Дети теней - Грипе Мария (электронная книга TXT) 📗
Раздался пронзительный звук сигнальной трубы, по двору застучали копыта. Приехала пожарная команда.
По пути к Амалии я столкнулась с Верой Торсон и узнала, что пожар начался в комнате Леони. Вчера вечером София поставила большие восковые свечи вокруг кровати Леони, зажгла их и просидела там несколько часов. Она плакала, а потом, очевидно, задремала, поскольку ничего не помнила до того момента, как вдруг увидела языки пламени позади кровати. Одна из свечей упала и подожгла гардину. Через несколько минут огонь охватил практически всю комнату.
Так рассказывала София, но Вера в этом сомневалась.
– Не знаю, чему тут верить, а чему нет! Слишком много подозрительного.
Прежде всего – почему София пыталась погасить огонь сама? Не позвала на помощь, не послала за пожарными? Из-за этого была потеряна масса драгоценного времени. Пожарную команду вызвал один из слуг, когда проснулся и почуял запах дыма. София же хотела помешать ему. Сказала, что горит не так сильно, чтобы не справиться самим. Мало того – кто-то видел, как она зачем-то пыталась надеть намордник на Помпе. Она заявила, что лай выводил ее из себя, но ведь как раз было нужно, чтобы Помпе лаял и будил тех, кто спал! Хотя, может, именно этого боялась София? Не хотела лишних свидетелей?
Не достигнув того, чего добивалась, София исчезла. Потом служанка обнаружила ее лежащей на полу в спальне, судя по всему, в обмороке. Девушке не удалось привести ее в чувство, и она побежала за водой, а когда вернулась, Софии уже не было. Ее нашли в другой комнате – все в том же беспамятстве. Однако никто ее туда не переносил! Сама София утверждала, что понятия не имеет, как там оказалась.
Вера многозначительно посмотрела на меня, опасливо оглянулась, боясь что ее могут услышать, и быстро прошептала мне на ухо, что от Софии можно ожидать чего угодно. Она сама могла устроить этот пожар, надеясь, что это несчастье оправдает собой другое. Если бы она могла сказать матери Леони, что Замок Роз сгорел дотла, смерть Леони объяснялась бы просто.
Потеря замка была для Софии гораздо большей катастрофой, чем смерть Леони. Как человек Леони ничего для нее не значила. Она была для нее только пешкой в борьбе за замок.
Теперь, когда Леони умерла, о Замке Роз можно было забыть – это она прекрасно понимала. Но если замок не получит она, пусть он не достанется никому! Пусть он лучше сгорит! Пожар – это ее месть. Так считала Вера.
– И не я одна так думаю. Аксель тоже так считает, – сказала она.
Узнав о пожаре, Аксель тут же направился к Софии и прямо высказал ей все, что думал. Изобразив глубоко оскорбленный вид, София приказала подать свою карету и уехала домой.
Я спросила, не пострадала ли Амалия, но в этот момент вошел пожарный и сообщил, что воды в колодцах недостаточно, нужно было протянуть шланги до озера. Пока пожарные этим занимались, мы выстроились в цепь и начали передавать ведра с водой из кухни. Это занимало много времени и было не слишком эффективно, но это единственное, что мы могли сделать. Пока не закончили со шлангами и не заработали помпы, нужно было приостановить огонь.
Покои Софии почти полностью сгорели. Останки Леони было решено вынести и в ближайшие дни отправить во Францию. Так распорядился Аксель Торсон. Теперь главным в замке был он, поэтому никакой паники не возникло и все действовали без суеты.
Но когда Розильда внезапно исчезла со своего места в цепи, все забеспокоились. Спустя некоторое время выяснилось, что она убежала в комнату на башне, чтобы спасти свои блокноты. Когда пожарный, который пошел за ней, попытался увести ее оттуда, она стала яростно сопротивляться.
Она так гордилась, что каждое слово, которое она когда-либо сказала другому человеку, было записано и сохранено! Возможно, кроме нее никто в мире этого не делал. Неужели теперь она лишится этой радости? Пожарный обещал, что они остановят огонь, прежде чем он доберется до башни, пусть только она держится отсюда подальше. В конце концов Розильда сдалась и вернулась к нам.
Потом вдруг пропала Каролина, но оказалось, она побежала к озеру помочь со шлангами. По ее мнению, с ними возились слишком долго, и она потеряла терпение. Огонь распространялся угрожающе быстро.
Еще были эти ужасные звуки – гул ненасытного пламени, то и дело тонувший в грохоте, когда обрушивалась какая-нибудь стена! Раздавался треск, и она превращалась в груду камней… Я, конечно, не была возле самого огня, там были только пожарные, но со своего места видела, как пламя, точно крылатый разъяренный дракон, изрыгает во все стороны дым и шипящие искры. И непрерывно был слышен лай Помпе.
Начинало светать. День обещал быть солнечным, и все робко поглядывали на небо, где из-за зубцов стен и башен медленно поднимался солнечный шар, окутанный жуткой пеленой дыма. Огромный и страшный – верный союзник огнедышащего чудовища, которое безумствовало внизу.
Из глаз у меня текли слезы, голова раскалывалась от боли, я чувствовала, что еще немного – и я потеряю сознание. В этот момент сообщили, что заработали помпы. Теперь с огнем можно было бороться всерьез. Это было чудесно – видеть, как пламя отступает, слышать, как злобно оно шипит, встречаясь с водой. Все шло нормально, и пожарные обещали, что через час пламя будет полностью под контролем и не сможет распространяться дальше. Нам больше не нужно было передавать ведра с водою.
Мне нужно было подышать свежим воздухом, и я отправилась в другой конец замка, куда огонь не добрался. Здесь почти не было дыма.
Проходя мимо комнаты Амалии, я увидела, что дверь у нее приоткрыта, и решила войти, но на пороге застыла от изумления.
Амалия была не одна. На скамеечке у ее ног сидела Лидия Стеншерна, положив голову ей на колени, как маленький ребенок. Я не слышала, о чем они говорили, но на щеках Амалии был румянец, а глаза светились неописуемой радостью. Она гладила Лидию по волосам. Лицо ее сияло.
В окне за ее спиной плыл огромный солнечный шар.
Я постояла минуту, глядя на эту чудесную сцену, но Лидия вдруг встала и засобиралась уходить. Я не хотела, чтобы меня заметили, и поспешила скрыться.
Вернувшись к остальным, я не нашла ни Арильда с Розильдой, ни Каролину. Но в то же мгновение из комнаты наверху донесся ужасный грохот и вслед за ним – душераздирающий крик. Мне показалось, кто-то кричал мама! Почуяв недоброе, я помчалась вверх по лестнице и очутилась в облаке дыма и пыли. Я почти ничего не видела, но, услышав чей-то плач, пошла на него, пробираясь по камням и обломкам мебели.
Когда пыль улеглась и дым рассеялся, я увидела Арильда и Каролину. Они стояли прямо перед комнатой на башне, у полуразрушенной колонны. На полу лицом вниз лежала Розильда. Отчаянно рыдая, она раздвигала руками груду камней и цемента.
– Мама… мама…
Арильд и Каролина тоже бросились на пол и принялись разрывать обломки. Розильда била по ним кулаками и кричала:
– Мама! Не умирай! Ты слышишь меня? Ты должна жить!
Теперь я поняла… Какой ужас! Видимо, под обломками колонны была Лидия Стеншерна, погребенная заживо.
Я стояла, оцепенев, до меня даже не дошло, что Розильда заговорила.
Аксель Торсон прибежал вместе с двумя пожарными, которые немедленно принялись разгребать обломки лопатами и ломами. Арильд и Розильда стояли, прижавшись к Каролине, и молча смотрели. Оберегая их, за ними стояла Амалия. Охваченная недобрыми предчувствиями, она явилась тоже. Она выглядела на удивление спокойной, губы шевелились в молитве.
Казалось, это длилось целую вечность, но на самом деле Лидию освободили в считанные минуты. Сначала показалась ее голова. К счастью, голову защитила наклонная балка, и никаких ранений на ней не было. Однако она была в неестественном положении, и мы боялись, что могла быть сломана шея. Потом откопали все тело.
Врач, за которым послала Вера, сразу же определил, что Лидия жива. Она получила сильное сотрясение мозга и была без сознания. У нее было множество ран и сломано несколько ребер. Но шея не была повреждена. Так что пока, заключил доктор, ее жизни ничто не угрожает. Она будет жить.
