Самая легкая лодка в мире (сборник) - Коваль Юрий Иосифович (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
– В конце концов все можно объяснить, – сказал я. – Сало схватила здоровая щука или выдра, а остров утонул сам по себе.
– А воздушная нога?
– Какая нога? Ты что, видел ее? Хватит с нас Летающей Головы!
– Ты ничего не понимаешь, – сказал капитан, – все дело в том, что мы перешли границу.
– Какую?
– Нормальную границу. Границу нормальной жизни. Я думаю, что это случилось на Багровом озере, а мы и не заметили. Как только у деда Авери оторвалась голова, я сразу понял – мы в ненормальном мире.
– С головой это действительно черт знает что, – сказал я, – но в остальном все в порядке. А остров сам по себе утоп, бывает.
– Ну нет, – сказал капитан, – если голова летает, значит, и все остальное – чушь. Мы в ненормальном мире.
– А Кузя как же? Кум Кузя-то здесь живет! Чем Кузя ненормальный?
– Кузя – нормальный. Но и в ненормальном мире может жить хоть один нормальный человек. Так и Кузя, живет кое-как, чай пьет, стесняется.
«Прав капитан, прав, – думал я. – Мы в необычной, волшебной стране. Ну и что ж такого? Для этого я и строил „Одуванчик“, чтоб попасть в места необыкновенные».
– Что ж теперь будем делать? – спросил я.
– Дальше плыть. На Илистом озере мы побывали, надо теперь добраться до Покойного. Вон там, в том углу, очевидно, протока, которая ведет в Покойное.
Капитан затоптал костер. Спустившись к воде, смело ступил на плот, ополоснул ведро и котелок.
– Нам нечего бояться, – сказал он, – плывем себе, никого не трогаем.
Капитан был, конечно, прав. В конце концов, головы летают, острова тонут, а нам-то надо плыть дальше.
Спокойно, неторопливо собрали мы вещи, уложили рюкзаки, спустили на воду «Одуванчик». Пробоину залепили мы крепко, надежно, течи не было.
Капитан, как всегда, устроился на носу, я – в корме, и вот уже плавно пошел «Одуванчик» через Илистое озеро. Спугнув чирков, проплыли мы и над тем ме– стом, где затонул островок. Напряженно всматривался я в воду, и мне казалось – вот сейчас подымется остров и мы окажемся на мели, на Папашкином хребте. Но никто не подымался со дна, спал, видно, Папашка, сосал капитанское сало.
– Вон и протока, – указал капитан.
Среди моховых низкорослых сосен бежал по болоту узкий ручеек – протока, ведущая к Покойному озеру.
Неторопливо вошел в нее «Одуванчик», несколько взмахов весла, и пропало за спиной Илистое озеро вместе с Папашкой, дремлющим на дне.
– Интересно, – сказал капитан, – как называется эта протока. Там у нас была Кондратка, а это что?
– Акимка, наверное, – сказал я.
– Акимка, – повторил капитан. – Неплохо.
Тихо текла Акимка среди моховых сосновых болот. Кончились болота, пошли по берегам луга. Лес то подходил к воде, то отступал подальше. Ни стога на лугу, ни забора, ни срубленного дерева в лесу – никаких признаков человека не было вокруг – чистый, нетронутый мир.
– Как тихо, – сказал капитан, – как спокойно. Знаешь, что, давай договоримся, если что-нибудь произойдет там, впереди, не будем удивляться или пугаться. Нас ведь, пожалуй, теперь ничем не удивишь.
– Идет, – сказал я, и мы с капитаном пожали друг другу руки.
Довольные таким уговором, поплыли мы дальше, никак не ожидая, что удивиться нам придется через десяток минут.
Акимка вынесла лодку на широкий солнечный луг, и мы увидели на берегу кусты козьей ивы, за ними – забор и где-то неподалеку за забором – крышу, крытую еловой щепой. Меж кустами козьей ивы бродили козы с козлятами.
Но ни забор, ни крыша, ни козы не удивили и не напугали нас.
На мостках, которые спускались к воде, стоял странный человек и приманивал нас издали пальцем.
– Эй! – покрикивал он. – Давайте сюда! Я уж вас жду-жду, никак не дождусь.
– Только не пугайся, – шепнул капитан, и я не напугался, не выпал из лодки, я стал шарить в рюкзаке в поисках малосольного огурца.
Перед нами на берегу Акимки стоял на мостках художник Орлов.
Глава XXIV
Сила малосольных огурцов
Если б не малосольные огурцы, я, наверно, с ума бы сошел.
В кармане рюкзака нащупал я огурец, данный нам кумом Кузей, вытащил его и откусил с хрустом.
– Оставь огурчика! – кричал Орлов, к которому мы неминуемо приближались. Удивительно, как это он издали разглядел, что я ем.
Нос лодки уткнулся в песок, я вылез на берег. Мы обнялись, мешая огурцу.
В жизни я и прежде не раз полагался на малосольные огурцы. В печали и в радости огурец был мне верный товарищ, помогал найти себя, принять решение.
Стоит порой в минуту колебаний откусить огурца – и вдруг просветляется взор. Если есть в голове твоей усталая мысль, если есть на душе тревога и туман, огурец всегда отведет ее, сгладит, оттянет. Малосольный огурец оттягивает.
Полупрозрачный, пахнущий укропом и окрепшим летом, совсем немного соли добавляет он в нашу жизнь, но облегчает душу.
О, лекарственный!
Капитан-фотограф выудил из рюкзака еще пару огурцов, сунул огурчик Орлову, и с минуту мы трое хрумкали, разглядывая друг друга.
Я молчал, ожидая, когда прочистятся мозги, когда начнет действовать целебная сила огурца. Но мозги не прочищались, а вся сила малосольного снадобья ушла на то, чтоб немного меня успокоить.
Я глядел на Орлова, я глядел на старого друга, узнавая родное московское лицо. Вот – нос, вот – бледный глаз, вот и орел усов расправляет крылья. Боже мой! Московское лицо! Откуда оно взялось?
Нет, никак не могло оно, московское лицо, оказаться здесь, неподалеку от Илистого озера. Оно осталось далеко-далеко, там, в нормальном мире, и никакой огурец не в силах был объяснить его появление.
Между тем огурец капитана оказался мощней моего. Засосав препарат вместе с хвостом, капитан хлопнул Орлова по плечу.
– Орлов, – удивленно сказал он, – ей-богу, это Орлов!
– Конечно, Орлов, – сказал Орлов. – А кто же еще? Конечно, это я – Орлов.
– А откуда ты взялся?
– Из Москвы, откуда же еще… Решил вас до– гнать.
– Да как же так? – продолжал капитан. – Как же это «нас догнать»? Догнать-то ведь нас невозможно.
– Почему это невозможно? – хмыкнул Орлов. – На автобусе я доехал до Керосинова, ну а уж оттуда до Коровихи пешком…
– Автобус, – повторил капитан и потер лоб, мучительно вспоминая, что означает это слово. – Непонятно, – сказал он, обернувшись ко мне. – Автобус…
Я молчал, цепляясь за огурец. Никакой автобус на свете не мог привезти сюда Орлова, и все-таки Орлов стоял передо мной и говорил:
– Чего ж тут непонятного? В Керосинове все знают, что два каких-то типа по болотам лазят. Я и пошел в Коровиху, а Кузьма Макарыч сказал, что вы поплыли на Илистое. Тогда я и решил вас перехватить, и Кузьма Макарыч привел меня сюда, к шурину своему. Это ведь дом его шурина, Шуры.
И Орлов махнул рукой в сторону крыши за забором.
Все вроде было просто. Орлов сам помогал огурцу, прочищал нам мозги, которые отчего-то отказывались прочищаться.
Капитан достал еще огурец и принялся обдумывать эту простоту. По огурцу капитанскому складывалось, что всего этого быть не могло, слишком уж просто и подозрительно.
Но чего уж такого подозрительного? Вот стоит Орлов, чистый и ясный, старый друг, смотрит на меня с печалью. Он явно не понимает, почему я не прыгаю от радости, не обнимаю его, не хлопаю по плечам.
– Решил нас догнать, – задумчиво сказал капитан. – Ты решил нас догнать. А зачем?
– Что зачем?
– Зачем тебе нас догонять? Сидел бы себе в Москве.
Орлов слегка нахмурился.
– Я догонял не тебя, – сказал он капитану. – А его.
– Догнал ты нас обоих, – сказал капитан, решительно откусив огурца. – Так что объясни – зачем?
– Погодите, ребята, – сказал я, – давайте присядем. Орлов, дорогой мой, как я рад тебя видеть! Ведь ты мне сегодня снился! Как же это ты нас догнал?!
Я обнял Орлова, усадил его на травку, сам присел рядом.
– Ты понимаешь, – объяснил я Орлову. – Мы тут в таких местах побывали, такого понавидались, что немного… устали… не обращай внимания. Ты-то на автобусе, а мы-то – по болотам… Да присядь ты, капитан, посиди, успокойся.
