За Тридевять Земель - Скарбек Игорь Юрьевич (электронные книги бесплатно txt) 📗
За поляной, почти у самого подножия скалы, стояло полуразвалившееся бревенчатое строение – до чрезвычайности странное в столь диком месте. Присмотревшись, Епимах опознал в нем католическую капличку, потому как алтарь ее обращен был (в отличие от православных часовен) к западу. Над ее порталом о двух чудом уцелевших столбах висел позеленевший от времени небольшой колокол. Позади каплички, оскалившись, готовилась к смертоносному прыжку громадная серебристо?серая дикая кошка с округлой грациозной головой и длинным пушистым хвостом. Она не рычала, не шипела и даже не мяукала – она... свистела! Эти?то короткие, резкие, похожие на присвист звуки и заставили Епимаха обратить свой взор в ее сторону. Он сразу же признал в ней «американского горного льва без гривы» – пуму или кугуара, о котором ходило столько интереснейших преданий! Европейцы почитали его за опаснейшего хищника. Индейцы же, напротив, говорили, что пума – это друг людей, часто живущий возле их типи; наравне с кондором и медведем гризли животному этому воздавались едва ли не божественные почести. Начитанному и всезнающему иеромонаху известна была древняя индейская легенда.
...Как?то одну юную девушку из племени горных винтунов приговорили за совершенный ею тяжкий проступок к съедению дикими зверями; отвели в мрачное далекое ущелье и привязали к дереву. Потом, по прошествии некоторого времени, пришли проверить, что сталось с жертвой. И что же: около несчастной, но живой преступницы сидел чимбик (так называют эту гигантскую кошку калифорнийские индейцы). Все это время она не только охраняла ее, но и приносила сырое мясо. Правда, добавляли индейцы, чимбик любит позабавиться: при встрече с человеком он иногда хочет с ним поиграть, прыгает, к примеру, через него, но, «увы, бледнолицые таких шуток не понимают и отвечают выстрелом».
– Отче...– послышался слабый голос, похожий на стон или скорее на вздох.– Отче...
Тут только заметил Епимах странный перепеленутый куль, что охраняла пума.
– Римма, братец Рим...– позабыв о грозящей ему самому смертельной опасности, инок, протянув руки, двинулся к завернутому в ссохшуюся бычью шкуру послушнику.
Когда же подошел он совсем близко к нему, страшный зверь был уже далеко. Легко, с помощью пушистого своего хвоста, кугуар в мгновение ока оказался на вершине самого большого дерева, оттуда перемахнул на утес и бесследно исчез... Может, почувствовал, что сделал уже свое благое дело и теперь больше будет проку человеку от себе подобного...
Распеленав полуживого и впавшего теперь в забытье послушника, Епимах при помощи свежих сосновых ветвей соорудил ему постель. С болью в сердце принялся он размышлять, что, судя по всему, на многие мили в округе нет ни единой человеческой души. Однако нечто показалось ему весьма странным. Хотя капличка, служившая, по всей видимости, в стародавние времена какому?нибудь безвестному миссионеру и капищем, и жильем, была на первый взгляд давным?давно позаброшена, а вот те на... обнаружил он в потаенном углу и несколько круто просоленных ножек вяленого вилорога и... совсем уже диву подобно – ендову, что обыкновенно употреблялась на флоте Российском для раздачи вина, да вдобавок еще и со свежей водой... Поди ж ты!.. А следов никаких...
Спустя несколько суток иноки, прихватив с собою из каплички немного вяленого провианта, некое подобие мехового свалявшегося пончо и попавшееся под руку короткое старинное ружьишко с раструбом для стрельбы картечью, отправились в путь?дорогу.
Нелегким выдался тот путь, когда брели они дикими чащобами, в темени которых едва можно было различить самих себя, взбирались на крутые утесы, проходили по краю бездонных пропастей. Продираясь через чапыжник, преодолевая выступившие из берегов и без того полноводные реки, ни разу не напали они на след человеческий.
Погода не слишком радовала наших пилигримов: то попрячутся муравьи, то дым от костра стелется по земле – и все то к дождю; а после дождя тепло – опять же к плохой погоде. И вправду, кругом обступали грозовые тучи. То и дело грохотал гром, сверкали молнии.
– На Самсона дождь – через семь недель то ж. А ить до Самсона, поди, не добрались. Сёдни навроде Аграфена?купальница. Значит, лихого зелья надобно б насбирать...– улыбался Епимах.
Шутки шутками, однако путникам нашим вовсе не до лихого зелья было. Голод последнее время утоляли какими?то сладко?кислыми ягодами, похожими на морошку. Единожды, правда, набрели на гнездо в дюжину индюшачьих яиц – то?то была пожива!
Солнце едва пробивалось сквозь нависшие хмурые облака. Насыщенный влагою воздух был удушлив и тяжел. Поросшая низким густым кустарником падь постепенно стала сужаться и скоро превратилась в глухое и угрюмое ущелье. Пройдя еще с полверсты в том же направлении, путники снова углубились в лес. Теперь, насколько можно было видеть через разрывы едва заметно колышущейся зеленой массы листвы и хвои, на пути их снова, словно призраки, возникли горные кряжи. Ближе к сумеркам собрались на ночлег. Римму быстро сморил сон, а Епимаху не спалось. Усевшись на мягкую подстилку из мха, прислонясь спиной к обнаженному стволу вечнозеленой секвойи, он наблюдал, как где?то очень высоко в горах появился крохотный огонек. Появился и исчез. Потом снова возник, но уже в другом месте. Через несколько мгновений все повторилось, но появились и другие огоньки. Они уже не исчезали, а перемещались, словно кто?то подавал кому?то таинственные сигналы сверху вниз. Во время своих бесчисленных скитаний иеромонах не раз уже наблюдал эти странные, таинственные блуждающие огни, но почему?то они никогда его так не занимали, как сейчас...
Мивоки, спасаясь от погони солдат и вакеров падре Мариано де Эрреры, сжегши за собой «бычьи мосты», покидали свое старое стойбище. К ногам индейцев, неслышно скользивших между деревьями, были привязаны жуки?светляки, освещавшие дорогу и отпугивающие аспидов...
Слава Всевышнему! Успел?таки Ермей Ветка! Россияне обнялись...
На исходе дня перед многострадальными пилигримами нашими показался крест Свято?Троицкой церкви крепости Росс. Вольно вздохнув и улыбнувшись друг другу, россияне прибавили шагу...
Радостная встреча была омрачена печальным известием. Падре Мариано де Эррера не простил содеянного прелестной донне Ане?Тересе дель Рока?Верде. К тому же он, надо полагать, справедливо опасался открытия своего безумного преступления. Потому, много не мудрствуя, он повелел распустить слух о ее связях с Нечистой Силой. Поскольку Ана?Тереса была племянницей коменданта пресидии Сан?Франциско, открытого надругательства ему бы не простили. А так как с того злополучного часа донна никогда не покидала своего дома, то и была сожжена заживо рукою безвестного фанатика...
– Экситус акта пробат,– ободряюще улыбнулся Экселенц несколько обеспокоенному последствиями очередного злодеяния падре Мариано.– Клевета все покроет...
XII
Ватепеле Помпонио. Степные палы. "Место, где хохочет Диавол". Пророчества таинственного старца. Лучезарный рассвет.
Помпонио тыльной стороной ладони потер свой подбородок. Он был чист и гладок, как щека юной скво. Индеец отложил в сторону бритву из зуба ископаемой акулы, обитавшей в океанских водах многие миллионы лет назад, и принялся за туалет. Сегодня предстоял большой день. Вожди мивоков должны были собраться в Круглый Дом и обсудить Поход Священной Сумки. Да, Серая Пума твердо верил, что россияне вместе с Одноглазым Пришельцем помогут мивокам вернуть желтый песок и желтые камни их предков, к которым так неравнодушны бледнолицые. Но поверят ли ему братья по крови, остальные хойбо? Если да, то в обмен за золото они получат у Рыжебородого Дьявола много?много быстрого свинца. Если нет... тогда не позволят ему вырыть священный обсидиановый нож войны. Хоть он и апихойбо племени, решение на Совете хойбо признается за большинством... Увлекшись своими мыслями, Помпонио протянул было руку к заветной святыне племени, покрытой памятными сакральными иероглифами, но вместо боевого полутораметрового ножа неожиданно нащупал белую снизку вампума, ту самую, что давно собирался подарить одной юной скво... Мягко мерцали крупные зерна скатного речного жемчуга. Теперь он уже хорошо знал: та, которая должна была занять место у очага его типи, последнее время сильно изменилась, так сильно, что скорее всего... Впрочем, это ожерелье все равно будет принадлежать ей. Только ей.
