Жили-были солдаты (сборник) - Длуголенский Яков Ноевич (лучшие книги txt) 📗
— Что ты хотел сказать? — громко сказал папа, всё ещё думая, что на площади не тишина.
— Про Брыкина, — тоже громко сказал Миша и опять поковырял в ухе.
— Ты мне скажи. Я ему передам.
А Миша и сам не знал, что хотел сказать Брыкину.
«Спасибо» — наверное, за то, что ходил с ним Брыкин целый день.
«До свиданья» — наверное, потому, что неизвестно, когда они ещё увидятся.
«Привет вашему сыну» — который находится где-то дома, и Миша не знает даже где.
И ещё многое хотел он сказать Брыкину.
Да разве скажешь всё?
Дома, во дворе, Мишу окружили ребята. Все уже знали, что Миша ходил к солдатам.
— Ну что? Ну как? — спрашивали все.
— А так, — сказал Миша. — Солдаты все разные, а пушки — одинаковые. А на знамени — дырки от пуль.
— Ну? — удивились ребята.
— А ещё там у них есть собака Гашетка, и она чистит пуговицы.
— Врёшь! — не поверили ребята.
Но Миша и сам знал, что никто не поверит.
Вечером приехал Мишин папа и удивился, что Миша не играет в свои солдатики. Солдатики лежат в коробках: пушкари к пушкарям, пехотинцы к пехотинцам, моряки к морякам.
— Ты что делаешь? — спросил папа.
— Думаю, — сказал Миша.
— Ага, может, ты тогда надумал, кем хочешь быть: артиллеристом или моряком?
— Брыкиным я хочу быть, — сказал Миша.
— Кем-кем?
— Брыкиным.
Папа озадаченно посмотрел на Мишу, а потом подумал: «Хм… Надо будет получше приглядеться к этому Брыкину…»
Но Мише-то папа ничего не сказал.
Мише папа только улыбнулся.
Жили-были солдаты. Рассказ
Когда я служил в армии, были у нас солдаты с самыми удивительными и прекрасными фамилиями.
Например: Володя Московский.
Мы его звали:
— Эй, Москва!
И Володе, конечно, было очень приятно.
Был Храбров — человек с очень солдатской фамилией, ведь известно: все солдаты — храбрые люди.
И даже был Нахимов — мы его звали Адмирал, в честь знаменитого флотоводца адмирала Нахимова. И хотя нашему Нахимову следовало служить, конечно же, среди моряков, его почему-то направили к нам, в пехоту.
Были в армии и другие замечательные люди.
И был Ваня Дудкин.
— Дудкин.
— Дудочкин.
— Дударь, — звали мы его.
И думали, что это очень остроумно. А на самом деле это было совсем не остроумно. Потому что есть люди с ещё более смешными фамилиями, и это очень хорошие и прекрасные люди.
Но мы служили в армии первый год и ещё не знали этого.
Ни Дудкин, ни Московский, ни Нахимов, ни Храбров, ни я.
А когда узнали — перестали дразниться и подружились.
Потому что в армии без дружбы никак нельзя.
И только со старшиной нам не повезло.
И на фронте он не был.
И орденов у него не было.
И никаких военных историй из своей жизни он рассказать не мог.
— Нет, — говорил Нахимов, — плохой у нас старшина.
И с грустью разглядывал свою матросскую тельняшку, которую ему старшина не разрешал носить.
А потом и Московский сказал, что плохой у нас старшина.
Московскому старшина ночью играть на гитаре не позволил.
А потом и мы с Храбровым одновременно поняли, что да, плохой у нас старшина. Это когда мы с Храбровым забыли оружие почистить и он про нас в стенгазету написал: нельзя, мол, им с Храбровым оружие доверять.
А какие же мы с Храбровым солдаты без оружия?
Только Ваня Дудкин говорил, что старшина у нас неплохой.
Конечно, у Вани ни гитары, ни тельняшки нет и оружие он всегда чистит. Вот для него старшина и неплохой.
Однажды уехал наш старшина в командировку, и мы пошли в штаб просить, чтоб дали нам другого старшину.
Удивились в штабе.
— А ваш, — говорят, — чем вам не нравится?
— А не сразу его и заметишь. Других старшин за километр видно, а нашего — нет.
— И орденов у него нету, — добавил Нахимов. — И тельняшку некоторым не разрешает носить.
Ловко это он про тельняшку вставил.
Тогда и мы сказали:
— И в стенгазете некоторых незаслуженно просмеивает. И на гитаре учиться играть не даёт.
— Это все недостатки или ещё есть? — спрашивают в штабе.
— Все, — говорим.
— Ладно, дадим вам другого старшину. А сейчас — отдыхайте. Идите в клуб телевизор смотреть, там сейчас спортивная передача будет.
Пошли мы в клуб. Адмирал говорит:
— Вот как всё хорошо получилось. Дадут нам другого старшину. Боевого. Заметного. Знаете, какие старшины на флоте? Во!
Входим мы в клуб, а там около телевизора уже много народу. И все бокс смотрят.
Мы тоже садимся. Смотрим.
Вдруг — что такое?! На экране появляется наш старшина! Проходит в угол ринга и ждёт начала боя.
Диктор представляет зрителям бывшего нашего старшину:
— В синем углу ринга — мастер спорта, чемпион Вооружённых Сил СССР старшина Елисеев. Мастер спорта Елисеев провёл на ринге сто боёв и все сто выиграл…
С ума сойти от такой неожиданности можно!
Смотрим мы друг на друга, а Дудкин шепчет:
— Говорил вам: не меняйте нашего старшину… так нет, поменяли!
А соседние солдаты говорят:
— Ну и повезло же вам! Какой знаменитый у вас старшина!
Мы говорим:
— Да… повезло…
А сами думаем: что же теперь делать?
А бой на ринге между тем кончился, подходит к нашему старшине какой-то дядька с микрофоном и просит, чтобы бывший наш старшина сказал в микрофон несколько слов.
Старшина говорит:
— Ну, выиграл я бой. Второй раз стал чемпионом. Спасибо моему тренеру. А приветы передать можно?
Дядька говорит:
— Вам, товарищ чемпион, всё можно.
— Тогда, — говорит старшина, — свой первый привет я посылаю маме. В город Северодвинск. Второй — моим товарищам по оружию, которые вместе со мной служат за Полярным кругом. И в особенности — ребятам из моего взвода: Московскому, Дудкину, Нахимову, Храброву и другим. Надеюсь, скоро они станут настоящими солдатами.
— Спасибо, — за себя и за нас говорит дядька.
И на этом передача заканчивается.
Зажигается в клубе свет.
Все смотрят на нас. А мы сидим, как на именинах.
Дудкин говорит:
— Что сидите? Скорее побежали в штаб! Иначе поздно будет!
Срываемся мы с места.
Бежим в штаб.
Прибегаем:
— Передумали! Не надо нам другого старшину. Нам наш нравится.
— Уже нравится? — будто бы удивляются в штабе. — Но ведь у него орденов нету.
— Пусть, — говорим мы.
— И в стенгазету он про вас пишет.
— Это ничего, — говорим мы.
— И тельняшку некоторым носить не разрешает, и на гитаре по ночам играть не даёт…
— Так зачем же по ночам на гитаре играть? — говорим мы.
— Ну ладно. Пусть ваш старшина у вас остаётся.
Успокоились мы.
Вышли из штаба.
Дудкин говорит:
— А всё-таки молодец у нас старшина. Строгий, но молодец. Привет нам передал. Хочет, чтоб были мы настоящими солдатами. А мы на него обижаемся. Лично я на него никогда обижаться не буду.
— И я не буду, — сказал Нахимов.
— И я, — сказал Храбров.
— А ведь хотели поменять! — говорю я.
— Мало ли, что хотели, — отрубил Московский. — Важно, что теперь мы хотим.
Так никогда и не узнал старшина, как хотели мы его однажды поменять.
Стыдно говорить было.
Часто во время завтрака, обеда или ужина устраивали нам учебные тревоги.
Только сядешь есть — тревога.
И бежишь тогда скорее из столовой к пирамиде с оружием, садишься в машину, и везут тебя к месту учебного боя.
