Как стать лучшей подругой? Большая книга романтических историй для девочек (сборник) - Мазаева Ирина (читать книги регистрация TXT) 📗
— Пепси!
— Точно. А это был не пепси, а тоже энергетик. И он снова сделал свое дело. Вот почему ты вдруг поняла суть мамбы у Шашина дома. Это на тебя кофеин так действует!
— Энергетик, какая-то химия! — взвыла Маша. — Это еще хуже, чем пепси! Бедная моя печень!..
— А Якушева — та еще стерва. И как я могла хорошо о ней думать? Только добилась она немного не того результата, которого хотела.
— Как это не того? Я не знаю, как в школе появиться. Какой позор! Не напоминай мне о вечеринке у Шашина.
— Чучело, ну перегнула ты палку с танцами на столе. Зато Шашин пригласил тебя на свидание. Нет, как говорится, худа без добра.
— При чем тут Шашин? Я становлюсь невменяемой после того, как выпью кофеин. Я наркоманка! Какой кошмар! — Маша закрыла лицо руками.
— Почему кошмар-то? При чем тут наркотики? Просто на тебя так почему-то кофеин действует, — снова попыталась успокоить ее Мишка.
— Я никогда не буду больше пить энергетик!
— Так и не пей. Тебя разве кто-то заставляет?
Маша задумалась. Действительно, ведь никто ее не заставляет пить энергетики, а потому с чего переживать? К тому же теперь, по крайней мере, стало ясно, что с ней случилось на вечеринках у Игоря и Шашина. Что это не она сама такая — как Маша сама для себя определила — стерва, а просто так на нее влияет кофеин в больших дозах. Не пить — и все будет по-прежнему. И она снова всегда, в любых ситуациях, будет оставаться спокойным, здравомыслящим человеком.
— Знаешь, что мне еще Шашин сказал? — после паузы спросила она у Мишки.
— Не-а.
— Он сказал, что я — хорошая танцовщица. И объяснил мне про чувства. Помнишь, я говорила, как наш хореограф, руководитель ансамбля Наталья сказала мне, что я танцую технично, но без чувства? Я тогда не поняла, о чем она. А тут благодаря Шашину мне стало понятно. Он сказал, что, когда я танцевала мамбу, у меня было много чувств. И я вспомнила свое состояние в тот момент. Я действительно много чувствовала тогда. И все это выразила танцем.
— Что ты чувствовала?
— У меня было желание понравиться. И страх, что я не понравлюсь. И много интереса к… — Маша замялась, — к Шашину. Мне почему-то тогда очень захотелось ему понравиться. Хотелось, чтобы он обратил на меня внимание. И я очень боялась, что он меня… отвергнет. Поэтому я то подходила к нему, то уходила. И это был танец.
— Точно! — обрадовалась Мишка. — Я тоже заметила, как здорово ты танцевала. Именно с чувством. С драйвом. С энергией… Не знаю, как это точно назвать. От тебя просто волна шла энергетическая. На нее невозможно было не откликнуться. Прямо все парни завелись. Затанцевали сразу, флиртовать начали.
— Да, и ты тоже заметила?
— Да. И теперь мне только одно непонятно: почему, когда ты на сцене танцуешь фламенко, ты танцуешь по-другому? На сцене ты, прости, пожалуйста, но я скажу тебе правду, на сцене ты просто делаешь красивые движения.
— Я стараюсь! — возмутилась Маша, но она понимала, что подруга права. — Знаешь… дело в состоянии. На сцене, да и во время репетиций, когда мы танцуем, у меня ни разу не было такого состояния, как в субботу у Шашина.
— А прикинь, у тебя бы оно было на сцене? Тогда ты точно была бы лучшей! Твоя техника плюс то состояние, когда ты отплясывала мамбу, — был бы полный отпад. И все бы признали, что ты — лучшая солистка.
— Да, хорошо бы поймать это состояние на фламенко, — согласилась Маша. — Только, как мы выяснили, оно ко мне приходит исключительно после дозы энергетика.
— Так выпей перед репетицией! И твоя руководительница снова поставит тебя солисткой.
— Ты что! Я больше никогда не буду пить эту гадость! Как тебе это могло прийти в голову!
— Не хочешь? Тогда не мучайся, что твою сольную партию отдали другой!
Маша зашла в тупик. Больше всего на свете ей хотелось вернуть себе свое соло. Съездить в Санкт-Петербург на конкурс и там доказать всем, что она лучшая. Но что-либо пить перед танцами?! Это даже звучало для нее чудовищно. Ведь тогда бы получилось, что она принимает какой-то допинг, а сама без него танцевать не может…
— Нет, нет, нет, я не могу! — открестилась Маша.
— А что тогда делать?
— Хороший вопрос.
Вопрос обеим подружкам показался хорошим, но, увы, остался без ответа.
Как ни странно, родители совершенно спокойно отпустили Машу в субботу на дискотеку. Даже несмотря на то, что она была на больничном.
— Сходи, конечно, а то ты никуда не ходишь, все время дома сидишь со своим вязанием. Вот я в твои годы… — И мама пустилась в долгий пространный рассказ про свою молодость.
В семь за Машей зашла Мишка.
— Я проконтролировать! — с порога заявила она.
— Что? — не поняла Маша.
— Чтобы ты оделась как человек и накрасилась.
Мишка решительно вытащила из шкафа юбку, которую Маша связала для нее, и широким жестом протянула ее подруге:
— Дарю! Носи! А то тебе и надеть-то нечего.
— Спасибо, конечно, но…— Никаких «но»! И красные сапоги. Мы уже выяснили, что дело не в них. Ничего страшного не произойдет.
Ничего страшного на дискотеке действительно не произошло.
Машу у входа встретил Шашин, а Мишку — Игорь. Подружки познакомили парней, и дружной компанией все зашли внутрь. Танцевали до упада все танцы подряд: и быстрые, и медленные. А потом резко включился свет, диджей объявил, что дискотека закончилась, и все пошли на выход. Где уже стояла толпа в ожидании ночной дискотеки. Мишка немного пострадала, что они уже взрослые, а их пускают только на детские дискотеки, но Маша ее не поддержала: «Мы — несовершеннолетние. Подожди немного, исполнится тебе восемнадцать, и будешь ходить на взрослые. А пока — это не для нас». И парочки разошлись в разные стороны.
Шашин пошел провожать Машу.
А Маша неожиданно разволновалась.
Ведь это, получается, было уже второе свидание. А второе свидание — это уже отношения? То есть, выходит, теперь Саша Шашин — ее парень, а она — его девушка? И что они будут делать дальше? Как сказала Мишка, они должны поцеловаться на третьем свидании? А вдруг он не читает глянцевых журналов и решит ее поцеловать прямо на втором? А если поцеловаться — это любовь?
Вопросов в Машкиной голове было гораздо больше, чем ответов. Пока они были вчетвером, пока танцевали, пили лимонад и сок, она чувствовала себя спокойно. А оказавшись с одноклассником наедине, разволновалась, не знала, о чем говорить, как себя вести.
Шашин же болтал без умолку. Рассказал, как они в пятницу со Славиком и его братом Женей ходили на открытие нового ресторана «Бегемот». Как там было весело, как вкусно кормили. Потом рассказал про своего кота Васю, которого десять лет назад нашел на помойке и с боем убедил родителей оставить котенка дома. Потом стал рассказывать про своего двоюродного брата из Мурманска, с которым он общается по Скайпу.
Маше это было все на руку: она слушала вполуха, кивала и поддакивала, а сама думала о своем. Точнее, пыталась думать. Пыталась хоть как-то собрать свои мысли в кучу, но у нее мало что получалось. Ей просто нравилось на него смотреть. И удивляться: вот идет она, Маша Капустина, рядом с таким красивым, веселым, милым парнем — удивительно! Ей было одновременно очень-очень хорошо и тут же как-то тревожно и боязно. Слишком много новых сильных чувств, с которыми она совершенно не знала что делать.
— Смотри! — вдруг остановился Шашин.
Маша послушно остановилась рядом. Парень показывал на кусок черной земли рядом с девятиэтажкой, мимо которой они проходили.
Были двадцатые числа марта. После бурных снегопадов начала месяца установились солнечные дни. Снег стал таять, но до настоящих весенних ручьев и проталин было еще далеко. А здесь, у дома, наверное, проходила под землей теплотрасса, и снега не было.
— Смотри! Иди сюда, — Шашин, как маленькую, за ручку подвел Машу поближе к куче листвы. — Вот здесь, видишь?
Маша наклонилась и рассмотрела торчащие из нее невысокие крепенькие ростки мать-и-мачехи, увенчанные аккуратными цветочными бутонами.
