Человек с ружьем - Гольдберг Иссак Григорьевич (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗

— Я с вами, дяденька... Дайте мне ружжо! Я бить их пойду, дяденька!.. Возьмите меня с собой...

Но один из пришедших вскинул винтовку за плечо тг легонько толкнул Кешку в спину:

— Пойдем-ка, паря. Там тебе лучше будет.

И человек с ружьем, в котором Кешка уж давно угадывал начальника, которого другие слушаются и Которому все подчинены, тоже вскинул винтовк}'^- за плечо, подтянул ремень патронташа и пошел вперед, к лесной опушке. Следом за ним пошли остальные.

. И когда они вступили в лес, туда, откуда раньше выходил на встречу Кешке человек с ружьем, то увидел Кешка, что безмолвие леса обманчиво, что. всюду за деревьями притаились вооруженные люди, которые молча пропускали мимо себя Кещку и его спутников и

Которым человек с .ружьем что-то тихо и коротко говорил.

Кешка хотел сосчитать этих вооруженпьоГ людей, но не мог. Он видел только, что вое они безмолвны и сосредоточены, что ждут они че.го-то и что два-три сдэ-ва, сказанные им на ходу человеком, с ружьем, делают их еще суровой, еще сосредоточенней.

За дальним ельником, куда Кешка редко забегал в своих бездумных детских скитаниях, раздвинулась новая полянка. На притоптанной земле были разбросаны ружья, ящики, а в стороне дымился костер с навешенным над ним большим черным котлом. Везде котла суетился старик.

Приведшие Кешку крикнули старику:

— Дядя Федот! ПрИмай партизана!

Старик поманил Кешку к себе.

На поляну стали сходиться люди. Они подходили к человеку с ружьем и что-то рассказывали ему. А он, выслушав каждого, кивал головой и был чем-то доволен.

И здесь только! услышал Кешка, как зовут этого человека с ружьем, у которого насмешливые и вместе с тем веселые глаза, у которого все лицо яснеет от сверкающей светлой улыбки:

— Товарищ Герасим!

Дядя Федот усадил Кешку у костра, налил ему в плошку похлебки и дал ломоть хлеба, круто посоленного: крупной, хрустящей солыо.

— Ешь, парнишка, ешь.

Кешка вдруг почувствовал, что он очень голоден, и с жадностью накинулся на еду. Старик глядел на него, дымя трубкой и качал головой.

С едой Кешк^:а забыл про вое недавно пережитое. Он чувствовал приятную теплоту во всем деле н только какая-то сладкая усталость охватывала его голову и клонила кв' сну.

И словно¹ сквозь сон -видел он как подошел к костру товарищ Герасим, как сказал он что-то старику. Дядя Федот встрепенулся, шагнул к человеку с ружьем. И успел увидеть Кешка, что дядя Федот прильнул к товарищу Герасиму, что-то сказал ему и торопливо погладил по плечу.

А потом мягкая нежная пелена тихо накрыла Кешку и отодвинула от него куда-то. за тридевять земель и лес, и Костер-, и вооруженных людей...

Проснулся он ют какого-то непривычного шума. Кругом надвинулись сумерки. Костер догорал. Дядя Федот стоил вдали черною теныо, неподвижный, застывший- * ,

Кешка услышал какие-то гулкие дробные удары, какой-то мерный треск, какой-то гул. Все это шло со стороны Максимовского.

— Дяденька, что это!?—вскочил Кешка и подбежал к старику.

— А, проснулся!—Старик на мгновенье оглянулся на Кешку, а затем снова обернулся туда,, откуда разрастались, крепли и зловеще усиливались звуки.—А это, паренек, стреляют! Наши пошли белых выбивать из деревни. Слышишь—залпами бухают—это наши. А вот тарахтит—это пулемет. Им белые орудуют... Три у них было пулем-ета-то-, да два-то мужики попортили... Слышишь, слышишь, как жарят!..

Кешка слушал и .его охватывал страх- Он слышал, как усиливалась пальба, как сливались в сплошной грохот ружейные залпы и безостановочный треск пулемета.

Внезапно над лесом сверкнула светлая полоса, словно зарница. Раздался сильный’ гул. Дядя Федот крякнул' и довольно засмеялся. -I

— Ага! Это liaulu у белых патроны подолегли! Молодчага товарищ Герасим! JIobkioi он все это удумал!

На место погасшей зарницы над остриями лиственей и елей заколыхалось зарево, которое стало быстро расти.

— Дяденька!—в испуге крикнул Кешка,—это Максимовское наше горит!.. Гляди-ка, занялось!..

Старик покрутил головой. Зарево охватило пол-неба. Багровые полосы зловеще вплелись в белый отблеск пожарища.

Пальба усиливалась...

Дядя Федот вдруг засуетился.' Он порылся в куче вещей, прибранных к сторонке, вытащил какую-то сумку, надел ее на себя, подобрал ружье и; патронташ. Затоптал потухавший кортер и, выколотив, сунул свою трубку за пазуху.

— Ты куда, дяденька?—испуганно спросил его Кешка. }

— Туда, паренек, надобно' мне... к ребятам. Вишь, оказия какая там пошла,... Нужно и мне туда податься... „

— Д пойду с тобой, дяденька!—в полосе у Кешки зазвенели слезы.—Я пойду!?

— Куда ты! Еще убыот тебя!

— Я пойду... я пойду, дяденька!.

Кешку охватило' какое-то болезненное нетерпение. В «его голосе прорывались рыдания.

Дядя Федот покрутил половой и задумчиво сказал:

— Да и впрямь.—не оставлять тебя, Куренка, одного... Пойдем, Коли судьба тебе такая...;

Они пошли навстречу зареву, навстречу грохоту сраженья.

И с каждым их шагом вперед пальба становилась слышней и оглушительней, и с каждым шагом зарево разгоралось ярче и багровее...

Они долго1 шли, молчаливые, слушающие, чего-то ждущие. Вдали засветлела знакомая Кешке поляна. За нею лес, озаренный заревом. А там, совсем близко, деревня, и в ней бушующий огонь, выстрелы, грохот и Кровь...

Лес словно ожил. Верхушки деревьев, облитые трепетным светом, казались живыми. Чудились новые шорохи и шопюты меж стволами, у травы. Гул перестрелки, долетая сюда, рассыпался на тысячи неуловимых, колеблющихся, блуждающих звуков. Словно вылезли из тайных недр леса его темные невидимые обитатели и теперь бродят от ели, к ели, от листвени к листвени, стелются по земле, ползут отовсюду, сходятся, расходятся и шепчут, перекликаются, тихо смеются...

Кешка жался к дяде Федоту и пугливо озирался кругом. Он слышал лесные шорохи, и его маленькое сердце вздрагивало от испуга.

Вдруг в шорохи и щопоты леса вплелся новый звук. Где-то совсем близко кто-то простонал.

Старик приостановился. Послушал. Стон повторился.

— Кто тут есть живой?—глухо спросил дядя Федот.

— Помогите!.. Кровью изошел ея...

Совсем недалеко', в стороне, прислонившись к дереву, чернел кто-то'.

— Чей ты?—наклонился над раненым дядя Федот.

Зарево вспыхнуло' ярче, отблески его поползли от

вершин вниз и озарили дядю Федота и раненого, и Кешку.

— Дядя Федот!—радостно' встрепенулся раненый.— Вот какой мне фарт... Перевяжн-ка меня чем ни на

есть... Ишь, кровь как хлещет...! Совсем я замирать стал. .Дядя Федот узнал раненош, (расстегнул свою сумку, вытащил из нее бинты, и стал неуклюже по-мужицки перевязывать окровавленную рану.
Раненый вскрикивал от боли, но бодрился. Видимо приход своего человека обрадовал его, влил в него силы.

— Ты никак, Силаитий?—опознал ело дядя Федот, налаживая перевязку.—Я, брат, тебя не сразу и признал.

— СилантиЙ, Силантий!—закивал тот.

— А Как наши?

Раненый оживился.

— Слышь. выбили мы белых из села... Так шарахнули, так шарахнули!.. Да и наших полегло- здорово... Пулемет, вишь, у белых... Как зачал косить—у нас так цепь цепью и полегла... А теперь мы их отогнали на ту сторону... Скоро- Им конец придет...;

Кешка, слушал торопливый, прерываемый глухими вскриками от боли, рассказ, и в нем загорелась дикая радость.

Но вдруг эта радость дрогнула.

— А как товарищ Герасим?

Раненый вдохнул глубоко, словно простонал.

— Товарища Герасима, слышь, подстрелили сволочи...

— Подстрелили!?

Смертельно испуганной птицей вырвался одновременно этот возглас и у КешКн и у дяди Федота.

— Подстрелили!?.. Умер!?

— Жив еще был, когда я пополз сюда... Да, видно-, плохо ему.