Диана, Купидон и Командор - Питцорно Бьянка (е книги .TXT) 📗
– Если его не вытащить оттуда как можно быстрее, то он и на самом деле свихнется, – жаловалась она. Она возмущалась предательством адвоката Денгини и не понимала, почему нельзя поручить защиту старика другому адвокату.
– На это могут пойти лишь ближайшие родственники, – повторял ей отец.
– Но если они и есть его главнейшие враги!
– Это ты так говоришь.
– Диана тоже ближайшая родственница. Почему же она не может назначить нового адвоката для своего деда?
– Потому что она несовершеннолетняя.
– Но где же тогда справедливость? Если слабые не могут защищаться…
– Не разводи, пожалуйста, демагогию. Что за привычки у этой девочки! Неужели тебе так трудно заниматься собственными делами, ухаживать за своей внешностью, чтобы не казаться уличной оборванкой, навещать иногда бабушку…
Последней надеждой для подруг был доктор Леопольдо Маффей, дядя Элизы и друг Командора. К сожалению, в эти дни кардиолог находился в отъезде. Сначала он был свидетелем на свадьбе своего друга в другом городе, потом, не заезжая домой, направился в Лоссай на медицинский конгресс. Но как только он вернется!..
Часть шестая
Глава первая,
в которой Дзелия ищет двойника и находит книгу
Среди множества пословиц, которыми пользовался Командор для поддержки своих сумасбродных идей, была и такая: «Если тебе вдруг захочется сделать доброе дело, то ляг в постель и подожди, пока это пройдет». Дзелия страшно сердилась, когда слышала эти его слова, и кричала:
– Нельзя быть таким эгоистом! Аурелия, наша повариха в Лоссае, всегда говорила мне, что добрыми делами мы устилаем себе место в раю!
– Ага. И устилаем неприятностями свою земную жизнь, – весело ухмыльнувшись, отвечал старик.
– Неправда. Вы очень злой. И будете за это наказаны, – строгим тоном возражала девочка.
Но теперь Дзелия не так уж была уверена насчет размеров радости, которую должно бы автоматически приносить тебе собственное великодушие. С одной стороны, она была рада, что оставила Пеппо в «Оливковом саду», где он мог составлять компанию бедному узнику. Но, с другой, ей ужасно не хватало этой старой плюшевой обезьяны. Особенно по ночам, потому что Дзелия привыкла брать Пеппо с собой в постель, обнимать его, когда ей было немного страшно, доверять ему свои секреты.
Галинуча, чтобы хоть как-то утешить свою воспитанницу, положила ей как-то на кровать целлулоидную куклу, одетую в одежки бедного Пеппо. Но девочка дико рассердилась на наглого узурпатора, сорвала с него все одежды и растоптала ногами.
– Попробуем набить одежду Пеппо старыми носками? – не смущаясь, предложила тогда няня. – И попросим Розальбу нарисовать лицо, а я вышью его черными нитками.
В фильме «Лесси, вернись домой» маленькая хозяйка гордо отвечала: «Я не хочу другую собаку!» Вот и Дзелия возмущенно кричала: «Я не хочу другую обезьяну!»
Мама, конечно же, не знала, куда делся Пеппо (по официальной версии, Дзелия просто его потеряла), но заметила его пропажу и не смогла скрыть радости: «Наконец-то ты избавилась от этой старой тряпки!»
На следующий день она явилась домой с великолепным подарком, купленным у отца Розальбы, который, как всегда в середине декабря, превращал свой магазин одежды «Кардано. Элегантность под рукой» в блестящий «Детский рай».
Это была немецкая кукла по имени Труди (ясно, девочка), мягкая, одетая в пушистые шерстяные одежки и с пуговицей на макушке чепчика. Этой пуговицей можно было поворачивать голову Труди и менять выражение ее лица. Выражений было три: Труди спящая, Труди бодрствующая и улыбающаяся, Труди бодрствующая и рассерженная – причем рот у нее открывался в плаче настолько, что отчетливо виднелись гланды.
– Это не рождественский подарок, – пояснила мама. – Еще не время. Это запоздалый подарок на твой день рождения. Его послал тебе кто-то, кто тебя очень любит.
– Командор?!
– Не говори глупостей!
– А тогда кто?
– Скоро узнаешь, – и мама загадочно улыбнулась.
Но и трехлицая Труди не помогла Дзелии позабыть о ее пропаже! Эхо ее страданий донеслось до кухни – штабквартиры главнокомандующей Форики, которая однажды после обеда (ровно через неделю после заключения Командора в клинику) подозвала Дзелию к себе.
– Что, таки потеряла этот мешок вшей? – строго сказала Форика. – Если он был тебе так дорог, нечего было быть такой разиней.
– Я вовсе не была разиней, – обиженно ответила Дзелия. Теперь ее еще и ругают! Очевидно, дедова пословица была правдой. Добрые дела приносят лишь неприятности.
– Не отвечай так старшим, соплячка. Ты что, намекаешь на то, что у тебя украли эту драную тряпку?
Это было уже слишком. Бедный Пеппо, верный и великодушный друг! Дзелия разрыдалась.
– Перестань ныть! Я позвала тебя не для того, чтобы подтирать тебе сопли, а чтобы прекратить эти вечные рыдания. Ты знаешь, что в доме должна быть еще одна обезьяна, такая же, как твоя?
– Это невозможно. – Еще бы, Пеппо прибыл издалека, из-за границы, много лет назад. У него не было ничего общего с современными куклами немецких фирм, такими, как, например, Труди.
– Ты что, хочешь знать больше, чем я? – прикрикнула на нее Форика. – Я говорю есть, и это обезьяна твоей кузины. Правда, Сильвана вряд ли помнит о ее существовании.
И Форика рассказала, что по возвращении из его путешествия по Германии сразу же после войны Командор привез из Нюрнберга двух одинаковых плюшевых обезьянок для своих внучек. Маленькая Диана мгновенно привязалась к своей, назвала ее Пеппо и через некоторое время увезла с собой в Лоссай, где, спустя несколько лет и после длительной войны, в которой позволительны были любые методы, Дзелия все-таки упросила сестру подарить Пеппо ей.
А Сильвана, считавшая себя уже «синьориной», нисколько не обрадовалась подарку и засунула его бог знает куда.
– А синьора Офелия наверняка ее сохранила. Вот уж кто никогда ничего не выбрасывает, – закончила Форика. – Теперь высморкайся и пойдем со мной. Все остальные Серра вышли, а мои девочки не посмеют за нами шпионить.
В квартире на втором этаже находилась кладовка, где хранились всякие старые вещи. София Лодде расчистила им дорогу и указала пальцем на шкаф, который был битком набит платьями и игрушками Сильваны с той поры, когда она была еще ребенком.
– Была там обезьяна, – сосредоточенно произнесла она. – Сильвана никогда с ней не играла, но я ее где-то видела. Может, на верхней полке за сумками и одеялами с военных времен.
Она подняла Дзелию и посадила себе на плечи.
– Тебе что-то видно? На самой верхней полке.
Дзелия сунула руку в эту пыльную кучу всякой всячины. Грубые суконные одеяла ужасно кололись. Подумать только, из такого же сукна раньше делали и одежду! Ей рассказывала об этом Галинуча.
– Ничего, – разочарованно протянула она. – А до самого верха я не достаю.
– Попробуй что-нибудь скинуть, там все равно одни только тряпки.
Но вместе с тряпками с полки упала книга в кожаном переплете, раскрытая, с помявшимися страницами и загнутыми уголками.
– Ну и ничего. Если ее здесь оставили, значит, никому она больше не нужна, – невозмутимо заметила София.
– Вот он!!! – возбужденно закричала Дзелия. Она только что дотронулась рукой до чего-то пушистого. Схватив, она потянула за это что-то (похоже, за лапку), и на голову Форики полетели старые поеденные молью свитера.
Но под ними – о чудо! – и в самом деле находился двойник Пеппо, покинутый и обездоленный, завернутый все эти годы в оберточную бумагу. Несмотря на долгое одиночество, он находился в прекрасном состоянии – длинная коричневая шерсть нисколько не спутана, глаза настоящие, из стекла, и в радужной оболочке просвечивались желтые и коричневые лучи; черный нос блестел, язык оказался ярко-розового цвета. Даже моль не проявила к нему никакого интереса. («Сразу видно, что не шерсть, а какая-то синтетическая гадость», – прокомментировала Форика.)
