядываться вокруг — никого, кто бы по описанию Виктора походил на Анюту, здесь не было.
— Анюта, наконец-то! — крикнула худая девушка. — Все приехали, а ты где-то пропадаешь.
Александра Николаевна посмотрела на вошедшую девочку, которая, развязывая на ходу теплый шерстяной платок, говорила:
— Женька, что же вы. Я дома ждала, ждала. Ведь договорились, что прямо к нам подъедете.
— Спроси Павла Пантелеевича, почему он изменил маршрут, — ответила Женя.
Может быть, у Александры Николаевны было какое-то предубеждение против Анюты, но она показалась ей, пожалуй, слишком деревенской — обветренное скуластое лицо, старушечий платок, мешковатое пальто.
Анюта подошла к печке.
— Вы не раздевайтесь, Александра Николаевна, и вы, Елена Петровна. Идемте к нам, там отдохнете, покушаете.
— А меня куда определите? — сделал обиженное лицо Игорь Александрович. — Забыли старика?
— Никого не забыли, — серьезно ответила Анюта. — Вас старый ваш друг, Александр Иванович, зовет к себе в мужскую компанию.
— А ребят куда? — забеспокоилась Елена Петровна.
— Все будет в порядке, — заверила Женя, — их накормят здесь, а потом мы устроим.
— Самое главное — накормят, а что будет потом, меня уже не так волнует, — рассмеялась Елена Петровна.
Женя увидела среди ребят Лену и поспешила к ней.
— Ленок, дорогая, — сказала она обрадованно и чмокнула ее прямо в губы, — соскучилась я по тебе, просто до смерти.
— И я тоже, — Лена дружески обняла Женю за плечи и потащила ее в свободный угол большой клубной комнаты. — Дала же ты мне задачу, с ума сойдешь.
— Ты насчет ситца?
Лена кивнула головой.
— Ну да. Обегала все магазины, но именно такой расцветки как на зло нет нигде.
— Я уже обошлась, — Жене не терпелось заговорить о том, что ее волновало больше всего. — Как Николай?
— Все хорошо. После того, как мы проработали его на комсомольском с песочком…
— Как же я волновалась тогда! Но я очень рада, Леночка, что вы отнеслись к нему по-товарищески. А как же иначе? Ведь он тогда на соревнованиях всех победил, всех ремесленников. За одно это…
— Дурочка ты. У спортсмена есть не только спортивное, но и морально-этическое лицо. Ну, это газетный термин. А попросту говоря, он должен и в своей личной жизни ко многому построже относиться. Но он наш товарищ, был товарищем и остался им. А это главное.
— Это главное, — охотно подтвердила Женя. — А что там у него за история была?
