Старшины Вильбайской школы - Рид Тальбот (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
— Ах, это Бошер! Вечно он теряет свой дневник. Я уверен, что он это делает нарочно, — сказал Тельсон.
— Так это дневник Бошера? Передайте ему, пожалуйста, и скажите…
— А вы читали его? — перебили мальчики Ридделя. — Не правда ли, какая чепуха? Там всем достается. Наверное, он и вас называет «противным», говорит, что вы «много о себе думаете», и тому подобное. Он это обо всех говорит.
— Не помню, не заметил… Во всяком случае, мне его дневник доставил большое удовольствие, можете передать ему это от меня. А теперь идите, а то мы все и так уже опоздали к уроку.
По уходе гостей Риддель живо собрал свои книги и отправился в класс с облегченным сердцем. За уроком он был очень рассеян»: он все думал о Виндгаме, о том, как тот обрадуется, когда узнает, что все его беды кончены. Конечно, Виндгам был все-таки виноват: ходить в «Аквариум» строго запрещалось. Но, обрадованный тем, что мальчик оказался чистым от всяких подозрений в низости, Риддель не мог заставить себя взглянуть серьезно на его настоящий проступок. В первую же перемену Риддель пошел отыскивать Виндгама. В классе его не было. Ридделю сказали, что он вышел в коридор, а пока он разыскивал его по коридорам, начался второй урок. Только в самом конце большой перемены Риддель встретил наконец Виндгама и успел шепнуть ему, чтобы он приходил после обеда на двор к той самой скамье, на которой он сидел накануне с Сильком. Когда Риддель явился на назначенное место, Виндгам его уже ждал. Совесть больно упрекнула Ридделя, когда он увидел жалкое, испуганное лицо своего любимца. Мальчик, видимо, ждал своего приговора.
— Прости меня, Виндгам, я очень виноват перед тобой, — начал Риддель прямо. — И не гляди так грустно — все уладилось.
Мальчик смотрел на него с недоумением.
— Я… да лучше я расскажу все по порядку. Наверное, ты удивился, каким образом я узнал о том, что ты был в «Аквариуме». Представь же себе, что до вчерашнего дня я об этом не имел понятия.
— Как?! Да ведь вы говорили со мной об этом, когда мы виделись в последний раз! — воскликнул недоверчиво Виндгам.
— То-то и есть, что не об этом. Когда я говорил, что считаю своим долгом рассказать обо всем директору и что честь всей школы опорочена твоим проступком, ты думал, что я говорю об «Аквариуме»…
— Разумеется! О чем же другом могли вы говорить? Ведь я сам почти сознался вам в этом.
— Как же ты не сообразил, что честь школы не может иметь никакого отношения к твоему походу в «Аквариум»?
— Не знаю… я об этом не подумал, — проговорил Виндгам растерянно и вдруг прибавил, встрепенувшись: — Так о чем же вы говорили?
— Я подозревал тебя в другом… мне стыдно даже сказать, в чем. Я думал, что ты подрезал шнурок шлюпки Паррета.
Виндгам весь вспыхнул и вдруг разразился почти истерическим смехом.
— Меня?! В том, что я подрезал шнурок! — пролепетал он.
— Да. Прости меня, Виндгам!
— Но как могло вам это придти в голову?
Риддель рассказал ему все: и о таинственной записке, и о своем разговоре с лодочником, и о найденном в сарае перочинном ноже. Рассказал он и о том, как, вспоминая последний вечер, который они провели вместе, он нашел поведение Виндгама очень странным и как он, наконец стал его подозревать. Мальчик слушал Ридделя, затаив дыхание. Когда тот кончил, он только проговорил со вздохом:
— Точно в романе.
— Да. И на мою долю в этом романе выпала очень жалкая роль, — заметил с улыбкой Риддель.
— Вовсе нет. Всякий на вашем месте подумал бы то же, — поспешил ответить Виндгам.
За последние дни бедный мальчик пережил столько тяжелого, что он не мог придти в себя от радости, что все кончилось так благополучно. Вдруг он вспомнил, что ведь все-таки он виноват и подлежит наказанию.
— А как же быть нам с «Аквариумом»? Я бы сейчас пошел к директору, только я обещал молчать… Придется уж вам пожаловаться на меня, — обратился он к Ридделю.
— Хорошо, хорошо, там увидим, — засмеялся Риддель. — Расскажи-ка лучше, о чем ты вчера говорил с Сильком.
— Да все о том же. Я просил его вернуть мне мое слово. Сначала он не соглашался, а потом согласился за шесть фунтов, и я принял бы это условие — вот до чего я дошел, Риддель! — только у меня не было денег… В это время показались вы, я хотел убежать, а он не пустил меня — нарочно, чтобы подразнить вас. Тут я так рассердился, что уж и не помню, что я ему говорил. Кажется, если б мог, я убил бы его в ту минуту.
— Ну, слава богу, теперь ты с ним развязался… А вот и он. Кажется, сюда идет, — сказал Риддель, увидев показавшегося вдали Силька. — Уйдем, мне противно на него смотреть.
— Пойдем к реке: там теперь никого нет, — предложил Виндгам, и друзья, счастливые, как давно не бывало, направились к реке рука об руку.
Долго еще беседовали они о том, что так волновало обоих: говорили и о странном недоразумении, которое чуть было их не рассорило, говорили о Сильке и Джильксе. Виндгам рассказал, как он мучился все эти дни… Вообще в этот вечер они наговорились всласть. Риддель вспомнил, между прочим, что роковой ножик лежит у него в кармане, — достал его и отдал Виндгаму. Тот взял ножик и, ни слова не говоря, швырнул в реку. Риддель промолчал: он вполне понимал побуждение мальчика. Когда они шли назад, навстречу попались Тельсон и Парсон, направлявшиеся к купальне. При виде старшины и его предполагаемой жертвы, гуляющих под руку, крайнее недоумение изобразилось на лицах обоих мальчуганов. Впрочем, они сейчас же сообразили, что, должно быть, все уладилось, и подошли к Ридделю: они сами были взволнованы важною новостью, которой им хотелось с кем-нибудь поделиться.
— Мы прямо из парламента, — начал Тельсон. — Вот-то была история!
И оба принялись рассказывать наперебой.
— Гем и Ашлей подстроили все замечательно ловко, — говорил Тельсон: — разослали пригласительные записки на заседание за своими подписями, как следует, только разослали не всем, а своим… Они думали, что остальные не узнают. Но мы с Парсоном подслушали, как они сговаривались, и нагрянули к ним всей компанией… Уж и задали же мы им гонку!
— Постой, ты не так рассказываешь, надо по порядку, — перебил своего друга Парсон. — Гема посадили на председательское кресло, и он сказал длинную речь против вас, Риддель, — все по поводу дела с гонками. Он говорил, что вы кого-то покрываете, что это все равно, как если бы вы сами были в этом замешаны, что дело идет о чести школы, и все такое. Потом встал Ашлей и сказал, что он согласен с Гемом, и что надо принять какие-нибудь меры, и что он предлагает исключить вас из членов парламента.
— Тут и пошло, — подхватил Тельсон. — Мы еще раньше придумали послать Лаукинса за Кроссфильдом, а пока надо было как-нибудь задержать их, чтобы они не успели разойтись до прихода Кроссфильда; вот мы не долго думая и давай говорить речи. Сперва встал я. Они, конечно, на меня напустились, стали кричать, что выведут меня… Я не слушал и говорил себе свое… Пока они возились со мной, встал Кинг, потом Парсон, и они ничего ее могли с нами поделать.
Если бы вы видели, как они злились! Ашлей и Гем просто взбесились от злости. Уж они и штрафными уроками нас пугали и не знаю еще чем… Пробовали вывести нас силой, но мы стали отбиваться линейками, — мы их нарочно захватили, на всякий случай… Тут подошел Кроссфильд. Гем и Ашлей даже позеленели от неожиданности… И отделал же он их! Вы знаете, как он ловко отделывает, когда захочет… Прежде всего он спросил их, да так вежливо, почему он не получил приглашения на заседание и почему он не видит ни вас, ни Ферберна и никого из директорских. Те пробормотали что-то о том, что заседание это частное и что это его не касается. Тогда он сказал: «Очень жаль, что я этого не знал: я уже послал за Ридделем и за всеми нашими, — конечно, он это нарочно сказал, чтобы позлить их. — Я знаю, что им было бы неприятно пропустить такое интересное собрание». Тут мы подняли такой хохот, что Гем, Ашлей и все они стали браниться и выбежали из зала.
— Видите, Риддель, мы вам говорили, что отстоим вас, и отстояли. Если б не мы, вас непременно забаллотировали бы, — заключил с важностью Парсон.
