Сердце Волка - Пейвер Мишель (лучшие книги без регистрации txt) 📗
— А ты помнишь, что скоро Месяц Морошки? Ах, как же я люблю морошку!
Торак промолчал. Он думал о том, что больше нельзя откладывать столь важный для него разговор. С той самой минуты, как уплыл Бейл, он собирался с мужеством, чтобы рассказать Ренн о том, КТО он такой.
— Ренн, — сказал он, нахмурившись и глядя в огонь. — Мне надо кое-что тебе сказать.
— Что? — спросила Ренн, раскладывая свой спальный мешок.
Торак вздохнул:
— Видишь ли, когда мы вернулись с Орлиных Высот, Тенрис, колдун племени Тюленя, кое-что мне рассказал обо… мне самом!
Ренн перестала возиться с мешком, притихла. Потом прошептала:
— Я знаю: ты обладаешь блуждающей душой.
Торак изумленно уставился на нее:
— И давно ты об этом знаешь?
— С тех пор как он тебе сказал. — Она поковырялась в дырке на своих кожаных штанах, где порвалась нить из жил. — В ту ночь, когда мы с тобой поссорились, я очень беспокоилась и решила пойти за тобой. И все слышала.
Торак немного помолчал, подумал, потом нерешительно спросил:
— И ты… не против?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ну… не против того, что я — такой?
И она снова удивила его тем, что широко улыбнулась и воскликнула:
— Но, Торак, глупый, ты ведь по-прежнему человек!
Оба довольно долго молчали, и Ренн заговорила первой:
— Когда я это услышала, то не особенно удивилась. Я всегда знала, что ты не такой, как все.
Торак тщетно попытался улыбнуться.
— Не грусти, — сказала ему Ренн. — В конце концов, может быть, именно поэтому ты и можешь разговаривать с Волком.
— Почему ты так думаешь?
— Потому. Понимаешь, меня это всегда как-то задевало. — Ренн возобновила атаку на расползшийся шов. — Ты ведь был совсем младенцем, когда отец подложил тебя в волчье логово, ты еще никакому языку учиться не мог, не говоря уж о волчьем. Как же ты все-таки научился их языку? — Она склонила голову набок. — Возможно, одна из твоих душ взяла и незаметно проскользнула в душу кого-то из волков. В общем, что-то в этом роде. Ты так не думаешь?
Торак покусал нижнюю губу:
— Я вообще никогда об этом не думал.
С охоты вернулся Волк — с выпачканной красным мордой. Он тщательно вытер морду о папоротники, понюхал костер, подбежал к Тораку и ткнулся носом ему в подбородок.
— Как ты думаешь, а он знает? — спросила Ренн.
— Насчет меня? — Торак почесывал Волка за ушами. — Откуда? А я даже не представляю, как сказать ему об этом по-волчьи.
Ренн нырнула в спальный мешок и сразу свернулась клубком.
— Но он ведь по-прежнему твой друг, — сказала она.
Торак кивнул. Однако от этого охватившее его вдруг чувство одиночества почему-то ничуть не уменьшилось.
Ренн снова зевнула и предложила:
— Давай спать, Торак.
Торак послушно залез в спальный мешок и лег на спину. Он устал, но чувствовал, что сразу заснуть ему вряд ли удастся.
Зато Волк с тяжким вздохом привалился к нему и вскоре уже крепко спал, подергивая лапами во сне.
Торак долго еще лежал, глядя в огонь широко раскрытыми глазами.
И вдруг в тишине Ренн спросила:
— Торак? Ты не спишь?
— Нет, — откликнулся он.
— Под самый конец, когда вы оба оказались в воде, этот колдун что-то крикнул тебе. Что он крикнул?
Торак очень надеялся, что она об этом не спросит. Но она все же спросила.
— Я не могу пока сказать тебе, — ответил он. — Сперва мне необходимо поговорить с Фин-Кединном.
Глава тридцать пятая
— Скажи мне правду, — потребовал Торак от Фин-Кединна семь дней спустя.
Им с Ренн понадобилось четыре дня, чтобы добраться до стоянки племени Ворона. Шли они через Лес. Страшная болезнь понемногу слабела, в воздухе висел горький запах сожженных ягод можжевельника. Гонцы Ислинна быстро справились со своим заданием. Выполнить его оказалось тем проще, что Фин-Кединн убедил лесные племена держаться вместе и помогать друг другу в столь тяжкие времена. Теперь многие из пострадавших уже поправлялись. Но племя Ворона, например, уже потеряло пятерых.
В течение первых двух дней Тораку никак не удавалось застать Фин-Кединна одного. Вождь все время был занят и очень беспокоился о тех, кто сейчас охотился далеко в Лесу, стараясь, чтобы всех предупредили насчет ягод можжевельника.
Но примерно через неделю жизнь стала понемногу входить в прежнюю колею. Кое-кто из членов племени Ворона отправился на охоту, остальные остались ловить форель. Ренн целыми днями просиживала с Саеунн, объясняя старой колдунье, как ей удалось освободить скрытые души токоротов. Волк, который терпеть не мог собак, пропадал в Лесу.
Торак нашел Фин-Кединна на берегу ручья, впадавшего в Широкую Воду, вождь заготавливал там липовое лыко. Стояла жара, но в тени под деревьями царила приятная прохлада. Сладкие ароматы цветов позднего лета наполняли воздух, в ветвях жужжали тысячи пчел.
— Значит, ты хочешь знать правду, — задумчиво сказал Фин-Кединн, пробуя большим пальцем острие своего топора. — О чем?
— Обо всем! — Охваченному отчаянием Тораку казалось, что он сам разрушает все то, что так долго и кропотливо создавал. — Почему ты не сказал мне раньше?
Одним ударом топора Фин-Кединн срубил боковой побег липы и принялся сдирать с деревца кору.
— А что я должен был тебе сказать? — спросил он.
— Что я наделен блуждающей душой! Что колдун из племени Тюленя — брат моего отца! Что именно я послужил причиной этой болезни!
Лицо Фин-Кединна окаменело:
— Никогда так не говори!
— Но Тенрис наслал эту болезнь из-за меня! — сказал Торак. — Из-за меня погибли Ослак и многие другие. Это моя вина!
— Нет! — Синие глаза вождя сверкнули. — Ты не сделал ничего плохого! Ты не можешь отвечать за зло, совершенное этим человеком. Именно в нем причина всех бед! Запомни это, Торак.
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, и между ними, казалось, проскакивали искры. Потом Фин-Кединн бросил содранную кору в кучу у своих ног и сказал совершенно спокойным тоном:
— И еще в одном ты ошибаешься. Я не знал, что ты обладаешь блуждающей душой, пока вчера вечером мне об этом не рассказала Ренн. Никто из нас этого не знал.
Торак нахмурился.
— Но… Я считал, что отец наверняка рассказал об этом Саеунн. Когда я был еще маленьким и мы приходили на Совет…
Фин-Кединн покачал головой:
— Он рассказал ей лишь о том, что подложил тебя в волчье логово, когда ты был грудным младенцем, и прибавил, что когда-нибудь именно ты, возможно, уничтожишь всех Пожирателей Душ. Но не сказал почему.
— Но отчего же он скрыл от нее…
— Кто знает? На твоего отца долгое время шла настоящая охота. Он стал осторожен.
«В том числе и по отношению к собственному сыну», — сердито подумал Торак. Вот это-то и было самое худшее: то, что иногда он страшно сердился на отца. За то, что тот так и не сказал ему…
— Он поступал так, как, ему казалось, было лучше всего для тебя, — сказал Фин-Кединн. — Он не хотел, чтобы твое детство омрачила тень судьбы.
Торак ничком упал на землю у ручья и принялся яростно, обеими руками выдирать траву.
— Но ведь ты же знал их обоих, правда? Моего отца и его брата.
Фин-Кединн молчал.
— Расскажи мне о них. ПРОШУ ТЕБЯ!
Вождь пригладил бороду, тяжело вздохнул и сказал:
— Впервые я встретился с ними двадцать восемь лет назад. Мне тогда исполнилось одиннадцать, а твоему отцу — девять. Он считался членом племени Волка — по отцу. А его брат, мой ровесник, был членом племени Тюленя — по матери. Мы провели вместе пять месяцев — набирались ума-разума в племени Волка.
— В племени Волка? — переспросил Торак. — Но даже я никогда не видел людей из этого племени, как же вы…
— Племя Волка не всегда было таким неуловимым и скрытным, как сейчас. Времена меняются. Теперь люди стали куда более недоверчивыми. — Ивовым прутиком Фин-Кединн стянул охапку липовой коры и продолжил свой рассказ: — Мы подружились. Я больше всего на свете любил охоту, а их обоих интересовало только колдовство. Твой отец стремился как можно больше узнать о жизни деревьев, охотников, добычи. А его братец… — Фин-Кединн резким движением затянул узел. — Его братец хотел одного: всеми командовать. Всегда быть самым главным.
