От мыльного пузыря до фантика (сборник) - Клюев Евгений Васильевич (читать книги без сокращений txt) 📗

– Что с Вами? – так и не заходя в дом, опять спросила Скорая Помощь.

– Я сумасшедший, – набравшись смелости, ответил Замок-со-Сломанной-Дужкой. – Меня нужно отвезти в сумасшедший дом.

– Заметьте, что это сказала не я, – обратилась к Скорой Помощи Дверная Ручка. – Это он сам сказал!

– Я заметила, что это не Вы сказали! – заверила Дверную Ручку Скорая Помощь и с состраданием посмотрела на Замок-со-Сломанной-Дужкой. – А откуда Вы знаете, что Вы сумасшедший?

– Знаю от Дверной Ручки, – глядя прямо в глаза Скорой Помощи, признался Замок-со-Сломанной-Дужкой.

– А Вы откуда знаете, что он – сумасшедший? – поинтересовалась Скорая Помощь подозрительно.

– Да Вы только посмотрите на него! – воззвала к Скорой Помощи Дверная Ручка. – У него же душка во все стороны крутится – ив отверстие не попадает, сколько он ни старается…

– Интере-е-есно… – задумалась Скорая Помощь. – Интересно, только непонятно, какое отношение сломанная дужка имеет к сумасшествию? На основании чего Вы, уважаемая Дверная Ручка, поставили такой диагноз?

– На основании того, что это типичный случай! – заявила Дверная Ручка.

Тут Скорая Помощь ещё сильнее задумалась, а потом спросила у Замка-со-Сломанной-Дужкой.

– У Вас, дорогой Вы мой, где душа расположена?

– У меня не душа, – поправил Скорую Помощь Замок-со-Сломанной-Дужкой. – Это у больших предметов – душа. А у маленьких – таких, как я, – душка.

– Что ещё за глупости? – нахмурилась Скорая Помощь. – У каждого – душа, а никакая не «душка»: это не зависит от того, большой предмет или маленький! У больших предметов – душа, и у маленьких тоже – душа, причём душа у всех – одинаковых размеров. Ну-с… так где у Вас всё-таки душа расположена?

Замок-со-Сломанной-Дужкой как следует подумал и сказал:

– Мне кажется, что у меня душа там расположена, где замочная скважина… То есть, внутри – как у всех.

– Совершенно верно, – согласилась Скорая Помощь.

– Ничего не верно, – закричала Дверная Ручка, – ничего не верно: у Замка-со-Сломанной-Дужкой не душа, а душка, и эта душка расположена у него на голове!

– Вот Вами-то, любезнейшая, мы и займёмся, – сказала Скорая Помощь и ловко надела на Дверную Ручку смирительную рубашку, Потом погрузила пациентку в свой фургон и обратилась к Замку-со-Сломанной-Дужкой, который еще до того перевесила на его законное место:

– Эта Дверная Ручка сошла с ума, и я сейчас отвезу её в больницу для душевнобольных. А Вам, дорогой Замок-со-Сломанной-Дужкой, надо было не Скорую Помощь вызывать, а Скобяных Дел Мастера: скорее всего, Вас надо просто смазать хорошим маслом.

И Скорая Помощь, приветливо помахав Замку-со-Сломанной-Дужкой, уехала.

Говорят, когда хозяева вернулись домой, они очень расстроились, не обнаружив на двери ручки. Потому что дверью без ручки пользоваться ужасно трудно!..

Как верёвочка вилась

Это будет непросто: рассказать, как Верёвочка вилась, – больно уж замысловато она вилась… Честно говоря, я и сам не видел никогда, чтобы та или иная верёвочка вилась так замысловато! Большинство верёвочек ведь как вьётся: виток вправо – остановка, виток влево – остановка, виток вокруг – остановка… и никаких тебе перемен. А эта Верёвочка вилась просто как Бог на душу положит. И не признавала она ни вправо, ни влево, ни вокруг: начнёт, стало быть, виток вправо, а уйдёт влево – и поминай как звали! А уж об остановках и говорить нечего: не было никаких остановок.

– Так верёвочки не вьются, – строго замечал Дедушка, наблюдавший за тем, как Верёвочка вилась. Уж кто-кто, а Дедушка-то всё про верёвочки знал: он таких верёвочек на своём веку сотни, а может быть, и тысячи перевидал.

Потому-то Дедушке и верили: раз говорит, что верёвочки так не вьются, значит, не вьются!..

А Верёвочка – вилась! И возникало впечатление, что дедушкины слова для неё ничего не значат. И ещё возникало впечатление, что ей всё равно, как верёвочки вьются….

– Дедушка, – говорили все вокруг, – да что ж у нас тут получается? Ты говоришь, верёвочки так не вьются, а она вьётся и вьётся!

В ответ на это Дедушка только пожимал плечами и бормотал себе под нос:

– Просто чепуха какая-то получается! А больше ничего не получается…

Сказать по совести, Верёвочка иногда на минутку останавливалась и говорила себе: «Скорее всего, это чистая правда, что так верёвочки не вьются. Скорее всего, мне давно пора перестать так виться, а то прямо даже и неловко…» И она уже было совсем начинала переставать, и она уже было почти переставала, но, в конце концов, забывала переставать – и опять вилась как Бог на душу положит, потому что замечательное это было занятие – виться как Бог на душу положит!..

– Простите, Вы где учились виться? – спросил вдруг у Верёвочки некто… некто в белом.

– С кем имею честь? – растерялась Верёвочка: она никак не могла разглядеть говорившего.

– Мотылёк, – представился еле видный собеседник. – Мотылёк из породы однодневок.

– Рада познакомиться, – сказала Верёвочка и тоже представилась: – Верёвочка. Верёвочка из породы… – Тут она хорошенько подумала и исправилась: – Беспородная. А виться… виться я нигде не училась: у меня оно как-то само вьётся.

– А у меня как-то само не вьётся, – вздохнул Мотылёк. – Нет, конечно, у меня тоже как-то вьётся… но только не так здорово, как у Вас.

Тогда Верёвочка смутилась и сказала по секрету:

– Самой-то мне иногда кажется, что не так уж и здорово… Дедушка вон всё время недоволен: говорит, так верёвочки не вьются. Уж кто-кто, а Дедушка-то всё про верёвочки знает!

– Это точно, – согласился Мотылёк. – Дедушка знает.

– Он потому знает, что уже очень много лет на свете живёт, – подхватила Верёвочка. – И верёвочек таких на своём веку сотни, а может быть, и тысячи перевидал.

– А я вот ни одной не перевидал, – сознался Мотылёк. – И даже больше скажу: я, кроме Вас, ни одной верёвочки в жизни не встречал. – Он основательно вздохнул и вдруг с решительностью закончил: – Но вьётесь Вы всё равно здорово. Мне почему-то даже кажется, что Вы лучше всех на свете вьётесь. Вейтесь так, пожалуйста, всегда!

– Всегда она не сможет, – заметил случившийся поблизости Дедушка. – Потому что… потому что сколько верёвочке ни виться – конец будет. – Нельзя сказать, что он произнёс это с радостью… но и огорчения особенного в его голосе тоже не было.

– Вот видите? – шепнула Верёвочка Мотыльку и с грустью повторила: – Конец будет. Уж кто-то, а Дедушка-то про верёвочки всё знает!

– Дедушка знает… – опять согласился Мотылёк, а потом опустился около Верёвочки и совсем тихо – так, чтобы Дедушка не слышал, – сказал: – Но для Дедушки Вы просто одна из веревочек… из тех самых веревочек, которых он на своём веку сотни, а может быть, и тысячи перевидал. Для меня же Вы единственная в мире верёвочка, первая и… и последняя. Вы вились, когда я появился на свет, и будете виться, когда я исчезну… а мне уже скоро исчезать: я же из породы однодневок! И вот что я Вам скажу: для меня Вы так и будете – виться и виться, и Вам никогда не будет конца. Для меня Вы вечная Верёвочка… даже не так: для меня Вы – вечность.

С этими словами он действительно исчез, а Верёвочка, горько вздохнув, продолжала виться. Она вилась под наблюдением Дедушки, который время от времени качал головой и строго повторял: «Так верёвочки не вьются». Впрочем, теперь уже Верёвочка и вовсе не слышала дедушкиных слов: она вилась, вилась, вилась – и всё не было и не было ей конца.

Утёнок, Упрямый как Бык

Утёнок, Упрямый как Бык, уплыл от других утят вниз по реке и там играл толстой щепкой. Он не хотел, чтобы этой толстой щепкой играл кто-нибудь, кроме него, потому как щепка была хоть и толстая, но только одна. И потом, это была его щепка: это он волок её с берега изо всех своих утячьих сил – и приволок, и спустил на воду, и тогда щепка стала корабль. И Утёнок, Упрямый как Бык, водил свой корабль туда-сюда – и корабль ему подчинялся. А другим бы утятам он всё равно не подчинялся, потому что это был не их корабль.