Цацики идет в школу - Нильсон-Брэнстрем Мони (электронные книги без регистрации TXT) 📗
— С некоторыми людьми разговаривать невозможно, — возразил Цацики.
— Сейчас мы пойдем в кабинет директора, — сказал дежурный учитель.
Кабинет директора! Цацики ни разу там не был. Директор был в школе самым главным. И самым строгим. От него зависело все. А вдруг он решит исключить Цацики из школы или придумает какое-нибудь другое ужасное наказание? Посадить на хлеб и воду, например.
Цацики взглянул на Мортена — тот шел, опустив голову и яростно сжимая кулаки.
— Обещай, что больше не тронешь Вилле!
— Отвали, вонючая крыса, — ответил Мортен.
Мамаша у директора
— Ты меня обманула! — кричал Цацики. — Ты меня обманула! От любви не становятся сильными!
— Неужели ты так и сказала? — простонал Йоран. — Что от любви становятся сильными? Господи! — Йоран вздохнул. — Бедный Цацики, я бы на твоем месте тоже разозлился.
— Я не имела в виду физическую силу, — защищалась Мамаша. — Накачать мышцы может каждый идиот. Военные, например, физически очень сильные люди. А сильным изнутри человека делает любовь!
Потом Мамаша долго восхищалась синяком Цацики, отливающим разными оттенками лилового, и его распухшим носом. Она послала Йорана купить сырой бифштекс, чтобы приложить его к подбитому глазу. Она где-то читала, что это помогает от синяков.
— Где ты это читала? — удивился Йоран.
— Не помню, может, я и не читала это, а видела в ковбойском фильме, — ответила Мамаша и положила бифштекс на глаз Цацики.
Цацики действительно почувствовал приятную прохлад)', и боль как будто уменьшилась. Потом он рассказал, что произошло, от начала до конца.
Мамаша пришла в такую ярость, что Цацики даже испугался. Она ругалась на чем свет стоит и носилась по квартире, стуча кулаками в стены и двери. И плакала при этом так, что по щекам черными ручьями стекала тушь для ресниц.
— Но, Мамаша, — сказал Цацики, — ведь ничего страшного не случилось. Мне уже почти не больно. Бифштекс очень помог.
— Милый, — проговорила Мамаша и крепко обняла Цацики, перепачкав своими черными слезами и бифштекс, и его самого.
— Похоже, мы остались без обеда, — съязвил Йоран.
— Ничего смешного, — рыдала Мамаша. — Я плачу не из-за Цацики, а из-за бедного Вилле. Куда только смотрят учителя?
— Да они никогда ничего не видят, — сказал Цацики.
— А разве их не было на школьном дворе?
— Неужели ты не понимаешь! — возмутился Цацики. — Думаешь, такое делают при учителях?
— Учителя должны видеть все. Это их долг, черт возьми! Дети не должны ходить в школу и бояться, что их там изобьют. Где школьный справочник?
— Что ты будешь делать? — встревожился Цацики.
Вдруг она решила отчитать учительницу? Но ведь фрёкен пи в чем не виновата. Или, еще хуже, позвонить Мортену? Тогда все подумают, что Цацики — маменькин сынок, и устроят ему еще одну взбучку!
— Не беспокойся, — сказала Мамаша. — Мы все уладим.
Мамаша считала, что может уладить абсолютно все. Только Цацики и Йоран в этом очень сомневались.
— В любом случае надо попробовать, — добавила она и села к телефону со справочником в руке.
Когда Цацики был маленький, он никогда не думал о Мамашином характере, но с тех пор, как стал школьником, он немного побаивался ее выходок. Он не представлял, чтобы мама Пера Хаммара, например, вздумала обзвонить всех родителей и учителей. А Мамаша сделала уже по меньшей мере тысячу звонков. Она все еще разговаривала но телефону, когда Цацики, не дождавшись ее, пошел к себе и лег спать, прикрыв подбитый глаз холодным бифштексом.
На следующий день Цацики не надо было вставать к первому уроку. Но Мамаша все равно разбудила его пораньше.
— Я пойду с тобой в школу, — заявила она.
— Ура! — закричал Цацики. — Тогда ты должна показать, что умеешь стоять на руках и шевелить пальцами ног. А то мне никто не верит.
— Конечно, — ответила Мамаша, — но сперва мы зайдем к директору.
— Зачем? — удивился Цацики. — Ведь я уже был у него вчера.
Он спросонья взглянул на себя в зеркало и остался чрезвычайно доволен. Со своим синяком он выглядел как профессиональный боксер. За ночь синяк приобрел новые, зеленовато-желтые, оттенки. Красота, да и только!
Мамаша постучалась в кабинет директора и вошла, не дожидаясь ответа.
— Я — мамаша Цацики, — представилась она.
— Приятно познакомиться, — вздохнув, ответил директор. — Доброе утро.
— Не очень-то оно доброе, — сказала Мамаша.
— А что случилось? — нервно спросил директор, поглядывая на роскошный синяк Цацики. — Ах, ну да, вчера у нас действительно произошла маленькая неприятность. Но ведь с этим мы уже разобрались, правда, малыш?
— За Цацики не беспокойтесь, — сказала Мамаша. — Он может только гордиться своим синяком. Лучше о себе подумайте. Потому что я пришла призвать вас к ответу за издевательства над Вилле.
Директор изумленно уставился на нее поверх очков. Он даже прочистил пальцами уши, словно хотел удостовериться, что не ослышался.
— Вы призываете меня к ответу? За издевательства над Вилле? В жизни не слышал ничего глупее.
— И вправду глупость, — как будто пожалела о своих словах Мамаша. — Пожалуй, я скажу иначе: я призываю вас к ответу за все издевательства, которые имеют место в этой школе.
Директор сделал самую строгую мину — ту самую, которой обычно пугал непослушных учеников.
— Какая наглость! Как вы смеете угрожать мне в моем собственном кабинете? Я вызову полицию!
Цацики весь съежился от страха, но Мамаше было плевать на угрозы директора.
— Не беспокойтесь, в полицию я уже позвонила, — соврала она.
— И что вы им сказали? — недовольно поинтересовался директор.
— Что вы нарушаете закон и Конвенцию ООН о правах ребенка. Вам как директору школы следовало бы знать, что все дети имеют право на образование. А как Вилле может учиться, если он боится ходить в школу?
Директор схватился за сердце, глядя на Мамашу так, будто перед ним — чудовище.
— Но ведь я не могу уследить за всеми, — голос директора звучал уже куда любезнее. — Это дело родителей и учителей.
Цацики показалось, что директор испугался.
— Конечно, уследить за всеми невозможно, однако вы отвечаете за каждого ученика в этой школе, а если вы не справляетесь со своей работой, то вам следует уволиться!
— Уволиться?! — заорал директор. — Да вы сами не знаете, что говорите!
— Нет, знаю, — сказала Мамаша. — Почему, например, в вашей школе нет специального совета по борьбе с моббингом, травлей учеников? Согласно новому учебному плану такой совет должен быть в каждой школе.
— В нашей школе нет моббинга, поэтому никакой совет нам не нужен!
— А как же Вилле?
— Ну, Вилле — другое дело. На мой взгляд, он сам виноват. Чудаковатый тип, не такой, как все…
— И поэтому можно травить его? Раз он не такой, как все?
— Что значит «травить»? Не понимаю я этого слова, — сказал директор. — Дети всегда дразнят друг друга. Не стоит придавать значение мелким неприятностям.
— Мелкие неприятности? Значит, вы сами им значения не придаете? — уточнила Мамаша.
— Иначе я бы тут не сидел, милая дама, — высокомерно заявил директор.
— Ах ты, жаба надутая! — сказала Мамаша и ткнула пальцем в толстый живот директора. — Сейчас ты узнаешь, что такое мелкие неприятности!
Не успел Цацики и глазом моргнуть, как Мамаша схватила директорские очки, покрутила ими у директора под носом и немного пожонглировала ими.
— Попробуй отними!
— Что за глупости! Сейчас же отдайте! — взревел директор. Пот градом катился по его лицу.
— Скажи, что ты ничтожество, а не директор, тогда отдам. Или мне сломать их, как Мортен сломал очки Вилле?
Директор встал и попытался отнять свои очки. Но Мамаша оказалась быстрее и ловко отпрыгнула в сторону. Цацики зажмурился.
— Повторяй за мной: я ничтожество. Ну же! — Мамаша зловеще улыбнулась.
