Чуффеттино - Новелли Энрико "Ямбо" (прочитать книгу .txt) 📗
Глава пятая, в которой Чуффеттино из-за своих проделок принужден провести ночь в лесу, где и встречается с волком-оборотнем
Мальчики добежали до берега моря, и, следуя вдоль пляжа, достигли соснового леса. Там, под деревьями, царил полнейший мрак, но это не остановило бегущих. Они продолжали бежать все вперед и вперед, наугад, то наталкиваясь на стволы деревьев, то попадая в густой кустарник. Они падали, поднимались и бежали дальше. Наконец, добежав до небольшой, освещенной луной, лесной полянки, они остановились. С трудом переводя дыхание, они стояли несколько минут молча, потом Чуффеттино проговорил жалобным голосом:
— Ну как же, как же я вернусь теперь в кузницу?
— Это ты меня спрашиваешь, — ответил Джино, пожимая плечами. — Но я-то тут при чем?
— Как это ты-то тут при чем?! Да кто же съел жаркое?
— Ты сказал: «попробуем».
— Нет, — это ты сказал.
— Нет, не я, а ты.
— Послушай, Джино, не выводи меня из терпения! Иначе, знаешь, кончится плохо.
— Что ж, и кошку я, по-твоему, выпустил?
— Нет, кошку выпустил я, — я это знаю. Но если бы ты не явился в кузницу давать мне все эти благие советы!..
— А, так вот оно что! Не даром я всегда считал тебя дурачком.
— Ты потише! Думай, что говоришь!
— Я не намерен говорить тебе сейчас комплименты.
— Ну, ты смотри! Не очень-то! Ведь не так-то давно ты был избит, как осел.
— Что?! Как осел? Я?! А не хочешь ли, чтобы я тебя опять, как следует, проучил?!.
— Отчего нет? Пожалуй!
И они тотчас сцепились и опять начали угощать друг друга кулаками. Через десять минут такой работы приятели разошлись. Чуффеттино — с расцарапанным вдоль и поперек лицом, а Джино — с шишками на лбу и под глазами.
— Ну, а теперь давай мириться, — предложил Чуффеттино.
— Ладно. Давай мириться.
Они подали друг другу руки, обнялись, поцеловались и поклялись больше никогда не ссориться.
— Я думаю, — сказал Джино, — что так как мы кошку все равно не догоним, то нам ничего другого не остается, как вернуться сейчас домой.
— Да, а ты знаешь, что мы, по крайней мере, за целую милю от дома?
— Вина твоя. Зачем было так бежать?
— Да, ведь, я бежал за кошкой.
— Ну, а я бежал за тобой.
— Что касается меня, то я во всяком случае сегодня домой не вернусь.
— А как же фейерверк-то племянника Тозакани?
— Он давно уж кончился, конечно.
— Все равно. Я хочу вернуться, чтобы спать как следует в своей кровати.
— А если я вернусь, то мой отец сломает свою палку о мою спину.
— Ну, однако же, и характерец у твоего отца!
— Да ты пойми; ведь дядюшка Теодор наверно тотчас же побежал к нему и все рассказал… Все!.. Ты понимаешь?.. У меня волосы становятся дыбом от страха, как только я об этом подумаю!.. Нет, раньше, как через неделю, я ни за, что домой не вернусь. Ни за что!
— Пойдем, пойдем, разиня, — я за тебя заступлюсь.
— Хорош заступник, нечего сказать.
— Говори окончательно: идешь или нет?
— Нет, нет и нет.
— Серьезно?
— Серьезно-рассерьезно.
— В таком случае, покойной ночи!
— Что?! Ты оставляешь меня одного?
— Да, ведь, если ты итти не соглашаешься!?
— После того, как ты сам меня до всего этого довел, — ты хочешь меня здесь бросить?!
— Но если мне хочется спать.
— И здесь можно отлично заснуть под любым деревом…
— Брр… Нет, я на это не согласен. Я не привык спать в лесу… Могу еще схватить простуду… И потом, говорят, в этом лесу по ночам прогуливается волк-оборотень… Нет, лучше и ты вернись… право…
— Я уже сказал: не пойду. Ни за что не пойду.
— Берегись! Смотри, придет к тебе волк-оборотень.
— Не пойду, не пойду. Ни за что.
— Еще простудишься.
— Все равно. Прощай.
Джино удалился, посвистывая. Чуффеттино остался один.
Он стоял посреди залитой луной полянки, смотрел на усеянное звездами небо и тихо бормотал себе под нос:
— Вот и полагайся на друзей. Да, если бы я во-время послушался папы и нашего учителя, то был бы теперь дома, сидел бы сейчас за ужином и ел бы вкусную похлебку из бобов, и закусывал бы хлебом, густо намазанным маслом…
— Мама всячески ласкала бы меня, а папа рассказывал бы интересные истории из тех времен, когда Коччапелато осаждали разбойники… Ох, лучше уж об этом не думать… А дядюшка-то Теодор, мой хозяин!.. Собственно говоря, если бы даже он меня и побил, то был бы вполне прав! Воображаю его ужас, когда он вернулся и все это увидел!!. Весь этот разгром! Мне кажется, что я отсюда слышу его крики: «Разбойник! грабитель!..» Разумеется, он тотчас же бросился к отцу:
— Берите назад своего сына! — Как? Почему? — Он меня разорил — понимаете? На тысячу лир, по крайней мере!.. Вы должны мне их выплатить! — Я? Что вы!? Да если бы даже я стал чинить сапоги в течение ста лет сряду, то и тогда не выработал бы такой суммы. А, негодяй, мошенник… тысячу лир! — Не тысячу, — больше. Две тысячи!.. Сто тысяч!.. И, в конце концов, выпустил мою кошку…
— Как, еще и кошку?! Ну, вернись-ка ты только сюда… Попробуй… вернись!.. Я тебя угощу как следует… Как ты заслужил… Только вернись…
— А я не возвращусь… Я здесь, в лесу… Один. Мне хочется спать… Я голоден… мне страшно!.. т.-е. не то, чтобы очень страшно, а так… неприятно… мне не хотелось бы встретиться с этим волком…
Чуффеттино с невольной дрожью оглянулся и стал прислушиваться. Все было тихо. Только издалека доносились слабые звуки удалявшихся шагов Джино. — Скотина, — проговорил по его адресу Чуффеттино, — Когда вернусь в Коччапелато, я покажу ему. Все это в сущности его вина. Разве без него мне пришло бы в голову дотронуться до этого жаркого и до картофеля?.. А какой он был вкусный, этот картофель!.. Соус был с чесноком!.. Лучше об этом не думать… Нужно сейчас лечь и постараться заснуть… Спать очень хочется… только вот, если бы не этот проклятый волк-оборотень… Чуффеттино опять боязливо оглянулся и прислушался. Потом энергично тряхнул головой и проговорил бодрым голосом: — Стыдись, Чуффеттино! Что с тобой сегодня? Да если бы даже ты и повстречался с волком, то что же тут такого особенною? Ты сделал бы ему низкий поклон, и сказал бы: «Добрый вечер, господин волк! Как вы себя чувствуете? Хорошо? В таком случае, пожалуйста, доставьте мне удовольствие, — уйдите отсюда… Я совсем не знаю, как обращаться с волком… так что если не уйдете вы, то придется уйти мне»… И я уверен, что волк был бы настолько любезен, что ответил бы мне: «Нет, нет, господин Чуффеттино, что вы?.. Зачем?.. Не беспокойтесь… я знаю приличия, я сейчас сам уйду. Спокойной ночи».
Так бормотал Чуффеттино и то время, как мастерил себе постель из сухих листьев и травы. Бросившись на нее, он крепко зажмурился и зажал уши. Ему стало вдруг так жутко, что если бы это было возможно, он залез бы не только под листья, но под толстый слой земли. В лесу становилось совсем уж темно и было тихо-тихо. Не слышно было ни шелеста листьев, ни шума ломающихся веток, ни крика ночной птицы. Ничего. Чуффеттино было страшно. Он дрожал. И чтобы придать себе немножко бодрости, он опять начал бормотать, разговаривая сам с собой.
— Я уверен, что, если бы и пришел сюда волк, он ровно ничего бы мне не сделал… Вес это только сказки, которыми пугают маленьких детей… Глупые сказки!..
Не успел Чуффеттино договорить последних слов, как чье-то грозное ворчанье раздалось где-то совсем близко за его спиной… Наш герой весь съежился и еще глубже закопался в сухие листья… Ворчанье повторилось и тотчас же вслед за ним раздался страшный громовой голос:
— Чуффеттино! Я — волк-оборотень! Вставай и иди со мной.
Глава шестая, в которой волк прячет Чуффеттино в мешок и уносит в свою хижину
