Диана, Купидон и Командор - Питцорно Бьянка (е книги .TXT) 📗
– По-моему, тут замешана другая женщина.
– Тихо ты! Не говори об этих вещах перед двумя невинными душами! – прикрикивала на нее повариха.
Диана думала, что нарушение супружеской верности (эту фразу она тоже выучила из журнала, означало, что женатый мужчина или замужняя женщина влюблялись вдруг в кого-то, кто не являлся их мужем или женой, как, скажем, Фаусто Коппи или Белая Дама) было менее страшным, чем похищение, убийство или серьезный несчастный случай, когда, например, остаешься парализованным. Но она не смела высказать это вслух, потому что, по мнению Аурелии, супружеская измена была намного-намного хуже и вела прямиком в ад. Даже просто думать об этом, как Диана, уже считалось грехом. Тем не менее Диана не могла контролировать свои мысли и знала – если бы из Голливуда докатилась новость, что Манфреди, целый и невредимый, прогуливается себе под ручку с Ритой Хейворт, Айдой Лупино или Глорией Свенсон, той самой, что снималась в «Бульваре Сансет», то ей, конечно же, стало бы немного жаль маму, но в общем она вздохнула бы с огромным облегчением.
Глава четвертая,
в которой приходит письмо из Германии
Но время шло, и ничего не менялось. Мама раздражалась из-за любого пустяка, и однажды дошло даже до того, что она влепила Дзелии пощечину – Дзелии, ее любимице! – и уволила на месте Галинучу, которая бросилась, чтобы своим телом защитить малышку. Сразу же после этого она (мама) разразилась слезами и поцеловала Дзелию точно в то место на щеке, куда ударила, и снова приняла на работу Галинучу, повысив ей оплату в знак своего раскаяния, к большому неудовольствию и ворчанию поварихи.
Она так нервничала, что даже забыла о дантисте, прием у которого был назначен Диане, и та уже сама позаботилась, чтобы никто не вздумал напомнить об этом ни единым словом, поскольку страшно боялась бормашины. Но еще до наступления вечера ей тоже досталась пощечина, просто так, практически ни за что, и Диана, не дожидаясь извинений, убежала искать сочувствия у Терезы.
Кстати, именно отец Терезы через пять дней после исчезновения Манфреди спросил у матери Дианы:
– Вы проверили, на месте ли его паспорт?
– Естественно на месте, – сухо ответила та, но и Диана, и Дзелия сразу поняли, что это неправда. И точно, как только мама осталась одна, она сразу же бросилась к сейфу (а они следом за ней), но так волновалась, что не сразу смогла вспомнить код. Когда наконец мама открыла сейф, дочери увидели, что она резко побледнела: тот оказался пуст.
Пропал из него не только паспорт Манфреди. Исчезли драгоценности, старинные золотые монеты, столовое серебро, наличные деньги, облигации государственного займа, другие ценные бумаги, чековая книжка. Исчезли документы на оба дома, на склады, на землю в Каповенто… Исчезла даже золотая цепочка, которую подарили Дзелии на крестины и которую малышка порвала, будучи увлечена чтением. Цепочку положили в сейф, чтобы потом отнести ее в ремонт, а теперь все исчезло!
Когда мама сразу же после этого позвонила в банк, ей ответили, что синьор Таверна ровно десять дней назад снял все деньги и что на счету у них теперь нет ни гроша.
Не забудьте, что все это – деньги, дома, земля и все остальное – принадлежало не Манфреди, а маме, а она, в свою очередь, унаследовала все от своего первого мужа Дарио Серра, отца Дианы и Дзелии. При первом замужестве синьора Астрид в качестве приданого имела платье, сшитое по самой последней моде, парочку старинных украшений и свое безукоризненное воспитание, и кроме этого ничего. Мамина семья тоже была когда-то богатой, но потом обеднела, и когда мама вышла замуж во второй раз, то выбрала себе мужа под стать – красивого, элегантного, аристократичного, но без гроша в кармане.
– Конечно, ведь после смерти бедного Дарио Серра она и сама разбогатела. Такое наследство получить! – ядовито заметила как-то Аурелия, кратко изложив девочкам историю семейного состояния.
Вот из-за чего, неожиданно вспомнила Диана, ее мама и дедушка постоянно ссорились! Дед Серра не одобрял маминого второго замужества и называл Манфреди «охотником за приданым». Он так противился их браку, что маме в конце концов пришлось оставить Серрату и переехать с семьей в Лоссай. В отместку она решила не позволять деду видеться с внучками и бросала телефонную трубку всякий раз, когда тот звонил, чтобы поговорить с Дианой. После множества безуспешных попыток деду все это надоело и он вообще перестал звонить.
Как бы то ни было, пустой сейф и банковский счет, опустошенный законным владельцем, говорили только об одном: Манфреди не был похищен или тем более убит. Наоборот, он ушел из дома по своему собственному желанию.
– И, наверняка, не один, – прошептала поварихе няня, стараясь, чтобы ее не услышала Диана.
Значит, это любовь вырвала отчима из родного дома и заставила украсть то, что ему не принадлежало? Диана не могла в это поверить. Неужели такое случается и в жизни, а не только на киноэкране? Безумие какое-то!
Мама тоже не могла поверить в бегство своего мужа с другой женщиной. Не могла и не желала. Она все еще цеплялась за мысль о выкупе, о таинственных преступниках, которые сначала заставили Манфреди отдать им все, что у него было, а потом похитили его и заперли неизвестно где. Но тогда зачем?
В подтверждение того, что ее надежды оказались напрасными, через два дня в дом на улицу Мазини пришло срочное письмо, обклеенное немецкими марками и с почтовым штемпелем Германии. Адрес на конверте был написан рукой Манфреди.
Увидев письмо, лежавшее на серебряном подносе в прихожей, мама побледнела и послала Диану в кухню за стаканом воды. После чего Диана и Дзелия пошли за ней в гостиную и увидели, как мама дрожащими пальцами разорвала конверт и впилась глазами в строчки, как голодный набрасывается на еду.
Она перечитала письмо два раза, второй – очень медленно, словно расшифровывала какое-то секретное послание. Потом она вдруг начала кричать тонким голосом, комкая письмо и обливая его слезами. Дзелия смотрела на нее, вытаращив глаза и не понимая, в шутку она так кричит или всерьез – Дзелия пока еще очень редко ходила в кино и никогда не видела, чтобы взрослый человек вел себя так странно.
На мамины крики немедленно прибежали обе служанки, стоявшие на карауле у двери. Хозяйка рвала на себе волосы, билась головой о стену, исцарапала ногтями ни в чем не повинную Галинучу, попытавшуюся ее удержать, перевернула ударом руки рюмку с коньяком, которую хотела поднести к ее губам Аурелия. После чего крикнула Диане:
– Глупая, да что ты стоишь как истукан?
И, точь-в?точь как Ивонн Сансон в фильме «Ничьи дети», потеряла сознание, упав на бархатный диван.
Глава пятая,
в которой наши героини узнают, что теперь они бедные
Мама умерла? – испуганно прижимаясь к сестре, прошептала Дзелия.
– Да нет же, видишь, она дышит, – ответила Диана, подбирая с пола смятое письмо.
Она ожидала, что Галинуча поднесет к маминому носу ароматные соли или уксус (в книгах и в фильмах неизвестно почему, но с упавшими в обморок людьми обращаются так, словно это салат) или что она отвесит ей хорошую пощечину, как сделала однажды мама, когда к ней пристал какой-то солдат, просивший о свидании. Но вопреки ожиданиям няня уложила хозяйку на диван и позвонила доктору.
Тогда обе сестры удалились в свою комнату, чтобы без помех прочесть письмо Манфреди. В смятых строках оказалось множество слов, которых они не знали, но смысл был в том, что отчим не влюбился в другую женщину (по крайней мере об этом он не говорил), а проиграл в карты все состояние жены. Что он воспользовался своей должностью администратора, которую доверила ему жена, и продал не только земли в Каповенто, дом у моря и сданные внаем склады, но и саму квартиру на улице Мазини, где они жили, и что у них есть два месяца на переезд, после чего в квартиру вселится новый хозяин.
И что, несмотря на все это, ему все равно не удалось выплатить все долги, и он рисковал оказаться в тюрьме, чего он, конечно же, не перенес бы.
