Дом в Цибикнуре - Могилевская Софья Абрамовна (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
— Катюша, нравится тебе наша пионервожатая?
Катя ей ответила:
— А знаю, какая она.
— Да вот же! Вот она, Марина… Мы уже все вопросы с ней обсудили: в какое нас звено и какую работу нам дадут… Она, знаешь, в этом году будет и работать в детдоме и кончать десятый класс. Она из-за войны не успела кончить школу…
Потом Мила рассказала Кате, что сама Марина из Белоруссии, а родные её не успели выехать и теперь находятся в оккупации.
— Она, по-моему, добрая, — сказала тогда Катя, разглядывая Марину.
— Девочки говорят — добрая, но строгая, — сказала Мила.
— Если добрая, это ничего, что строгая. Это даже, лучше…
Пока девочки делились на пары, Катя застенчиво стояла поодаль. С кем же она будет? Может быть, с той, беленькой? Её, кажется, Нюрочкой звать. Или с той, в красном платье?
Но не успела Катя и подумать, как беленькая девочка громко крикнула:
— Ольгушка, ты со мной? — и умчалась, схватив за руку свою пару.
А в красном платье запела на весь огород:
— Где моя пара? Где моя пара?
И тоже убежала.
Только Катя их всех и видела! Все они разлетелись в разные стороны.
Лишь двое их осталось — она да Наташа.
Катя вопросительно взглянула на Наташу. Значит, они будут вместе?
Но Наташа всё дулась, хмурилась. Катя нерешительно шагнула к ней и тронула за руку.
— Значит, мы с тобой вместе? — проговорила она.
Тут только Наташа увидела, что все уже убежали и, кроме этой новенькой, никого не осталось.
Она хмуро и пристально посмотрела на Катю.
Нет, эта девочка ей не нравилась. Тихоня и размазня. Сегодня утром никак не могла отыскать пояс от своего платья, а пояс преспокойно лежал в её же собственном, кармане. Целых десять минут ей, Наташе, пришлось ждать Милу: без этой тихони Мила ни за что не хотела итти на завтрак. А Наташе тоже ни за что не хотелось итти без Милы. Ещё хорошо, что не опоздали!
За завтраком эта размазня чуть было не опрокинула полную кружку кофе. Счастье, что успели подхватить! А то, нечего сказать, удовольствие, была бы кофейная лужа на их столе…
Нет, Наташа не будет вместе с ней собирать огурцы. Тут нужны быстрота, ловкость, сноровка. Охота ей быть на последнем месте! Лучше уж одной на грядке…
— Я с тобой не хочу! — проговорила Наташа и, посмотрев на Катю, вскинула вверх подбородок.
У Кати стали удивлённые и растерянные глаза.
— Почему?
— Не хочу, вот и всё! Ты мне не подходишь, сказала Наташа и повернулась к Кате спиной: — тихоня, размазня и тощая какая-то…
От обиды у Кати дрогнули губы.
— Ты очень злая, — тихо сказала она.
— Злая? — Наташа резко повернулась и посмотрела Кате прямо в глаза. — Злая? Почему я злая?
Катя не отвечает и медленно идёт к незанятой грядке. На глазах у неё слёзы… Но этого никто не должен видеть, в особенности Наташа. Катя присаживается на грядку и быстро-быстро начинает шарить под листьями, нащупывая огурцы и отрывая их от крепких черенков.
Наташа провожает глазами Катю.
Какая она маленькая, худенькая, и одна на длинной грядке!..
Наташа по соседству выбирает себе другую незанятую грядку и тоже опускается на корточки. Но руки её почему-то очень медленно отворачивают листья. Она, не спуская рассеянного взгляда с Кати, начинает тоже, но очень медленно обрывать огурцы.
Нет, почему же она злая? Если она хочет дружить только с Милой, разве в этом злость? Если она не хочет быть в паре с Катей, разве в этом злость?
Когда Аркаша с ведром прибежал за Наташиными огурцами, он только свистнул.
— Всего? — спросил он, показывая на собранные огурцы.
— Ну и что же? — вызывающе проговорила Наташа. — На ведро, что ли, тебе нехватит?
— Ты собрала меньше всех, — строго сказал Аркаша.
— Неправда, — сердито вспыхнула Наташа, — враньё!
— Вот посмотрела бы на новенькую, Катю. Тоже одна на грядке, а я от неё уж три ведра унёс… Вот посмотри, посмотри!
— И смотреть не стану!..
И всё-таки посмотрела.
И удивилась.
Как же она так успела? Уже обобрала почти половину грядки. И почему-то сидит не сбоку, как все, а на самой серёдке. Глупо! Ничуть не глупо, а очень правильно: теперь ей не придётся обирать гряду со второго бока.
Может быть, и ей так же сделать? Ни за что на свете! Ещё подумает, что обезьянничает!
И вдруг Наташа заливается румянцем до самой шеи. Как, она собрала меньше всех? Нет, не будет этого!
И со всей быстротой, на которую только способны её руки, Наташа стремительно и ловко начинает обрывать огурцы, неожиданно для самой себя оказавшись, как и Катя, на самой середине длинной зелёной гряды.
Глава 8. Анюта рассказывает
А в это время четыре девочки — Анюта, Клава, Вера и Мила — успели натаскать из колодца к овощехранилищу воды и для приготовления рассола и для мытья огурцов. И если они управились с этой работой сравнительно быстро и легко, это было заслугой Милы: она предложила носить воду не каждой в отдельности по одному ведру, как это было заведено в детдоме, а вдвоём и притом баком с двумя ручками, куда сразу входило три ведра.
Овощехранилище, где они находились, очень походило на то бомбоубежище, в котором они все — Мила, мать и братишка — отсиживались от фашистских самолётов, пока оставались в Курске. Спускаться туда нужно было тоже по земляным ступенькам. Крыша, плотно прикрытая толстым слоем дёрна, своими нижними краями упиралась в землю.
Изнутри всё было, конечно, по-другому.
Внутри овощехранилище было разгорожено досками на отдельные клетки разной величины. И Мила, расхаживая взад и вперёд по узкому проходу, мысленно по-хозяйски прикидывала, куда и как будет распределён урожай.
Конечно, самые большие отделения пойдут под картофель. Клети поменьше можно под морковь, брюкву и свёклу.
Что касается лука, его нужно сначала просушить, а потом связать в длинные плети и развесить по стенам там, где тепло и сухо.
В передней части овощехранилища, у самых дверей, стояла высокая кирпичная печь, которую, Мила знала, зимою придётся томить каждый день, а в сильные морозы, чтобы овощи не подмёрзли, может быть, и по утрам и на ночь…
Ближе к выходу, где было светло от лучей солнца, падавших через дверь, стояли кадки и бочки. Здесь всё было приготовлено для соления огурцов.
— Сами строили или от колхоза получили? — спросила Мила у Анюты.
Вера и Клава ушли в кладовую получать соль, а они вдвоём остались поджидать с огорода огурцы.
— Сами. Недавно построили. Этим летом, — ответила Анюта.
— Наверное, когда сюда приехали, тут много чего не было? Или ты тоже недавно и не знаешь?
— Нет, я тут с первого дня. Я из Москвы вместе с Клавдией Михайловной и Софьей Николаевной ехала.
— Софью Николаевну я знаю: наша воспитательница.
— А Клавдия Михайловна — наш директор.
— Я ещё не видала её.
— Она в городе, хлопочет разные вещи к зиме.
— Значит, ты приехала сюда с самого начала? Ты сама-то из Москвы?
— Нет, я из Погорелого-Городища. Знаешь такой город?
— Нет, не знаю.
— Я в Москву приехала погостить, а тут война. Вернуться я не смогла, вот меня и определили в детдом к Клавдии Михайловне. Нас из Москвы немного ребят ехало… Этот детдом только во время войны организовался, знаешь?
— Знаю. Военный детский дом.
— Вот-вот… Здесь всё большею частью ребята, которые в эту войну потеряли родных… Когда мы уезжали из Москвы, нам сказали: «Едете в Марийскую республику, будете жить в городе Йошкар-Ола». Я всю дорогу думала: какая это Марийская республика? Какой это город Йошкар-Ола? Сначала не могла запомнить названия…
— Тут интересные тротуары, — проговорила Мила: — вроде мосточков деревянных. Осенью и весной тут, наверное, топко?
— Ещё как! А ты обратила внимание — когда ходишь по этим тротуарам, ноги сами собой постукивают. Ловко получается, правда?
