Повесть о Великой стене - Гурьян Ольга Марковна (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Палящие лучи июльского солнца творили над ним свое страшное дело и сперва чуть заметно, а потом все гуще нависал над императорским кортежем отвратительный запах. Придворные, недоумевая, поводили во все стороны носами. Пахло отовсюду, даже одежды пропитались тяжким духом. Чжао Гао объяснил небрежно:
— Это пахнет с воза, на котором везут, по желанию императора, рыбу с морского побережья.
Никто не посмел рассуждать или удивляться.
Кортеж давно уже успевал скрыться вдали, а запах все висел над дорогами и полями, и крестьяне говорили, пожимая плечами:
— Это воз с гнилой императорской рыбой.
ЧЖАО ГАО ОТПРАВЛЯЕТ ГОНЦА
Хранитель печати Чжао Гао помог перенести тело только что скончавшегося императора в крытую колесницу, а затем вернулся в свой шатер и вынул из-за пазухи письмо Ши Хуанди, которое не успел отправить. Он уже собрался позвать гонца и передать ему письмо, но передумал, положил его перед собой на циновку и, глядя на него, задумался. Его жирное лицо приняло выражение, какое бывает у пожилой хозяйки, нежданно обнаружившей, что ее кладовая пуста. Углы рта опускались все ниже, щеки обвисли, все черты лица расплылись, как комок сала на медленном огне. Так продолжалось довольно долго.
Внезапно в глазах мелькнула юркая, как мышь, мысль, но вдруг остановилась и расправила усики. Глаза Чжао Гао заблестели, губы сжались, тело напряглось. Он встал, снова спрятал письмо в халат и направился в шатер императорского сына Ху Хая. Жестом он выслал слуг и осторожно разбудил Ху Хая. Тот, не раскрывая глаз, отмахнулся от него, но Чжао Гао заговорил настойчиво и негромко:
— Я прошу вас проснуться и выслушать мой совет.
Ху Хай взглянул сердито и ответил:
— Вы всё учите меня, всё даете советы! Ночь для сна. Не хочу слушать.
— Государь умер, — сказал Чжао Гао. — Он написал письмо только старшему сыну. Когда он прибудет и займет престол, вы и остальные братья останетесь ни с чем. Что же тогда получится?
— Что вы меня дразните? Не я писал письмо, — проворчал Ху Хай. — Что я могу сделать, раз отец умер, ничего не оставив сыновьям? Вы сами меня учили, что отцов нельзя осуждать.
— Это не совсем так, — возразил Чжао Гао. — Власть в Поднебесной, ее существование или гибель зависят от вас, от меня и от Ли Сы, пока это письмо не отправлено и никто не знает о смерти императора. Я хотел бы, чтобы вы об этом подумали.
— Не могу я думать ночью! — проговорил Ху Хай и повернулся спиной.
— Повелевать подданными или быть самому подданным другого, распоряжаться людьми или самому находиться в распоряжении других — какая судьба кажется вам завидней? — спросил Чжао Гао, с каждым словом потрясая пальцем перед лицом Ху Хая.
— Вот вы меня всё учите добродетели, — сказал тот, отводя глаза от сверкающих перед его носом колец Чжао Гао, — а то, что вы сейчас говорите, вовсе не добродетельно. И, кроме того, Поднебесная не станет мне повиноваться.
Чжао Гао присел на край ложа и, взяв Ху Хая за руку, заговорил вкрадчиво:
— Кто смел и решителен в своих действиях, тому покровительствуют духи и демоны и он всегда добивается успеха. Есть примеры в истории. Это не первый случай, когда достойный человек сам берет в руки власть. Но тот, кто колеблется, впоследствии раскаивается.
— А вдруг Ли Сы не захочет? — спросил Ху Хай. — Разве не надо с ним посоветоваться?
— Но время, время! — воскликнул, вскочив, Чжао Гао. Ху Хай поспешно проговорил:
— Делайте как хотите!
И Чжао Гао направился в шатер Ли Сы.
Несмотря на то что уже близился рассвет, высший сановник империи еще не спал. Его морщинистое лицо было скорбно, и редкие ресницы вздрагивали моргая. Он не удивился приходу Чжао Гао и, приветствуя его, склонил голову странным, покорным движением. Чжао Гао грузно сел и сказал:
— Письмо старшему сыну не успели отправить. Оно находится у Ху Хая. У него же государственная печать. Что нам делать? Никто не знает о назначении наследника.
— К чему такие речи? — тихо возразил Ля Сы. — Их не должен произносить подданный.
— Пожалуйста, — сказал Чжао Гао, — давайте говорить без уверток. Наступает день, и мы должны встретить его с готовым решением. Вы подумали о том, что наследник Фу Су доверяет одному Мын Тяню? Если Фу Су вступит на престол, Мын Тянь будет верховным советником. Тогда-то уж вам придется, расставшись с титулами и богатствами, вернуться в свою деревню. Ваши сыновья женаты на царевнах, дочери замужем за царевичами. Вы всех их увлечете за собой в бездну несчастья. А Ху Хай ценит ученых людей и уважает мудрых. Если власть будет ему передана, она окажется в наших руках. Мы сможем осуществить все наши намерения. Подумайте об этом, и вы согласитесь.
Ли Сы обратился лицом к небу и тяжко вздохнул.
— Увы! — произнес он, и слезы покатились по его щекам. — Когда одинокий человек попадает в охваченный смутой мир, на кого ему опереться? — И с этими словами он согласился содействовать Чжао Гао.
Вернувшись к себе, Чжао Гао приказал принести жаровню с углями, сжег письмо, развеял пепел и принялся писать новое. Слова, одно другого ядовитей, приходили ему в голову, он облизывался, улыбался и, не в силах сдержать удовольствия, то и дело вскакивал и шагал взад и вперед. Когда он писал последние строки, лицо его было ласковое и приветливое, как у доброй, заботливой бабушки.
В письме было написано, что Мын Тянь осмеливался порицать деяния императора, а сам, стоя на границе, не сумел продвинуться ни на шаг вперед и погубил, не совершив никаких подвигов, многих воинов и военачальников, что Фу Су дии и ночи роптал из-за того, что император не назначил его наследником. Заканчивалось письмо такими словами: «Посылаю Фу Су клинок, дабы он покончил с собой. Мын Тяню жалую смерть».
Это письмо Чжао Гао запечатал императорской печатью и тотчас отправил его с гонцом в Шанцзюнь, где тогда находились Фу Су и Мын Тянь.
Гонец мчался так, будто смерть гналась за ним по пятам, а не сам он вез ее, спрятанную в письме, скрытую в связке бамбуковых пластинок, связанных ремешками из позолоченной кожи.
По дороге беспрестанно попадались ему партии рабочих, которых гнали с постройки стены на прокладку новой дороги, срывать горы, засыпать долины. Издали заслышав звон колокольчиков, люди сторонились, а гонец проносился вперед смертоносным вихрем.
Гонец примчался в Шаньцзюнь и вручил письмо. Фу Су принял письмо со всеми должными знаками почтения, сломал печать и. выпустил смерть.
Взяв из рук гонца клинок Ши Хуаяди, он поднял его в теротянутых руках, поклонился ему и бросился во внутренние покои, чтобы покончить с собой. Мын Тянь поспешил за ним, схватил его за руки и воскликнул:
— Я с трехсоттысячной армией охраняю границы, а вы исполняете обязанности инспектора армии. Вся ответственность за охрану Поднебесной возложена на нас. А вы собираетесь Покончить с собой, доверившись одному лишь гонцу! Откуда вы знаете, что здесь нет обмана? Сделайте еще один запрос, подождите ответа, а там и умереть не поздно!
Фу Су отстранил его руку, сказал твердым голосом:
— Отец повелевает мне умереть. О чем еще запрашивать? — и, взмахнув клинком, перерезал себе горло.
Но Мын Тянь не хотел умирать. Гонец ворвался следом за ним, хватал его за халат, совал ему в руки свой кинжал, бормотал:
— Чего там! Приказано, надо выполнять. Все мы умрем, так кончайте же поскорей! Кинжал острый, вы и не заметите боли.
Мын Тянь отталкивал его и молотил своими тяжелыми кулаками, а гонец, увертываясь, как змея в траве, выскочил из комнаты, созвал стражу и, размахивая письмом с печатью, именем императора приказал арестовать Мын Тяня. Но когда стража вбежала во внутренние покои, то увидела только тело Фу Су, а Мын Тяня нигде не было. Пришлось искать его по всему дворцу и наконец заметили край золотого халата под стропилами крыши. Стражники принялись карабкаться вверх, но Мын Тянь, держась одной рукой за балку, другой наносил им страшные удары, и его огромная рука качалась над их головами, как хобот разъяренного слона. Нелегко было справиться с могучим великаном, и, хотя многие из нападавших упали на каменные плиты с проломленным черепом или свернутой шеей, они победили его силу своим числом, связали и потащили в темницу.
