На волне Знаменитых Капитанов (с иллюстрациями) - Минц Климентий Борисович (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
Капитан корвета «Коршун»:
Особенно, когда львы в пустыне, а вы — в библиотеке.
Артур Грэй (задумчиво):
В библиотеках всякое бывает, капитан корвета «Коршун». Случается немало опасных и таинственных происшествий…
Робинзон Крузо:
Клянусь морскими львами, я вас не понимаю, капитан Артур Грэй!.. Какую тайну вы имеете в виду?..
Артур Грэй:
Спокойствие, капитан Крузо. Немного терпения.
Робинзон Крузо:
Призывать к терпению моряка, который прожил на необитаемом острове двадцать восемь лет! Три месяца! И шесть дней!.. Можете спросить Даниеля Дефо.
Тартарен:
Ах, медам и месье, меня не интересуют тайны… Я так устал скитаться по страницам своих романов… То Сахара, то Альпы, то. Порт-Тараскон…
Капитан корвета «Коршун»:
А в самом деле, что если нам, капитаны, провести хотя бы одну встречу, из девяти десятков, в уютных креслах нашей кают-компании, возле горящего камина?..
Тартарен:
Принято единогласно. Мною — лично! Остается простая формальность — выборы председателя. Ну стоит ли тратить время на прения, обсуждение кандидатур, голосование? Я уже отдышался и готов пожертвовать собой для юных друзей Клуба. Где председательский молоток?.. Где он?..
Капитан корвета «Коршун»:
В руке у капитана Артура Грэя. Такова традиция Клуба. Ведь он сегодня дал сигнал — свистать всех наверх!
Тартарен:
Ах, традиции?.. Пожалуйста! Согласен! Даже настаиваю! Где песня председателя?
Артур Грэй:
Будьте любезны… Как раз сегодня, при свете луны, я запечатал сургучом бутылку и бросил ее за борт галиота «Секрет»… А в бутылке — свернутое в трубку послание моей любимой, моей Ассоль…
Гулливер:
Любезный Грэй, мне так приятно услышать, что вы еще пользуетесь старинной почтой моряков… Если не ошибаюсь, это единственный случай в двадцатом веке.
Артур Грэй:
Ошибаетесь, капитан Гулливер… Например, в прошлом году в прессе был описан такой случай: советский теплоход «Александр Пушкин» пересекал Атлантику и в этот майский день находился более чем в тысяче миль от Монреаля. Среди пассажиров была молоденькая немка Фридель Хатье, которая решила послать своей подружке письмо именно в бутылке и, как и я, швырнула ее за борт. Через десять месяцев бутылка с сургучом причалила к берегу островка Ре — это во Франции, около Бордо. Морскую почту приняла французская девушка — Колетт Жирар. Но, увы, она ни слова не энала по-немецки. Ей на помощь пришел учитель Жак Оже. Оказалось, что письмо было отправлено в город Бремерхафен фрейлейн Тринхен Вилькинс. И послание было доставлено по адресу.
Капитан Немо:
На месте капитана теплохода я бы принял по всем законам морского гостеприимства на борту своего корабля всех четверых участников этого почтового рейса!
Артур Грэй:
Так и было сделано. Балтийское пароходство пригласило Фридель, Колетт, Жака и Тринхен вместе пойти в рейс на трансатлантическом судне «Александр Пушкин».
Тартарен (ворчливо):
Пардон, мсье Грэй… Письмо дошло до адресата, чего никак нельзя сказать о вашем пении… Где песня председателя, спрашиваю я!..
Артур Грэй:
Я как раз собираюсь предложить вашему вниманию песню о почтовом голубе моряков…
Песня «Бутылка с сургучом»,
Артур Грэй (поет):
Тартарен:
Браво, браво! Бис, мсье Грэй!
Стук председательского молотка.
Артур Грэй:
Друзья мои, перейдем к делу. Я весьма озабочен судьбой знаменитого капитана Синицына…
Гулливер:
При всем уважении к вам, достопочтенный Артур Грэй, я полагаю, что такого знаменитого капитана нет.
Артур Грэй:
Такой капитан есть!.. Я вам представлю сейчас письменное свидетельство…
Дик Сенд:
Так что же занести в наш судовой журнал?
Артур Грэй:
Пишите. Сегодня перед закрытием библиотеки феерия писателя Александра Грина «Алые паруса», которую я имею честь здесь представлять, была выгружена из сумки одной школьницы и пришвартовалась к столику Марьи Петровны. И вдруг я с немалым изумлением замечаю, что между страницами главы пятой «Боевые приготовления» лежит этот листок… очевидно, вырванный второпях из какой-то тетради…
Тартарен:
Сударь, вы долго будете играть на моих нервах? Весь Тараскон знает, как я страшен в гневе!
Артур Грэй (спокойно):
Лучше дайте вашу лупу, Тартарен…
Тартарен:
Вот — лучшая лупа в Провансе!..
Артур Грэй:
Начало сильно размыто… Соленая вода выедает чернила… Можно разобрать только три буквы — «кат…».
Капитан Немо:
А что если это начальные буквы трагического слова «катастрофа»?
Капитан корвета «Коршун»:
Возможно… Дальше уже довольно ясно… «Я никогда ей этого не прощу. Опозорить меня, знаменитого капитана… при всей команде…».
Тартарен (оживляясь):
О, медам и месье! В этом деле замешана женщина.
Артур Грэй:
Не знаю… Можно разобрать еще одну строчку… «Внезапный ураган силой в два балла…».
Гулливер (смеясь):
Ураган в два балла! Он опасен только для лилипутов.
Капитан Немо:
Вы ошибаетесь, Гулливер. Этот капитан мог очутиться в центре тайфуна. Там бывает мертвая зыбь.
Дик Сенд:
Вероятно, это так… Дальше можно с трудом прочесть: «Я за бортом…»
Робинзон Крузо (тревожно):
Неужели он погиб?. Или, быть может, уцепившись за обломок реи, борется с бушующей стихией? А мы здесь греем старые кости в уютной кают-компании.
Дик Сенд (порывисто):
Я готов, не теряя ни минуты, броситься на помощь. Но, спрашивается, куда?
Капитан корвета «Коршун»:
Есть координаты. Я наконец их разобрал.
Гулливер:
Достопочтенный капитан корвета «Коршун», если мне не изменяет память, это координаты Москвы… Но какие здесь могут быть штор мы?
Дик Сенд:
Как хорошо всем известно, в самом городе штормов, конечно, не бывает… Но, как известно любому школьнику, рядом находится Московское море…
Робинзон Крузо:
Собственно, какое это море… просто искусственное водохранилище…
Капитан Немо:
Вы неправы, капитан Крузо. Московское море занимает триста двадцать семь квадратных километров. Тут раздолье и для кораблей и для чаек…
