Я вернусь! Неудачные каникулы - Парыгина Наталья Филипповна (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
Утром она почувствовала себя совсем здоровой. Накинув пальто, выбежала на крыльцо. Было тепло и сумрачно. «Позавтракаю — и на лыжи», — подумала Юлька.
Она ушла на лыжах в лес. Заснеженные деревья были тихи и неподвижны, словно заколдованы. Хмурый день походил на ранние сумерки.
Лес напомнил Юльке последнюю лыжную вылазку на остров, когда она встретилась с Чёрным. «Человеческая память устроена неудачно, — подумала Юлька. — Что-то нужное или интересное забываешь, а другое хочешь забыть, так назло тебе лезет в голову».
Сделав большой круг по лесу, Юлька вышла в поле. Здесь было светлее, тётино предсказание насчёт метели, кажется, качало сбываться. Ветер налетал порывами, вздымая снег, и клубящиеся белые облачка скользили над полем.
Юльке пришлось идти против ветра, и она устала, добираясь до села. По заснеженной улочке между огородами вышла к хмелёвскому клубу. Большая афиша на выщербленной стене клуба извещала, что вечером состоятся танцы под баян.
Юлька несколько раз перечитала афишу, соображая, с кем бы ей сходить на танцы. Одной не хотелось. Тётя в сопровождающие явно не годилась. Юлька стала припоминать девчонок, с которыми играла и бегала на пруд купаться в свой первый приезд в Хмелёво. И рассердилась на себя, что до сих пор не сходила к Маше Пчёлкиной и даже не спросила о ней у тёти.
Маша в то лето была толстая белобрысая девчонка с льняными волосами, заплетёнными в короткие косички. Она любила бродить по лесу и была очень удачлива на грибы — всегда набирала больше всех. Грибы словно бы сами высовывали из-под листьев ей навстречу свои круглые шляпки. Юлька пройдёт — нет грибов, а Маша следом за ней (нарочно, на спор шла следом) отыщет целый десяток.
До Машиного дома от клуба было недалеко, и Юлька решила навестить её тотчас же. Вскоре она остановилась перед длинным кирпичным домом, разделённым на две половины. У левой половины наличники окон были зелёные, у правой — голубые. Маша жила в правой.
Юлька, оставив лыжи на улице, вошла в просторные сени и постучалась. Ей открыла высокая сухая старуха в чёрном платье и в чёрном платке — Машина бабушка.
— Чего стучать-то? Заходи, — сказала она.
Юлька поздоровалась.
— Нездешняя, что ли? — спросила хозяйка.
— Из Дубовска. Я приезжала один раз летом, с Машей дружила. Вы не помните?
— Юля, что ли?
— Юля.
— Растёте, — протяжно проговорила Машина бабушка, — разве вас упомнишь. Кабы не росли, я бы помнила. А то, гляди, девками стали. Мария-то работает уже.
— Как — работает? — удивилась Юлька. — А школа?
— Сядь на лавку-то, чего ноги маешь, — сказала бабка и сама села за стол, точно бы настраиваясь на длительную беседу. — Работает… Восемь классов кончила, боле не захотела учиться. На ферму пошла. Дояркой. С лета работает. К Новому году премию дали — часы со звоном. Теперь по звонку встаёт.
— А где она сейчас? — спросила Юлька.
— Да там же, на ферме. На вторую дойку пошла. По часам доют, по науке. Хошь — пойди, погляди. Обрадуется Мария.
Юльке хотелось поглядеть. Она не представляла Машу дояркой. Видно, Маша стала совсем взрослой, недаром бабушка называла её полным именем… Но как же взрослой? Ведь они с Юлькой ровесницы. Юлька ни за что не смогла бы работать дояркой. А Маша даже премию получила. Значит, хорошо работает.
— Ты фермы-то наши знаешь? Вон, на взгорочке, отсюда видать. Прямо через поле, — объяснила бабка. — А не то погоди, пока придёт. Она скоро управится.
— Нет, я на ферму схожу, — сказала Юлька.
Идти на лыжах в гору было тяжело. К тому же Юлька уже устала, и недавняя болезнь давала себя знать.
Ферма была не огорожена. Три длинных коровника расположились в ряд. Юлька не знала, в котором работает Маша. Вошла наугад в ближние раскрытые двери. Две женщины в серых халатах стояли возле бидонов и разговаривали. Юлька подошла к ним:
— Вы не знаете, Маша Пчёлкина…
Вторая доярка, стоявшая спиной к Юльке, обернулась. Юлька увидала молодое лицо, обрамлённое цветастым платком, живые серые глаза, светлые брови. Пепельная прядка волос выбилась из-под платка. Что-то знакомое чудилось Юльке в лице доярки, но всё-таки взрослая эта девушка мало походила на белобрысую Машу.
— Юлька! — сказала доярка, удивлённо вскинув светлые брови.
Всё-таки это оказалась Маша.
— Какая ты стала! — удивлённо проговорила Юлька.
— А что? — спросила Маша. — Не узнать?
— Не узнать.
— Ну, идём, — сказала Маша, взяв Юльку за локоть. — Я уже кончила… Или нет, я тебе сначала своих коров покажу. Интересуешься?
— Интересуюсь, — кивнула Юлька.
Маша повела её в дальний угол коровника.
— Вот, — сказала, похлопав по ляжке толстую корову, — это Роза. Скоро телиться будет. Она молодец, в прошлом году двойняшек родила. Тут в прошлом году Нина Терехова работала, в техникум поступила, уехала, мне отдали её группу.
Все коровы были одной коричневато-серой масти и казались Юльке одинаковыми. Но Маша отлично их различала. Она называла их по имени и рассказывала о них, как о людях.
— Капризнице дали несправедливое имя, она на самом деле очень смирная и послушная, а Ракита во время дойки ужасно брыкается. А Злата ласковая. Вот, смотри…
Маша подошла к рогатой красавице, и Злата принялась облизывать ей плечи своим длинным языком. Маша погладила любимицу по морде и засмеялась.
— Видишь, какие? — гордо проговорила она. — Ты подожди меня здесь, я сейчас.
Она сбегала куда-то и вернулась уже не в халате, а в пальто. Вышли на улицу. Юлька вскинула лыжи на плечи, пошла рядом с Машей.
— Что ж ты школу не стала кончать? — спросила она.
— Да так, не стала, — неопределённо проговорила Маша.
— И нравится тебе дояркой?
— Нравится. Я ещё из школы всё бегала на ферму маме помогать. Мама тоже доит, она вон в том, во втором коровнике… И заработки хорошие. Я себе пальто справила, сапожки купила. А ты учишься?
— Учусь.
— В институт поедешь?
— Не знаю. Не решила ещё.
— Я, может, потом в техникум поеду, как Нина. Поработаю года два-три и поеду. А ты к тёте, погостить?
— Ну да, на каникулы.
— У нас сегодня танцы.
— Я видела.
— Пойдёшь?
— Конечно, — сказала Юлька.
— Ладно, я за тобой зайду. Я тебе своего парня покажу. А у тебя есть парень? Дружишь?
Юлька замялась. Пока соображала, стоит ли врать, стало уж поздно: пауза её выдала. Если есть друг, так не будешь раздумывать, что ответить.
— Нету, — сказала Юлька.
— А мы уже год дружим. Я ещё в школе училась…
— И он учился? — спросила Юлька.
— Нет, он старше меня. Тракторист…
К танцам Юлька готовилась тщательно. Выгладила платье, повесила на спинку стула. Долго возилась с волосами, сооружая высокую причёску. Досадовала, что у тёти маленькое зеркало — не посмотришься как следует.
Маша зашла за Юлькой поздно — пока управилась с вечерней дойкой, да переодевалась, да ещё к Витьке забежала, сказала, чтоб один шёл в клуб, её не ждал. Метель буйствовала во тьме. Без Маши Юлька, пожалуй, не нашла бы дорогу в этой снежной кутерьме.
На крыльце клуба лежал веник, и девушки обмели друг друга. Танцы уже начались. Скамьи были сдвинуты к стенам и составлены одна на одну, у края сцены сидел на стуле баянист и играл фокстрот.
— Вон, у окна, в сером костюме, — таинственно сказала Маша.
Юлька кивнула, поглядев на высокого парня, который стоял, не танцуя, в стороне. Маша пошла к нему, и парень, увидав её, улыбнулся открыто и радостно и двинулся ей навстречу. «Что ж это такое, — подумала Юлька, — у неё уже любовь… И работа, и свои деньги, и любовь, а я сижу над уроками, и мама устраивает мне скандал, если вечером пойду в кино…» Надо было немедленно и круто менять жизнь, но как это сделать, Юлька не успела обдумать: бойкий кудрявый паренёк подскочил к ней, приглашая на танец.
— Нет, — сказала Юлька. — Я пока… Нет.
Кудрявый с недоумением дёрнул плечами и отошёл. Через минуту он уже кружился с какой-то белобрысой девчонкой. Фокстрот как раз кончился, и баянист заиграл вальс.
